Наталья Менщикова - Тайна Мебиуса

Адрианова сына звали Эдуардом, что в переводе с древнегерманского буквально означает "заботящийся об имуществе". Таким он и был. Мы поссорились с Эдуардом в первую же нашу с ним встречу. Он сказал, что судьба отца его вовсе не трогает, а вот отцовскую квартиру, куда он собрался переезжать в скором времени, он терять не собирается. Требовал, чтобы я и другие родственники уносили ноги, иначе...

- Иначе сам испугаешься, - гордо заявила я, помахав дорогомиловским гребнем. Терпеть не могу никакого над собой насилия.

Вообще-то Эдуард был неплохим мужиком, мастеровым, все в руках у него спорилось. Только вот поклонение вещам портило парня, он и к женщинам, как к вещам относился.

Первый раз Эдя женился на фотомодели. Она уехала на конкурс в Швейцарию, где и осталась, выйдя замуж за миллионера. Эдуард решил, что не нужны ему больше молодые да легкомысленные, и нашел себе наученного сотрудника. Она была старше него, серьезна и рассудительна. "Эта не подведет. Человек расчетливый и накопления любит делать, с ней надежно", решил Эдик - и женился второй раз. Наученный сотрудник отправилась на стажировку во Францию. Все хорошо просчитала, да там и задержалась, оставив Эдика холостяком при живой жене.

Ему стоило хлопот получить развод. Но мужчина был прирожденным семьянином и оставаться один не собирался.

Он уже и дачку отстроил, и гараж купил. В третий раз женился на не слишком красивой и не слишком умной. Поднапрягся, чтобы девушка до свадьбы забеременела, смотришь, не убежит. Родился мальчик.

Все шло гладко, как у всех добрых людей. Занятия отца журналистикой и прочая чепуха в виде душевных порывов и прорывов Эдуарду всегда казались глупыми, и он в знак протеста выработал в себе абсолютно противоположные качества. Работал завмагом и занимался домом как всякий добропорядочный семьянин. Очень хотел, чтобы и сын вырос таким же благополучным.

Вдруг у Эдьки стали наблюдаться какие-то странности. Проснулась как-то его жена, а он над ней с топором стоит, какими-то невидящими глазами на нее смотрит. Осторожно взяла она топор из его рук:

- Эдик, миленький, ложись спать...

"Может, во сне что приснилось, может еще чего..." - рассуждала жена и, поскольку утром он не вспомнил о происшедшем, к врачу обращаться не стали: вряд ли что серьезное.

Однажды Эдуард зашел в парикмахерскую и обрился наголо. На расспросы жены, зачем он обрился, он не отвечал, не помнил, что побудило его к этому поступку. Не мог он вспомнить и то, что приехал домой с соседом. Это выяснилось чуть позже, когда сосед вечером за плоскогубцами пришел, которые Эдька дорогой ему пообещал.

Провалы в памяти у Эдьки стали повторяться чаще и чаще. Жена никому ничего не рассказывала, неудобно было, может, предыдущие браки парня довели.

Однажды поехали они всей семьей на дачку. Эдик дрова колол, печку решил растопить. Сам эту печку выложил. Не каждый деревенский на такое способен, а он в городе рожденный и в городе выросший вон какую соорудил, и трубу, как следует, вывел, - тяга хорошая. Был вечер. Жена легла спать. Маленького сынишку положили в другой комнате. Утром проснулись Эдька с женой, пошли сынишку будить, - а вместо сына на кроватке - кровяное месиво. В результате следствия установили, что Эдуард сына на дрова изрубил. Сам Эдька ничего не помнил, ничего не соображал. Увезли его в центр судебной экспертизы. Никто не догадывался, как могла произойти такая трагедия.

Сына Эдуард любил, души в нем не чаял. Убит был горем мужик. Выявили, что он психически нездоров, эпилепсия у него.

У большинства больных эпилепсией перед припадком возникает аура. Аура Эдуарда будила в нем переживания чего-то страшного, ужасного. Об этом его жена догадывалась давно. Случаются у больных и приятные переживания. У Федора Михайловича аура переживалась как необыкновенно возвышенное состояние. А ведь в творчестве у Достоевского герои страдают душевными расстройствами, как в Адриановых рассказах - алкоголизмом. Все-таки, у кого что болит, тот о том и говорит - это постулат. Может, кроме алкоголизма, и у Адриана было какое-нибудь расстройство психики? Алкоголизм мог сопровождать основное заболевание. Да и заболевание сына генное, не на пустом месте взявшееся. Больные самого припадка не помнят, а вот аура им запоминается.

Появляется страх, злоба, стремление куда-то бежать.

Мне вспомнилось, как однажды в начале мая мы с Адрианом приехали посмотреть Ярославль. Адриан давно расписывал мне великолепие возвышающейся на пригорке над полем, желтым от одуванчиков, церкви, нарядной, со сверкающими на солнце куполами в голубом куполе неба. Остановились в гостинице. В первый же день мы ощутили всю прелесть состояния человека, лежащего в одуванчиковом поле пузом кверху, и, полные умиротворения, заворожено наблюдали за белыми кораблями облаков, проплывающих над золотыми вершинами церквей. Красиво били колокола. И ничего не нужно было, кроме этих одуванчиков, облаков, соборов и колокольного звона. Покой нарушил неизвестно откуда взявшийся холодный ветер. Вечером выпал снег. Ночь была страшно холодной. Я замерзла и закапризничала:

- Поехали обратно в Москву! Не хочу Ярославль! Не хочу храмов! Не хочу одуванчиков! Не хочу Волги! Я замерзла!

Адриан не обнял меня, не согрел.

Он вдруг бросил на асфальт фотоаппарат, пронзительно и протяжно закричал и побежал от меня, как от чумы, испуганно озираясь и продолжая кричать. Реакция на безобидные капризы хрупкой женщины была, по меньшей мере, странная. Он бежал долго, пока не устал. Вернулся в гостиницу только через три часа, заблудившись в городе.

Я тогда тоже ничего не поняла, как и жена Эдуарда. А уж когда я двуглавым орлом ему казаться стала, врачей к тому времени я уже ввела в курс дела. Они объясняли это все алкоголизмом.

Другой диагноз поставить было трудно, тем более, на фоне алкоголизма.

Оставались только мои догадки. Кстати, Адриану часто снились "фиолетовые" сны.

Этот факт может говорить о различных физических отклонениях: высоком кровяном давлении, подверженности инфекциям, о болезнях кожного и волосяного покрова, об эндокринных нарушениях, о судорогах, спазмах и... об эпилепсии.

В общем, я поняла, судьбу святых мучеников точно выражает шекспировская формула: "она меня за муки полюбила, а я ее за состраданье к ним". Эдуард хоть и не повторял судьбы конкретного православного святого мученика, к чему в какой-то мере был близок Адриан, - все же страдал "священной" болезнью, как иначе называли эпилепсию.

Эдуарда лечили очень долго.

Наконец, когда его выпустили из тюремной больницы, принял он каких-то таблеток.

Сначала пытался пить уксус, - да только пищевод себе испортил. После таблеток попал в реанимацию. Был он абсолютно безнадежен. Здоровьем тела Эдьку природа не обидела, как бы в компенсацию за здоровье душевное. Тело его было настолько сильным, что казалось, каждый мускул радуется жизни, играет, как у молодого коня. Идет порой Эдька по городу, идет, да ка-а-ак сделает двойное сальто, опустится на землю - и дальше идет с невозмутимым видом. На этот раз все обошлось, Эдьку спасли.