Игорь Волознев - Метагалактика 1995 № 1

Подняли руки почти все.

И тогда Бурковский встал перед строем и сказал: — Все мы теперь одна семья, а я ваш отец перед совестью и Богом. Любое ослушание будет караться смертью. Оружие сейчас у всех отобрать, к нему приставить охрану. Если у кого есть сомнения — пусть скажет тотчас. Я не буду чинить препятствий и дам последнюю шлюпку с последней водой и провизией. Ответа не последовало, и Бурковский закончил: — Мы идем искать вольную землю и построим на ней коммуну. Не будет меж нами панов и холопов. Как только мы сойдем на вольную землю, я стану вровень с вами и буду столь же усердно трудиться в меру сил своих и без отлынивания.

4 августа, 22 час. 40 мин.

Эту речь слышал Петя. Сегодня под вечер он решился — несмотря на запрет Рогозина — покинуть трюм. Ждать больше было невмоготу. Нельзя больше откладывать возмездие. Петя чувствовал, что силы с каждым днем оставляют его. Сегодня — или никогда уже!.. Сейчас он видел спину врага совсем близко. Бурковский стоял в одиночестве на корме, держал в руках Библию, шептал молитву по-польски, крестился, глядя на восток.

Петр стал подкрадываться, сокращая расстояние для последнего броска, вытащил нож.

— Стой, — прервав молитву, не оборачиваясь спокойно сказал Бурковский.

Петя застыл.

Бурковский подошел к нему, отобрал нож.

— Ступай за мной.

Они спустились в капитанскую каюту.

— Будешь спать здесь, — Бурковский бросил возле койки половик — Никуда не сметь выходить.

Раздался стук в дверь.

— Нельзя! Я занят! — крикнул Бурковский. За дверью стихло.

— Что, мальчик, решил меня убить? — Бурковский опустил руку на голову Пети. — А ты знаешь, что человек не имеет права лишать жизни другого человека?

— А Вы? Отца моего…

— Это была роковая случайность. Не перебивай… Возможно, я не так выразился. Русский язык не является для меня родным. Я сейчас о другом. Они все, — Бурковский указал наверх, — они тебя вправе ненавидеть. Ты, сын коменданта острога, измывался над ними. Пинал ногами!

— Нет! Неправда! — Петя возмущенно тряхнул головой.

— Неправда, говоришь? Ну, что ж… — Бурковский достал из стола тетрадку. — Зачитываю. Второго марта сего года ты, Петр Алексеич, в присутствии двух служивых ударил по лицу бывшего поручика Бурковского только за то, что я не успел тебе, Ваше бывшее благородие, уступить дорогу. Не дорогу даже, узенькую тропиночку в крапиве возле казармы. Так… пойдем дальше…

— Не надо, — опустив голову, тихо попросил Петя.

6 августа, 11 час. 20 мин.

Корабль медленно плыл мимо заросшего лесом крохотного островка.

— Вот он, рай на земле, — мечтательно вздохнул Малинин. — Может причалим, Стефан? Водицы поищем. И кокосовые орешки нам не помешают. А, капитан? — Малинин запанибратски хлопнул Бурковского по плечу.

— Малинин, значит так, — Бурковский слегка поморщился. — Мы с тобой друзья, конечно. Два пуда соли на каторге съели. Но я прошу… Давай на людях без этого…

— Как прикажете! — ухмыльнулся, вытянулся во фрунт Малинин.

— Что касается причалить — тут ты прав. Мачту менять надо. Вот-вот рухнет, — Бурковский повернулся к капитанскому мостику. — Мичман Некрасов! Прикажете спустить шлюпку!

6 августа, 14 час. 00 мин.

Они продирались сквозь влажный тропический лес.

Было душно, как в парной. Пот катился по изможденным лицам. Между верхушками деревьев проносились обезьяны, орали во всю мочь, напуганные посещением гостей, появившихся незвано и неожиданно в их уютном зеленом царстве.

— Злые, однако, стервы, — задрав голову, пробормотал Малинин. — Почти как люди.

— Люди… Люди позлее, — заметил шедший следом боцман. Ваня прорубал саблей дорогу в зарослях.

— Хватит, отдохни, — Бурковский отобрал у него клинок. — Всем — по очереди!

— Глянь-ка, капитан! — Ваня указал на большое стройное дерево, обвитое лианами, но от того вовсе не потерявшее свою силу и великолепие. — Чем не мачта?

— Пожалуй, — согласился Бурковский. — Но работенка здесь — та еще!

Острые лезвия с трудом пробивались в гранитную твердь черного дерева. Это был поистине каторжный труд!

Наконец ствол слегка качнулся, и могучий лесной исполин, уминая подлесок на своем последнем пути, с оглушительным треском грохнулся на землю.

Самое трудное еще предстояло впереди: очистить ствол на месте и отволочь его к берегу.

Ствол обмотали канатами и поволокли по жидкой коричневой грязи.

Жара усилилась, обезьяны на деревьях обезумели от собственного ора.

— Быков бы сюда, — вытирая с лица струящийся пот, сказал Ваня.

— Уж лучше слонов, — возразил боцман.

— А чем мы хуже? — налегая на канат, прохрипел Малинин…

Под вечер с помощью канатов и доморощенной лебедки новую мачту, взамен сброшенной за борт, с превеликим трудом все-таки поставили. Оснастили ее парусами.

— Ветра бы теперь, — мечтательно произнес боцман. — Да откель его взять?

Ветра действительно не было.

10 августа, 16 час. 00 мин.

Штиль продолжался вторую неделю. Безвольно повисли паруса.

— Степан, отойдем на минутку, — предложил Малинин Рогозину и воровато оглянулся.

Они отошли к корме.

— Ты ничего такого не замечал? — тихо спросил Малинин.

— Нет, ничего, — Рогозин почувствовал неладное, и похолодело в душе.

— У капитана нашего, у Стефана, в каюте кто-то прячется.

— Чего? — подняв брови якобы удивился Рогозин, на самом деле тут же понял: беда! пропал мальчишка!

— Чего чевокаешь? Не веришь? Я голоса за дверью слышал.

— Не может быть того, — якобы усомнился Рогозин. — Все тебе баламутить.

— Чего гадать? — подтолкнул Рогозина Малинин. Пошли проверим.

Их разговор прервал истошный крик:

— Братцы! Кажись — земля! — кричал с мачты впередсмотрящий. — Ей Богу, братцы! Земля, ребята! Земля!

Малинин кинулся к борту, поднял подзорную трубу, обвел горизонт.

— Какая такая земля? Ни черта нет! — Малинин в сердцах матюгнулся. — Причудилось дураку. Перегрелся.

— А ну-ка, — Рогозин отобрал у Малинина трубу, прильнул, долго всматривался. — Нет, Андрюх, не прав ты. Что-то вроде чернеется. Неужто и впрямь?.. Чудеса твои, Господи, — схватил Малинина за рукав. — Айда к капитану.

10 августа, 16 час. 46 мин.

Бурковский в каюте сидел за столом, изучал карту. Угрюмо, озабоченно. Откинулся на спинку стула, задумался.

Петя, сидя в углу, листал морской атлас, украдкой следил за Бурковским.

— М-да… история! — Бурковский устало потер подбородок. — Плывем третью неделю…

— Господин капитан, а куда мы плывем? — осторожно спросил Петя, отодвигая атлас.

— Если б знать! — обреченно вздохнул Бурковский. — Если б, Петя, кто-нибудь знал…

В каюту без стука вошли Рогозин и Малинин, остановились в дверях.