Ромэн Сарду - Блеск Бога

Революция? Новое Откровение ? Все смешалось в голове у Козимо.

— Что я должен делать сейчас? — спросил он.

— Если вы мне верите, сохраняйте спокойствие, пока мы не прибудем в Святую землю, держитесь в тени, — ответил Оберон. — Милиция не дремлет. Если вас задержат, я ничего не смогу для вас сделать, А вы упустите свой шанс!

Козимо сказал с улыбкой:

— Как и вы, отец мой, если вас застанут в компании прекрасной Лис.

Оберон остановился возле него и сказал:

— В тот раз мне пришлось найти тысячу объяснений своего отсутствия ночью. Де Крон — человек непреклонный и подозрительный. Если бы он узнал о моем проступке, гнев его был бы ужасен. Де Крон хороший человек, набожный, но что касается женщин, он непреклонен и совершенно им не доверяет.

— А я видел его вместе с хозяйкой Лис, этой Эрихто, — сказал Козимо.

Аббат пожал плечами.

— Де Крон занимается своими паломниками, не более того. Эрихто настаивает на признании святости ее девушек. Но она ничего не добьется от моего господина.

Козимо тут же спросил:

— А почему бы ей не пойти с этим к Карлу де Рюи?

Оберон явно удивился этому вопросу.

— Никто никогда не видел Карла де Рюи, — пояснил он с таким видом, как если бы речь шла о чем-то очевидном. — В Милиции у каждого своя задача, и каждый занимается тем, чем должен. А у него задача особенная. — Де Сентив встал. — Пока я ничего не могу сделать для вас. Чем вам отплатить? Подождите, и я сделаю все, что в моей власти. Неблагодарным меня никто не может назвать.

Козимо кивнул в знак согласия.

— Значит, договорились! — сказал Оберон.

Он направился было к двери, но Козимо произнес:

— И тем не менее будьте осторожнее с этой девушкой. Как и вы, я не знаю, кто ежа такая на самом деле.

Аббат смиренно улыбнулся, затем вернулся в главный зал.

Оставшись один, Козимо предался размышлениям.

Он знал, что Оберон не открыл ему никаких тайн. Революция по прибытии в Иерусалим? Новое Откровение в Святой земле? Во время путешествия такие речи можно было услышать от любого паломника.

«В Милиции у каждого своя задача, и каждый занимается тем, чем должен», — повторил про себя Козимо. Если он и узнал что-то от де Сентива, так это то, что Робер де Крон — военный и отвечает за армию. Я не знаю, что ему придется защищать в Иерусалиме, но нужно рзузнать, в чем суть миссии остальных восьми рыцарей. Каждый делает то, что должен? Посмотрим тогда, что каждый умеет делать. Измаль был архитектором. Милиции нужны были его таланты и навыки — для чего? Чтобы воздвигнуть новый памятник или расшифровать тайны древности? Измаль. Де Крон. Архитектор. Солдат.

Козимо вернулся в парадный зал. Среди тех рыцарей, которые еще остались на приеме, он заметил Андре де Мон-бара. Последний был единственным, кто мог бы его узнать, поэтому Козимо поспешил удалиться.

Андре де Монбар, следователь. Человек, занявший место Ги.

Козимо вернулся в свою каюту. Полибюс забросал его вопросами о приеме, на который его не пригласили. Козимо сначала все подробно описывал, но вскоре настойчивость юного летописца его утомила. Он сообщил Полибюсу о неоднозначном отношении знати Огюстодюнома к рыцарям и без всякого перехода объявил о своем решении покинуть караван паломников. Полибюс был ошеломлен.

— Не может быть, чтобы ты так рано ушел! Ты меня бросаешь одного?

Козимо отказался от намерения как можно больше узнать о Карле де Рюи. Он хотел встретиться со своими друзьями и услышать от них, что они разузнали о Жане дю Гран-Селье и Пьере де Мондидье. Козимо объяснил свой уход душевным кризисом. Опечаленный Полибюс пожелал ему удачи и пообещал, что не забудет его в своем произведении.

Они попрощались.

Козимо собрал вещи и направился к своему летательному аппарату. У стойки он зарегистрировал отправление паломника Чосера. Его посадочная карта была уничтожена, а имя вычеркнуто из списка пассажиров Азимо. Андроид-охранник предупредил его, что Милиция запрещает паломникам возвращаться, если они единожды покинули караван. Перед ним навсегда захлопнули дверь. Козимо согласно кивнул, подтверждая свое решение. Ему разрешили забрать свой летательный аппарат и покинуть Азимо.

Очутившись в космосе, Козимо направил корабль к Эпинах у, третьей планете системы, в которую входил и Огюсто-дюном. Холмистая поверхность этой планеты была покрыта льдом. Здесь сохранилось только с десяток небольших колоний. Козимо не стал спускаться на планету — он решил остаться на орбите. У него было мало времени. Он должен был расстаться со своим кораблем, коды которого остались в регистрационных журналах покинутого каравана, и найти новый аппарат, чтобы инкогнито посетить другие караваны паломников. Ему удалось договориться с местной охраной, и он обменял свой корабль на более старый и не такой надежный аппарат. Выбирать не приходилось.

Итак, он отправился на Азимо-5 Жана дю Гран-Селье и Пьера де Мондидье. У регистрационной стойки он назвал имя, придуманное еще в Труа. При занесении в реестр имени Тимолеон Фурнье не возникло никаких проблем.

Козимо выдали новую посадочную карту.

На Огюстодюноме библиотекарь Флодоар отправился в монастырь, в котором остановились рыцари Милиции. Он вошел в монастырский капитул, где его ждал Хьюго де Пайен. Сеньор в одиночестве сидел за большим полукруглым столом. Лицо его выглядело уставшим. Он поприветствовал Флодоара.

— Вы звали меня, господин? — спросил библиотекарь.

— Звал. Присаживайся. Вот, посмотри.

Хьюго нажал на кнопку, и на стену стал опускаться экран; свет погас. Удивленный Флодоар смотрел на первое появившееся изображение: это была египетская пустыня.

Поднявшееся на треть над горизонтом солнце заливало светом песок. Было утро. Тени на волнистых дюнах быстро укорачивались. Вдалеке виднелись яркие палатки, установленные возле колодца. Десяток боевых лошадей спали стоя; мужчины, облаченные в одежды воинов, завершали свой дозор, другие гасили ночные костры.

Внезапно из-за песчаного холма появился могучий всадник с густой бородой, горящим взором и бронзовой, опаленной солнцем пустыни, кожей. И всадник, и его конь были закованы в железо.

Флодоар вскоре узнал всадника: это был Бодуэн. Основатель Иерусалимского королевства и его первый христианский правитель.

На этого правителя возлагали большие надежды Хьюг де Шампань и рыцари Христовой Милиции.