Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 4

— Посмотри, — сказал он.

На координатной сетке возник противоположный склон кратера, над которым угрожающе повисла пурга, брошенные маяки на рыхлом снегу и киберы. Они катились по направлению к «Единорогу» и делали это очень неуверенно, пошатываясь из стороны в сторону. Гусеницы скверно гремели и лязгали, у некоторых бестолково крутились головы вокруг своей оси, как локаторы, и вяло поскрипывали.

— Что с ними? — спросил Антон в отчаянии.

Андроиды подъехали к ним и выстроились в ряд, задевая друг друга тяжелыми бочкообразными телами и толкаясь. Антон торопливо сосчитал их. Не хватало двоих. Он снова оглядел кратер из бинокля и заметил одного. Тот семенил в их сторону, не разбирая дороги, шумно взламывая лед и подпрыгивал на взгорках. Потом у него заклинило правое ведущее колесо, он завертелся на месте, разрывая наст, и свалился в какую-то яму, из которой потом долго выбирался. «Где же второй?» — мелькнуло в голове и Антон еще раз тщательно просмотрел рельеф. Второго нигде не было.

— Пойду позову Рама, — сказал, наконец, Нортон и ушел. Последний кибер занял в шеренге свое место. Антон подошел к нему и потребовал:

— Сообщи свое задание.

Кибер беспомощно повертел узкой шеей и отъехал на метр назад. Антон задал обычную проверку. Андроид реагировал на устные команды странно. На приказ «развернуться» он истово сгибал и разгибал манипуляторы, катался, центр речи вообще был непонятно каким образом выключен, а световые индикаторы горели только красным светом: «Приветствую!».

С шелестом раскрывалась диафрагма, и Раманостр, брякая инструментами, угрюмо осведомился:

— Ну что стряслось?

— Иди сюда, полюбуйся.

Антон обошел кибера сзади, встал на подножку и распахнул дверцы с надписью «Осторожно!». Раманостр присвистнул. Многие провода были с силой выдернуты, панель с лампами разбита, словно по ней прошлись палкой, а пластмассовые части оплавились и застыли. Раманостр приподнялся на носках, проверил рабочую память.

— У него вся программа стерта, — заявил он и выключил анализатор с рожками антенн. Кто же сделал нам такую гадость?

— Все ясно, в том смысле, что ничего не ясно, — сказал Антон, ковыряя отверткой в схемах и бессмысленно ударяя по проводам.

Он перешел к другому и повторил то же задание, что и предыдущему. Андроид долго сипел, потом выпалил как из пушки: «Разрешаю!», так, что Раманостр вздрогнул и чертыхнулся, и разразился потоком бессмыслицы:

— Разрешаю… Можно… Разрешаю. Всем в укрытие. Я сказал: всем! Вы что, не поняли? Всем! В укрытие! В укрытие, быстро! Расплавлю! (свист и улюлюканье, как в радиоприемнике, потом быстрый перебор алфавита три раза за полминуты.) Нет. Все в порядке. За работу. Маяк установить. Тридцать четыре — сорок два! Тридцать четыре — сорок два! Немедленно срыть этот холм! Так… Разрешаю. А вот это нет. Нет, нельзя. Я не хозяин, а вдруг что… Есть, принял…

Слова из него сыпались, как из рога изобилия. Потом он замурлыкал, из динамика выпал кусочек песни и был моментально проглочен серией далеких погромыхиваний разной силы. Неожиданно оборвав недоконченную фразу, он замолчал.

— Чертовщина какая-то… — сказал Антон.

— Ты заметил, про что он говорил? Это весьма странно, тем более что киберы никогда не командуют другими.

— Да… И сама речь… как бы это сказать… чувствительная, что ли?

— Объясни.

— Ну, чересчур эмоциональна. Похожа на человеческую.

