Брайан Кларк - «Если», 1999 № 12

— Ты уверен в этом?

Роджер решил, что она смеется над ним.

— Да, к этому я могу прикоснуться…

— И это делает и вещи, и людей реальными?

— Конечно.

Подняв руку, она протянула ему ладонь.

Прикоснись ко мне, Роджер.

Неловко улыбнувшись, он легко притронулся правой рукой к ее прогретому солнцем плечу.

— Вы реальны, все в порядке.

— Приятно слышать, — сказала девушка. — Нет, я не шучу. В иные дни я совсем не кажусь себе реальной. — Она рассмеялась. — Спасибо тебе.

Девушка встала, подошла к краю воды, привстала на пальцах с коралловыми ноготками и нырнула — профессионально, без плеска.

Стройное тело мерцало золотом под рябью воды над кафельным дном. Захлопнув микомикон, мальчик бросился к воде и нырнул следом за нею.

Турнир должен был начаться в восемь часов. Миссис Герцгейм трепетала: недавно выяснилось, что им с Гарри Фогелем в первом круге предстоит встретиться с фаворитами их секции.

— Как по-твоему, нам повезло, Роджер? — спросила она. — Только говори честно.

— Конечно, мама, в худшем случае — блок-переход.

— Разве это не чудесно? Уверена, Гарри справится. Как в тот раз в Рейкьявике, помнишь? Я уже готова была умереть! — Она нагнулась к зеркалу на туалетном столике и принялась подкрашивать ресницы. — Ты будешь смотреть по Со-Ви?

— Конечно.

Миссис Герцгейм критическим взором окинула свое отражение и вздохнула:

— Ну, девушка, как ни старайся, лучше не выйдет. Из овцы ягненка не сделаешь. Как я выгляжу, малыш?

— Просто великолепно.

— Спасибо, дорогой, — положив кисточку на место, она застегнула молнию на косметичке. — Ну, а теперь пожелай мне удачи, милый.

— Удачи тебе, мама.

Она подошла к постели, где лежал сын, и поцеловала его.

— Я прошмыгну мышкой и не разбужу тебя.

Роджер с улыбкой кивнул, и мать вышла, послав ему с порога воздушный поцелуй.

Он полежал на месте несколько минут, подложив под голову переплетенные пальцы и глядя в потолок. А потом встал с постели матери и отправился к себе в комнату. Там, достав из шкафчика магнитофон, прокрутил запись назад и начал слушать письмо отцу, которое надиктовал вчера. Добавив описание своей прогулки в гавань, Роджер уже собрался перейти к встрече с Анной Гендерсон, когда вдруг передумал. Отключив магнитофон, мальчик вернулся в комнату матери и извлек микомикон. Вставив на место кассету с «Титусом», он надел наушники. Лег на кровать, протянул руку к кнопке и надвинул на глаза визо-очки.

И вновь началось знакомое волшебство. Сотканные из молочно-белого тумана призраки разлетелись в обе стороны, корявые силуэты древних деревьев возникли и побрели мимо него, приноравливаясь к медленному шагу коня; он услышал звон уздечки и шепот водяных капель, барабанивших по кучам мертвых и гниющих листьев. Вот-вот он окажется наверху склона и, поглядев вниз, в болезненном свете торопливой луны увидит колоссального каменного зверя — замок Горменгаст. А потом словно какая-то огромная и безмолвная ночная птица нырнет в воздушную пустоту, стремясь к крошечной искорке света наверху заросшей плющем стены, и заглянет за оконную решетку, внутрь освещенной свечой комнаты Фуксии… Захрустел под копытами предательский гравий, и туманная завеса превратилась в тонкое полотно. Он добрался до края леса. Конь осторожно шагнул вперед и замер, ожидая приказа. Он наклонился вперед, собираясь заглянуть в Долину-которой-никогда-не-было, и вдруг видение померкло, через какой-то миг превратившись в полную тьму.

Роджер стащил очки и поднял аппарат с пола возле кровати. Рубиновый огонек «включено» горел, как раздутая ветром искра. Мальчик нажал кнопку, и огонек погас. Он мрачно поглядел на едва заметную нить, включил механизм перемотки и достал из гнезда узкую кассету. Быть может, в городе найдется ремонтная мастерская? Отключив наушники, он вернул их в мягкое гнездо возле очков и закрыл контрольную панель. А потом вышел в коридор и спустился на лифте вниз — в холл.

Роджер приободрился, узнав у регистратора, что в городе есть магазин «Универсал электронике». Роджер поблагодарил дежурного и уже собрался было отправиться к лоджии, где находился Со-Ви, когда, повинуясь внезапному порыву, передумал и вышел на террасу.

Солнце закатилось уже четверть часа назад, однако на западе над горизонтом еще горел бледно-фиолетовый ореол, сгущавшийся в индиго. Прямо над головой мальчика трепетали экваториальные звезды, подобные каплям на ветвях незримого дерева. Подойдя к бассейну, Роджер принялся рассматривать дрожащее у ног отражение незнакомых созвездий. Ласковый и теплый воздух благоухал пряными ароматами. Где-то на темном склоне внизу играла гитара, пел девичий голос. Завороженный мальчик вдруг неожиданным образом обнаружил себя в тисках смутной печали, особенно горькой оттого, что он не мог определить причину. Непривычные слезы защипали глаза; он вслепую направился к спасительному парапету, отделявшему бассейн от крутых, засаженных цветущими растениями террас.

Ступеньки, затянутые побегами какого-то мелкого ползучего растения, вели вниз — к каменной скамье, где утром ему удалось заметить гревшуюся на солнце зеленую ящерку. Спустившись в утешительный сумрак, мальчик обогнул куст жасмина; ступая осторожно, потому что глаза его еще не приспособились к темноте, он пробирался вперед. Скамья оказалась занятой.

Неожиданное открытие заморозило рвущийся из груди всхлип. Сердце болезненно подпрыгнуло в груди, и Роджер с открытым ртом уставился на внезапно обнаружившийся перед ним рдеющий кончик сигары. Из тени донесся басовитый смешок, и густой голос проговорил:

— Здравствуй, сынок. Роджер, кажется?

Проглотив комок, мальчик выдохнул:

— Простите, сэр. Я не знал…

— Конечно. С чего бы вдруг. Так что садись рядом, сынок. И не задень бутылку.

Помедлив мгновение, Роджер осторожно продвинулся вперед и присел на самый краешек скамьи.

— Не тебя ли я видел за завтраком? — проговорил голос и, как бы поясняя, добавил: — Кстати, моя фамилия Гендерсон.

— Да, сэр, — отозвался Роджер. — Я знаю. Вы Мастер.

— Ага, — задумчиво молвил голос и после долгой паузы добавил: — А теперь скажи мне, почему ты бродишь один по ночам?

Роджер промолчал.

— Ну а я вышел поглядеть на звезды, — проговорил старик. — Как ты думаешь, нелепое занятие?

— Нет, сэр.

Сигара пыхнула ярко-алым цветом и поблекла.

— Многие считают иначе, — голос снова стал бестелесным.

— Только не я, — сообщил Роджер, удивившись своей уверенной интонации.

Рядом звякнуло стекло о стекло, булькнул глоток.

— Вина не хочешь?

— Нет, спасибо, сэр.

Последовало молчание, звякнул о камень бокал.

— Кажется, сегодня днем ты разговаривал с Анной?