Кай Мейер - Мерле и Королева Флюидия

Мерле глядела на него, широко раскрыв глаза.

- Ты думаешь, что то окно, которое светится... ты думаешь, оно вправду существует, но только не здесь?

- Скажу тебе еще кое-что. Один старик-нищий, год за годом, день и ночь сидящий в одном таком месте, видит все, что там происходит. Он рассказал мне... не поверишь! Оказывается, иногда мужчинам и женщинам из той, другой Венеции удается одолеть преграду между двумя мирами. Но при этом они не знают, что, хотя и приходят к нам, сами они - не люди. Они только призраки, которые навсегда пойманы зеркалами в нашем городе. Кое-кто из них перебирается из одного зеркала в другое, так они и блуждают, и могут попасть также в мастерскую твоего мастера, в его волшебные зеркала.

Мерле подумалось, что Серафин над ней смеется.

- А ты меня случайно не дурачишь?

Серафин сверкнул зубами в улыбке.

- Неужто я похож на мошенника, который может втирать очки?

- Конечно, нет. Ты - благородный мастер-вор.

- Поверь, я не вру, слышал своими ушами. Все ли тут правда или нет, сказать не могу. - Он указал на светящееся в воде окно. - Но вот это ты сама видишь.

- Значит, сегодня утром в свой стеклянный шар я поймала людей!

- Не беспокойся. Я видел, как Арчимбольдо их в канал выпускает. А оттуда они как-нибудь доберутся к себе домой.

- Теперь я понимаю его слова, когда он сказал, что призракам будет неплохо на воде. - Она глубоко вздохнула. - Арчимбольдо все знает! Он знает правду!

- Ну и что ты теперь сделаешь? Спросишь его напрямик?

Она пожала плечами: - Почему бы и не спросить?

Мерле не успела больше ни о чем подумать, потому что окошко в канале вдруг тихо заколыхалось. Она внимательно вгляделась и увидела, как на воду наплывает густая тень.

- Это ведь... - она оборвала себя на слове, сообразив, что тень не мираж, а отражение какого-то предмета.

- Назад! - Серафин тоже увидел тень.

Они скользнули обратно в переулок и плотно прижались к стене дома.

Слева от них над самой водой летело нечто огромное. Это был лев с широченными крыльями, но перья на них, как и туловище, были каменные. Размах крыльев почти равнялся ширине канала. Лев летел едва слышно, лишь его мощные крылья мерно шелестели, будто кто-то тяжко дышал. Серафина и Мерле обдало прохладным ветерком. Кажущаяся тяжесть и массивность льва были обманчивы: он был легок, как пух и летел, как птица. Его передние и задние лапы были подогнуты, челюсти сомкнуты. В глазах светилось что-то более разумное, чем просто понятливость обычных животных.

На спине льва сидел грозный всадник. На нем был мундир из черной кожи с металлическими заклепками. Это был лейб-гвардист Совета дожей, воин из личной охраны высших Правителей города. Такие стражники не часто встречались на улицах, но их появление обычно не предвещало ничего хорошего.

Лев со своим всадником скользнул мимо переулка, не заметив ребят. Мерле и Серафин боялись дышать, пока свирепый летучий зверь не удалился на достаточное расстояние. Осторожно выглянув из переулка, они увидели, как лев взмыл в воздух над каналом и полетел, описывая круги над крышами домов. Через минуту он скрылся из вида.

- Кружит, - определил Серафин. - Наверное, тут неподалеку тот, кого он охраняет.

- Кто-то из правителей-дожей? - прошептала Мерле. - В такое позднее время? В таком квартале? Не может быть, Они вылезают из своих дворцов только по очень важным делам.

- Да, но летучих львов в городе очень мало. Те, которые еще остались, всегда рядом со своими хозяевами. - Серафин шумно вздохнул. - Кто-то из дожей должен быть поблизости.

Будто в подтверждение его слов из темного ночного неба донеслось рыканье летучего льва. Ему ответил рычанием второй лев. Затем третий.

- Их много. - Мерле недоуменно покачала головой. - Что им здесь надо?

Глаза у Серафина блестели.

- Это мы сейчас узнаем.

- Львов ты не боишься?

- Я уже не раз от них удирал.

Мерле не могла понять - хвалится он или говорит правду. Наверное, и то и другое. Ведь она его еще совсем мало знает. Инстинкт подсказывает, что ему можно доверять. Нужно доверять, - ничего другого ей не оставалось, так как Серафин уже бежал к концу переулка.

Она припустилась вслед, пока, наконец, с ним не поравнялась.

- Ненавижу за кем-нибудь бегать.

- Иногда это самое правильное решение.

Она хмыкнула: - Еще больше ненавижу, когда мне навязывают чужое решение.

Он остановился и взял ее за руку.

- Ты права. Сейчас нам надо действовать сообща. Опасность грозит немаленькая.

Мерле перевела дух.

- Я не из тех девчонок, которыми командуют. И не обходись со мной, как с ними. И еще, - я совсем не боюсь летучих львов.

"Понятно, не боюсь, - досказала она про себя. - Мне еще никогда не приходилось от них удирать".

- Ладно, сейчас не время обижаться.

- Я и не обижаюсь.

- Как сказать.

- А ты все время задираешься.

Он усмехнулся: - Профессиональная болезнь, отвлекаю людей.

- Хвастун! Ты ведь больше не вор. - Она побежала дальше, махнув ему рукой. - Пошли быстрее. Иначе не будет нам сегодня ночью ни львов, ни дожей, ни приключений.

Теперь ему пришлось ее догонять. Ей почему-то казалось, что он испытывает ее на смелость. Решится ли она сделать то, на что решился он? Не побоится ли свистящих крыльев в ночном небе и пойдет ли вместе с ним на опасное дело? Да, она себя еще покажет... Ему за ней не угнаться! По крайней мере в данную минуту.

Мерле мчалась на всех парах вперед, завернула в очередной раз за угол, все время поглядывая наверх, на небо между крышами, но вскоре замедлила шаг и стала осторожно красться вдоль домов. Здесь уже становится опасно, их могут обнаружить. Только неизвестно, грозит ли опасность с неба или таится за дверью какого-нибудь дома?

- Вон, посмотри на тот дом, - прошептал Серафин.

Он показал пальцем на двухэтажный домик с одной дверью и двумя наглухо закрытыми окнами. Он походил на флигель для обслуги соседнего барского дома тех времен, когда венецианские здания блистали богатством и роскошью. Позже даже дворцы стали так же безлюдны, как дома на канале Изгнанников и во многих других местах. Там не селились даже бродяги и нищие, которым было не под силу отапливать зимой огромные залы. С начала осады топлива в городе стало не хватать, и люди разбирали на дрова брошенные городские строения, рубили деревянные стропила и балки и в холодные месяцы топили печи.

- А что там, в доме? - тихо спросила Мерле.

Серафин не стал объяснять, а просто кивнул в сторону крыши. Мерле пришлось признать, что у него необыкновенно зоркие глаза: на самом краю крыши темнела каменная лапа, впившаяся когтями в черепицу. С улицы нельзя было увидеть льва, который притаился где-то там, во мраке. Но Мерле не сомневалась, что острый взгляд зверя пронизывает тьму улиц.