— Насчет того, человеческая она или нет, я не знаю. Может быть. Но как объяснить его командную речь? Ведь все вопреки законам кибернетики…

Раманостр покопался в аккумуляторе. Андроид вдруг оглушительно свистнул и заорал: «Осторожно!». Раманостр испуганно отдернул руку и выдохнул:

— Фу ты черт… Антон, давай-ка их в ангар. Бесполезно с ними возиться.

— Подожди. Давай разберемся.

— Да что тут разбираться! Им теперь только в конвертер.

Раманостр разнервничался так, что косо всадил отвертку в распределительный щит и полностью замкнул систему. Андроид затрясся, рванулся назад, потом в нем что-то гулко треснуло, вспыхнуло и из-за железной спины повалил черный дым.

— Черт знает что такое, — мрачно сказал Раманостр.

Антон перешел к следующему рабочему и раскрыл дверцы.

— Не понимаю, чего ты там копаешься, — совершенно раздраженно спросил Раманостр.

— Пытаюсь что-нибудь сделать. В отличие от некоторых.

— Что там можно сделать! — Он пнул ни в чем не повинного андроида и скривился от боли.

— Да успокойся, Рам, ну что с тобой стряслось?

— Надоело, понимаешь? — Он говорил совсем тихо. — Живем в море загадок и даже не можем объяснить, что происходит вокруг. У меня это вот где… (Раманостр постучал себя по шее.) Не могу я так, понимаешь, не могу!

Он сел на щиток над гусеницей, поставив локти на колени и спрятал в ладонях лицо.

Антону стало жалко его. Ведь Рам уже восьмой год штурманом в сверхдальних рейсах. Вымотался человек. На своем веку повидал всякого: видел, как гибнут друзья, как люди сходят с ума от напряжения и одиночества, видел такое, о чем не упоминал даже в рапортах. Эта скудная и ужасная биография напоминала Антону его собственную. Он присел рядом с Раманостром.

В памяти возник самый первый дальний полет. Звездолет опустился посреди широченной высокотравной проплешины. Со всех сторон ее окружал лес, в воздухе пахло пылью и болотом. Около высоких кустов выпрыгнула рыжая и длинная конечность, скрутилась вокруг его ноги я впилась в штанину. Ткань еле держалась, потом затрещала и лопнула, и мгновенно закапала кровь, его, Антона. Потом кто-то выстрелил и перебитая конечность исчезла.

В третьем рейсе на его напарника напал болотный рогач. Антон выхватил нож, замер в замешательстве и, видя, что напарник хрипит и задыхается, пытаясь отодрать колючие щупальцы с длинными пальцами, полоснул рогача по страшной оскаленной морде, по злым глазам. И сразу же стал другим Антоном, не тем, что был раньше. Что-то потерял в себе, и потерял навсегда…

Раманостр покачал головой, устало вытер рукой лицо и поднялся.

— Ладно, — сказал он. — Давай-ка их посмотрим, а то пурга скоро.

Из всех киберов наиболее работоспособными оказались только двое. По крайней мере они реагировали на устные команды. Антон велел им отвезти остальных в ангар и, наблюдая, как эти двое старательно подталкивают своих собратьев и загоняют в корабль, сказал:

— Знаешь, Рам, я наверное еще раз здесь побываю…

— Не загадывай! — отрезал Раманостр. Неизвестно еще, что завтра будет. Да и сегодня тоже…

Он не договорил и вошел в отверстие люка. В его словах было что-то пророческое.

Все сидели в кают-компании и пили чай. Озябший Раманостр грел руки, обхватив пальцами чашку, осторожно отхлебывал дымящийся чай, вкусно пахнущий смородиной, сыто отдувался и добрел, словно оттаивал. Сергей и Нортон что-то оживленно обсуждали, причем больше и громче говорил Сергей, спорил, приводил выдержки из научных статей и отчаянно жестикулировал. На столе стоял прямой и круглый чайник, однообразно серый и очень унылый, раскрытая посуда с вареньем и корзинка с печеньем.