Журнал «Если» - «Если», 1999 № 08

Теперь я пытаюсь мысленно воссоздать его образ, представить, как он крадется через лощину, чтобы спрятать кубики. Должно быть, смерть застигла его по дороге к тайнику, когда Стефан хотел схоронить марафонское фото. И у меня зреет парадоксальное предположение, что он сыграл над нами какую-то жуткую могильную шутку, сам навел нас на свой тайник, намеренно погибнув прямо под мостом, чтобы я или кто-нибудь другой легко нашел спрятанные кубики. Тогда две фотографии достоверных исторических событий должны вызвать доверие к третьей. Это, конечно, безумие, но в крайних обстоятельствах люди думают вопреки логике. Должно быть, заблуждаюсь все-таки я, изо всех сил отыскивая повод не придавать значения третьему снимку.

На снимке показано распятие. Крест совсем невысок — ноги распятого не достают до земли всего пару футов. Запястья приколочены к перекладине гвоздями, ноги согнуты в коленях. Вдали виден древний город. Рядом со скучающим видом опираются о копья с полдюжины безмолвных солдат — насколько я понимаю, это римские легионеры, приставленные к кресту для охраны порядка во время казни. Кроме солдат, почти никого — небольшая группка притихших зрителей. Под крестом, обнюхивая его, стоит тощий пес.

На кресте нет никакой таблички с издевательской надписью. Чело распятого не увенчано терновым венцом. Крест лишь один, крестов с разбойниками рядом нет. И никакой торжественности момента.

Но все-таки, все-таки… Стефан снял момент Марафонской битвы, увековечил для потомков тот немаловажный рождественский день, доказав, что обладает острым чутьем историка, причем историка современного, а не будущего. Если он настолько прав в двух случаях — то почему же должен заблуждаться в третьем? Ну да, распятие применялось часто, это наказание для рабов и преступников — словом, для отверженных и презренных. Но историческим значением обладает лишь одно-единственное. Мог ли Стефан его прозевать? Хочется верить, что так, но увы, скорее всего, он прав.

Но что меня огорчает, наполняя душу бездонным холодом, — это заурядность происходящего. Обыденная смерть. Солдаты ждут, когда жертва отдаст концы и можно будет заняться чем-нибудь более приятным. Остальные просто ждут конца, безропотно и смиренно; владычеству и силе Рима не может противостоять никто.

Но все-таки я считаю, что если событие происходило именно так, таким оно и должно остаться, таким оно и должно быть поведано нам. Из этого грустного и ничтожного события христианство может почерпнуть такую силу, какой никогда не даст ему вся символика воображаемой славы.

Голова жертвы свесилась на грудь, но если повернуть кубик — не увидеть его будет невозможно.

И заглянув ему в лицо, я все пойму — не потому, что узнаю. Мы не знаем, каким он был, до нас дошли только плоды фантазии стародавних художников, и не все они сходятся между собой. Нет, я узнаю его по глазам, по какому-то особому выражению лица.

И еще мне не дает покоя седло. Интересно, можно ли его починить? Можно ли заставить его снова заработать? Сумею ли я с нуля разобраться в управлении?

Примечание редактора. Данная рукопись найдена после исчезновения Эндрю Торнтона, в его портфеле, вместе с черновиками книги, над которой он работал. Полиция пришла к заключению, что он, вероятно, забрел в чащу, где и убит медведем, так что найти его тело будет практически невозможно. Расстроенное состояние его ума, проявившееся в рукописи, делает эту гипотезу весьма вероятной. Об исчезновении Торнтона сообщил его друг, Невилл Пайпер, по возвращении из Греции. Упомянутое в рукописи седло не обнаружено, да и вряд ли когда-либо существовало. Доктор Пайпер, ныне занятый работой над книгой о Марафонской битве после ряда новых находок, категорически отрицает наличие так называемой Марафонской фотографии.

Перевел с английского Александр ФИЛОНОВ

Дорогие друзья, участники конкурса «Альтернативная реальность»!

А не завести ли нам клуб с одноименным названием и входом по визитным карточкам? Таким вопросом задавалась редакция, распечатывая конверты, присланные на полюбившийся нашим читателям конкурс.

Стоп! Слово «читатели» вырвалось по инерции. Судя по девственной неосведомленности участников конкурса, многие из них узнали об «Альтернативной реальности» откуда угодно (рассказали знакомые, услышали по радио), только не из самого журнала. Наши начинающие фантасты, как видно, творчеству Стругацких, Булычева, Дика и Саймака предпочитают свое собственное. Оно понятно, только очень утомительно. Для сотрудников редакции, мы имеем в виду: пересказывать по телефону условия конкурса, красной нитью выделяя мысль о том, что рукописи не рецензируются (трудоемко и дорого).

Так вот, подумали мы, а не начать ли нам принимать «альтернативные» рукописи вкупе с «клубной карточкой» — квитанцией о подписке на «Если». Однако некоторым членам жюри эта мера показалась неоправданно жестокой, и мы смягчились, решив ограничиться одной, но очень убедительной просьбой.

Юные фантасты! Прежде чем запечатать в конверт свою «нетленку», сходите в библиотеку и ознакомьтесь хотя бы с некоторыми номерами журнала. Если уж подписка на «Если» кажется вам невыполнимым условием.

А теперь итоги. На этом отрезке конкурса победительницей стала Людмила Ляшова из г. Авдеевка Донецкой области. По итогам прошлого полугодия Людмила вышла в финал, уступив А.Шушпанову, и вот теперь мы публикуем ее новый рассказ.

Вышли в финал следующие участники: Владимир Марышев из г. Йошкар-Ола республики Марий-Эл; москвич Денис Егоров и Руслан Шабельник из г. Ахтырка Сумской области (Украина). Поздравляем победителей и финалистов. Желаем всем участникам творческих успехов.

Редакция

Тело еще раскачивалось в петле. Высокий мужчина в черном тронул носком ботинка опрокинутый стул. Не прикасаясь, прочел оставленную на столе стандартную записку: «В моей смерти…» Коротко хохотнул, вынул из кармана блокнот, вписал туда аккуратную цифру «2», еще раз взглянул на повешенного и сгинул вместе с письменными принадлежностями.

Город жил своей жизнью. Ему не было дела ни до болтающегося в петле покойника, ни до носящегося в эфирном состоянии демона. Еще неделю назад демон по имени Эго тоже плевал на суетно мечущихся людишек. Он мирно существовал, пусть не на очень престижном, но спокойном Третьем круге и потихоньку повышал собственные эгоистические наклонности. Но тут, как снег посреди июня, свалилась ревизия, и полетели головы. Эго оставался невозмутимым, покуда не принялись непосредственно за его персону.