Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 4

— О чем диспут? — спросил, подходя, Антон.

— Ты послушай, Антон, очень интересно, — сказал Нортон и взял печенье.

— Мы тут обсуждаем феномен «дрейфующих островов», — произнес Сергей с набитым ртом и отпил из чашки.

— Что? — не понял Антон. Сергей прожевал и повторил:

— Я говорю: мы обсуждаем феномен «дрейфующих островов». Ну разве не помнишь?

Антон помнил. Это было в то время, когда Антон учился на первом курсе Школы Пилотирования. На маленькой планете земного типа Александре какой-то геофизик нашел острова с весьма необычными свойствами. Они состояли из очень толстых пластов земли, густо заросших растительностью, которые соединялись под водой корнями непомерной длины и медленно дрейфовали вокруг давно потухшего вулкана. Было совершенно непонятно, как они образовались, для чего ходили вокруг вулкана, и на некоторое время стали загадкой номер один. На Ученом совете разгорались жаркие споры, выступавшие размахивали руками и кричали до хрипоты, потрясая школьными учебниками геофизики, их никто не слушал, но все были довольны. В одно время среди выпускников Школы были очень распространены контрольные доклады на тему «Расчет коэффициента давления и поворота фотонных ускорителей при посадке рабочего звездолета класса ВС на Большой остров архипелага Стальная Цепь планеты Александры».

Все это было хорошо, но результаты вычислений не помогали пилотам точно в указанном месте посадить корабль. Во-первых, Стальная цепь дрейфовала и постоянно качалась, а во-вторых, посадочные штанги проваливались в почву, как в мякоть, и застревали. Один звездолет, на радиоуправлении, без людей, утонул сразу же. Другой, с геофизиками, зацепился за корни и тоже утонул. Геофизики остались целы. Скоро про феномен «дрейфующих островов» забыли и отдали его на съедение туристам (почва, как известно, не выдерживала больших кораблей, но к людям была равнодушна).

— Ну и к какому выводу вы пришли? — спросил Антон.

— Я уверен, тут не без местных аборигенов, — веско сказал Сергей. — Смешали грунт с резиновой пластмассой, добавили немножечко органики, клетчатки, водяные шарики, электроника конечно, и — пожалуйста! Ученые потолкались и отстали, затем туристы. А с туристов — гигантская прибыль!

— А ты, Нортон?

— Я не знаю, честно говоря, — ответил Нортон. — На аборигенов это похоже, они — народ немного жуликоватый. Но точно сказать не могу.

— А я могу, — решительно заявил Антон и поставил чашку на стол. — Могу сказать точно, что это не аборигены. Несколько лет назад они не знали даже, что такое радио…

— Ну, милый мой! — протянул Сергей. — Это еще ничего не доказывает.

— Погоди. А насчет пришельцев?

— Нет. Ну какой им смысл начинать с нами нормальные гуманоидные отношения с этих островов?

— А может, у них другая логика?

— Нет. — Сергею было жалко бросать свою теорию, и он заупрямился.

— Хватит вам спорить, — сказал Раманостр. — Посмотрели бы лучше, что снаружи.

— Посмотри, — предложил Сергей, кокетничая. Раманостр пожал плечами и включил стереовизор. Экран ощерился острым бледным светом, и по нему забегали косматые волосатые тени. Угадывалось облако, оно клокотало, бурлило и швыряло на объектив комья снега, отчего на экране лепились и срывались белые пятна. Чуть-чуть были видны поднятые гелиопанели, круглые и вогнутые, и тускло блестели.

Потом резко все исчезло. Стереовизор выключился, погас свет, наступила темнота.

Рядом с Антоном завозился Сергей и спросил:

— Напряжение упало?

— Да нет, это не напряжение, — задумчиво произнес Нортон.

— Что тогда? Магнитная буря?

— Абсолютно невозможно, — сказал Антон. — Противолучевые экраны в стенках корабля…

Лампы вспыхнули и засветились, включился стереовизор.

— Ну! — Раманостр отчаянно зажмурил глаза.

Антон увидел на экране полосы, которые раздражающе трещали, дергались и портили изображение.

— Черт знает что такое, — неожиданно сказал он и опрометью бросился вон из кают-компании.

Остальные побежали за ним. Раманостр торопился позади всех и смотрел под ноги одним глазом, другой закрывал рукой — он немного страдал фотофобией.

Они, подталкивая друг друга, выбежали из люка. Погода встретила их злобно и агрессивно. Она с размаху хлестнула всех тяжелой снежной складкой невиданной хламиды-пурги, а потом завыла долго и надсадно. Впереди, сквозь облако, угадывалось розовое пятно. Антон побежал от пурги к пятну, он запинался, ему было страшно. Казалось, чьи-то руки хватают его за ботинки и тянут вниз, на дно снежного моря. Снег вдруг сделался вязким, трудно проходимым, как будто под покровом была не земля, а медовая жидкость, тягучая и непроницаемая, как протоплазма. Антон закричал, но его никто не услышал. На миг показалось, что исчезло все: друзья, корабль, небо, остался он один, насмерть бьющийся с хлестким ветром. Но потом ощущение пропало и он посмотрел наверх.

Там, на двадцатиметровой высоте (или около этого) висел большой клубок ярко-алого света, потрескивал электроразрядами. Поверхность его заметно пульсировала, меняя цвет с красного на розовый, и была покрыта множеством искроподобных зигзагов красного оттенка, которые со сверхъестественной скоростью бились друг о друга, извивались, исчезали и появлялись вновь, бегали по огнедышащей поверхности. Клубок напоминал неимоверно раздувшуюся актинию с быстрыми и тонкими щупальцами, он вздрагивал, и был очень похож на шаровую молнию.

Антон даже не успел по-настоящему испугаться или удивиться. Косматый шар защелкал электроразрядами, как хлыстом, и запульсировал быстрее. Сзади тяжело задышал Сергей.

— Вот так штука! — выдохнул он.

«Штука» сделал движение в сторону корабля, и сразу пурга стала отодвигаться в сторону, пока не показался звездолет. Очень странно было видеть, как облако реет и ломится, а поверхность его строго перпендикулярна земле и абсолютно ровная. Такое впечатление, будто пургу огородили большим листом стекла, и она колотится в нее и не может вырваться наружу. «Похоже на силовое поле, — подумал Антон. — Но каким образом?»

Шар медленно стал опускаться, болтаясь, как мыльный пузырь, достиг сугроба и погрузился в него, как нож в масло. Сразу же на его месте зашипело, забрызгалось, повалил густой пар. Потом, когда все успокоилось, они увидели свежее болото. Жидкость пенилась и колыхалась, на краю уже появлялись светло-розовые ростки. Красное пятно поднялось по эллипсу, волоча за собой розовый отсвет, поплыло над кораблем, играя розоватыми бликами на оболочке. Потом снова опустилось, уже за кораблем, прожигая новую проталину, подскочив, за секунду покрыв сотни километров к западу, где сиял красный карлик, и растворилось в багровом зареве.