Виктор Меньшов - Заложники

Меньшов Виктор

Заложники

Пьеса

Действуюшие лица:

Пенсионеры:

Полковник. Иван Иванович. Президент. Профэссор. Циклоп.

Нина Петровна. Вера. Люба.

Обслуга:

Анна Иоанновна. Нянечка. Врач.

Прочие:

1-й пецназовец. 2-й спецназовец.

Телеоператор. Корреспондент.

Некто Штатский.

Столичный журналист.

Марсианин. Нечто в Бороде.

Санитары, солдаты, прочие обитатели пансиона...

Итак, начали:

Столовая дома престарелых. После обеда. Дешевая имитация дешевого уюта. Старые шторы, бумажные самодельные цветочки. Неуклюжее макраме.

За одним из столов сидят четверо: Профэсор, Полковник, Иван Иванович, Президент. Одеты все по-разному, но все четверо в шляпах. Полковник и Профэсор без курток. Профэсор - в нижней рубашке, Полковник - в тельняшке. Иван Иванович в трусах. У Президента на спинке стула навалены недостающие предметы их туалета. Играют в карты. Иван Иванович сдает.

Президент:

- Полковник, как это понимать? Вам, как гусару, отказываться от карточного долга просто даже неприлично. Фи, Полковник!

Полковник:

- Я не отказываюсь! Я не отказываюсь! Неправда, Президент! Но я не хочу снимать штаны. Почему я непременно должен снимать штаны? Может, я сначала хочу отдать шляпу. Почему я не могу сначала шляпу отдать?! Или, например, тапочки? Почему сразу штаны? Кто придумал такие возмутительные правила? Нет, это, в самом деле, безобразие! Это произвол!

Иван Иванович:

- Да не бушуй ты, Полковник. Делай как я. Проиграл - значит проиграл. Подумаешь, штаны! Делов-то. Я вот проиграл, сразу же снял.

Полковник:

- Я не спорю: я проиграл. Но почему сразу штаны?! Почему я не могу сначала отдать шляпу или тапочки?

Профэсор:

- Полковник, ну что Вы спорите? Это же бесполезно. Это постулат. Не мы же выдумали эти правила...

Полковник:

- А кто выдумал эти правила? Если не мы, то почему я должен слепо следовать правилам, которые я не принимал, и которые не понимаю?!

Президент:

- У правил, как и у большинства законов, нет авторов. Но правила игры, к великому сожалению, в отличие от законов, выполняются всегда и всеми неукоснительно. Правила игры, как и карточный долг - святы. Кому-то это может показаться кощунством. Но очень даже может быть, что это пример того, как должно исполнять и соблюдать законы.

Иван Иванович:

- Чего ты, Полковник, переживаешь, словно корову проигрываешь? Никто твои штаны насовсем не заберет, чего впустую кипятиться? Это же игра, понимать надо.

Полковник:

- Я, конечно, сниму. Конечно. Но только кто мне объяснит, почему я лишен свободы ставок?!

Профэсор:

- Да потому, Полковник, что такие здесь правила. Возможно, правила эти еще первые дедки в этом благословенном доме придумали. У них теперь не спросишь: почему, да как. Здесь долгожителей не водится. Так придумали: на шляпы и тапочки не играть - и баста. Игра без правил не интересна.

Полковник (ворча, снимает все же штаны):

- Нет, а все-таки, почему тапочки и шляпы нельзя проигрывать? Почему бы не носки, или хотя бы трусы?

Президент:

- А иначе б куражу не было, азарта. А без этого, что за игра? Так, одно недоразумение.

Полковник:

- Ну, по этой части Вы у нас бооольшой спец...

Президент (кладет карты, сбрасывает висящие на его стуле штаны Полковника на пол):

- Не понял, Полковник? Позвольте объясниться, по какой части?

Полковник:

- Спокойно, Президент, спокойно. Я - не слабонервный. И штаны на пол бросать совсем не обязательно. По какой части? Отвечаю: по части куража и азарта. Что я не так сказал?

Президент:

- Ладно, все так, Полковник... Тебе простительно - сапог, он и есть сапог...

Полковник:

- Да хотя бы и так! (с треском накрывает ладонью карты) - Еще вопросы есть? Мы закончили выяснения?!

Президент:

- Закончили, Полковник. Играем... А насчет шляпы и тапочек я могу просветить, так уж и быть. Мне поведал один здешний старожил...

Иван Иванович:

- Это кто же такой?

Президент:

- Да какая разница? Вы его уже не застали. Здесь старожил понятие относительное. Сегодня не помер: вот ты уже и старожил. Ну да ладно, не стоит про это, давайте про шляпы. Так вот, рассказывал мне один дедок, царствие ему небесное, до того как перекинулся, разумеется, рассказывал, когда я его выспрашивал про эти правила...

Полковник:

- Ага! Не один я, значит, такой любопытный!

Президент:

- Конечно, нет, Полковник. Успокойтесь. Вы вообще на удивление не оригинальны. Если это может утешить Ваше самолюбие, то подтверждаю: я ужасно любопытен. Так вот, вернемся к нашим баранам. Поведал мне этот старожил простую житейскую мудрость непонятного на первый взгляд правила. Все оказалось до смешного просто и обыденно. Впрочем, как и все, в чем мы пытаемся найти тайный смысл. Тапочки потому не проигрываются, что если приспичит во время игры отойти куда, так чтоб босиком по холодному полу не бегать. Люди здесь все в возрасте и простуды для нас это весьма серьезно. Так-то вот...

Профэсор:

- А шляпа? Шляпу почему не проигрывают?

Президент:

-Ах да, шляпа. Шляпа - это для целомудрия.

Профэсор:

- Для чегоооо? Простите, это как понимать?

Президент:

- Да вот так вот: проигрался ты, скажем, Профэсор, до самого до гола, а в это время, представь себе, входят в помещение дамы. Одеться ты, конечно, не успеваешь, но снять шляпу и прикрыть стыд - дело одной секунды. Понял?

Полковник:

- Да, веселые дедки здесь жили.

Иван Иванович:

- Это точно. Теперь таких не выпускают. Штучной работы дедки были. Мы-то уже не те, а уж нынешние и подавно...

Президент:

- Я вот интересуюсь, однако, вы играть будете?

Иван Иванович:

- Пренепременно! Чего там козыри-то у нас? Буби? Ладно, играю куртку!

Профэсор:

- А я, уважаемые, ставлю нижнюю рубашку...

Все хором:

- Ээээ, нет! Сначала штаны!

Профэсор:

- Как вам будет угодно, штаны так штаны...

Полковник:

- А я ставлю тельняшку. Слышите вы, черти? Душу на кон ставлю!

Профэсор:

- Потише, Полковник, потише. Услышит персонал, да застанет нас за таким недостойным занятием, да еще в таком непотребном виде...

Президент:

- Уважаемый Профэсор, персоналу в современных условиях рыночных отношений и свободных цен на наши милые забавы начхать и позабыть. У них свои заботы. Им, чем бы мы ни занимались, лишь бы есть не просили. Кончилась для них синекура. Пенсии наши, даже персональные, на глазах растаяли и превратились в мираж, в дым. Дотации прекратились, учреждение, построившее и содержавшее на балансе сию богадельню, само исчезло, испарилось. Все, что стояло так незыблемо и нерушимо, ахнуло в тар-тарары.

Профэсор:

- Все так, как ни печально, но при чем здесь синекура? Персонал вполне бескорыстно...