Михаил Михеев - Изгнанники

Примерно час спустя те, кто спал до этого в комнате, уже вполне уверенно держались на ногах и хлебали кто чай, кто кофе, по очереди наведываясь в душ – кабин душевых было всего четыре, а полоскались, смывая похмелье, все долго. Правда, для ускорения процедуры можно было воспользоваться бассейном в сауне, но желания ни у кого почему-то не возникало. Соломин, правда, воспользовался правом капитана на определенные привилегии, плюс на ногах оказался раньше всех, поэтому сполоснулся первый, а остальным пришлось возвращаться к жизни в порядке живой очереди. Тех, кто дрых на втором этаже, решили пока не будить, чтобы не толкаться плечами и задницами – успеют еще встать, до свадьбы оставалось не меньше пяти часов. Стриптизершу, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении и без вульгарной косметики вполне даже товарного вида девкой, пропустили, как даму (от слова "дам", хе-хе) без очереди, и теперь она устроилась под боком у одного из мужчин, и тоже получила свою порцию кофе и антидот. Ну а что – оставлять человека мучаться, что ли? Тем более, что под ногами не путалась, и вообще, сидела тихонечко, как мышка. В общем, почти идиллия, и разрушила ее появившаяся, как обычно, не слишком вовремя Бьянка.

Когда с легким шипением на площадку возле дома опустился флаер, никто не обратил на него внимания. Да и с чего бы? На полсотни километров сюда без визы даже птица не подлетит, и это могли быть только свои. Ну а кто свои… Свои – и все тут!

В общем, они продолжали потихоньку накачиваться бодрящими напитками, когда дверь распахнулась, и в комнату, громко стуча высокими (и как она равновесие держит?) каблуками, влетела разрумянившаяся с мороза девушка. Все, кто в тот момент повернулся, синхронно присвистнули. Как известно, грамотно наложенная косметика и из полной уродины королеву красоты сварганить может, что уж говорить об и без того красивой женщине? В общем, Бьянка выглядела сногсшибательно, и некоторые, несмотря на стресс, вызванный экспресс-выходом из отдыха, испытали процесс непроизвольного слюноотделения. Соломин, не являясь исключением, недовольно поморщился.

– Ну что, мужчины, так и собираетесь дурака валять? Невеста там заждалась уже, а вы тут чаи гоняете. Нехорошо… – девушка небрежным движением закрыла бесшумно повернувшуюся на хорошо смазанных петлях дверь и прошла в комнату, на ходу скинув с плеч короткую шубку из блестящего белого меха и оставшись в брючном костюме, облегающем ее, как вторая кожа. – Вы как, летите?

– Ничего страшного, потерпит, – Мещевич, как раз входивший в комнату и вытирающий полотенцем ежик жестких седых волос, улыбнулся девушке. – Чай, последние часы вольной жизни у парня. Впрочем, он ведь может еще успеть и передумать.

– А передумает – ее счастье. Ей жениха и получше найти можно, – фыркнула Бьянка, усаживаясь в кресло, с которого буквально за несколько секунд до этого встал, отправляясь в душ, очередной страждущий и закидывая ногу на ногу. Кто-то непроизвольно сглотнул… – Так что, угостит кто-нибудь даму кофе?

– Обычно ты сама варила, – усмехнулся Соломин, привстал, дотянулся до турки, стоящей в ящике с горячим песком, и, налив в чашку, протянул ее девушке. Чашка пошла по рукам и, пройдя через всю комнату, оказалась в руках Бьянки.

– Вкусно, спасибо, – она отпила немного и с улыбкой поставила посуду. Только сахар еще передайте…

Кто-то рассмеялся, и секунду спустя хохотали уже все присутствующие. Правда, передать сахар при этом у мужчин получилось очень быстро. Девушка благодарно кивнула и, подсластив напиток, стала аккуратно, маленькими глоточками пить дымящуюся жидкость, с улыбкой глядя на собравшихся.

– Вы знаете, женщине тоже иногда приятно, когда кофе варит не она, а для нее. Вы не находите, капитан? – с непередаваемым великосветским прононсом спросила она между глотками.

Соломин лишь присвистнул мысленно. Ни фига себе, аристократка! Совсем недавно еще была на самом дне, а сейчас, глядя на манеру держаться, и не скажешь – прямо как дворянка в энном поколении. Ну а что манеры иногда так себе – так то от излишней избалованности… Пожалуй, любой сторонний человек именно так и подумает. Повезло девчонке, что рабство не успело ее окончательно сломать, и она выправилась, как дерево почти мгновенно распрямляется, когда стихает ветер. Вслух же он сказал:

– Оно, конечно, приятно… Только вот как ты сюда попала?

– Прилетела.

– Я вижу. Кто пилот?

– Да сама как-то справилась.

– О-па! Я что-то не помню, чтобы ты умела флаером управлять.

– Вы много чего не помните, капитан… Впрочем, управлять я и вправду не умею, просто автопилотов еще никто не отменял, а ткнуть пальцем в точку на карте можно и без спецподготовки.

– Лихо… Ладно, господа офицеры и примазавшиеся к ним прочие супермены. Девочка правду говорит – надо потихоньку собираться, так что допивайте да будите этих засонь. Будем выдвигаться к месту сдачи нашего лейтенанта в лапы страшного врага.

Несколько человек, демонстративно ворча, двинулись будить нестойких товарищей, остальные тоже начали рассасываться – кто переодеваться, кто еще немного полежать перед дорогой. В общем, минут через пять в комнате остались только сама Бьянка, Соломин, продолжающий хлебать кофе, да давешняя стриптизерша, которая не успела сообразить, что происходит. Впрочем, последняя тоже исчезла, стоило лишь Бьянке уголком рта процедить "брысь". Соломин лишь брови поднял удивленно – вот она сидела, а вот ее уже и нет. Опыт не пропьешь – наверняка не раз ей приходилось поспешно сваливать от недовольных клиентов.

– Ну и что тебя заставило примчаться ни свет ни заря?

– Побоялась, что проспите, знаю я вас. Прилетаю – а тут этакое… непотребство.

– Девочка, ты увлекаешься, твой язык становится несколько старомоден. Если хочешь быть русской – не старайся доводить это желание до абсурда. Просто будь собой, тебя в экипаже принимают равной себе не за то, что ты пытаешься говорить исключительно по-русски. Язык у нас развивается, заимствований море, и никто от них не отказывается. Пойми, ты вписалась в экипаж такой, какая есть.

– Хорошо, – Бьянка кивнула, серьезно глядя на Соломина.

– Вот и ладушки. А какое непотребство ты увидела? Вот утром – да, увидела бы, мы тут все с похмелья мучались, а сейчас вроде живые уже.

– А эта кошка драная?

– А она-то причем? Не ревнуй, не стоит.

– Больно надо, – Бьянка демонстративно отвернулась и задрала нос. – Просто вас, мужиков, только оставь одних – живо рядом какая-нибудь дура образуется.

– Угу, мы такие. Кстати, я не замечал раньше, чтобы ты пользовалась косметикой. Думал даже, ты вообще краситься не умеешь.

– Я и не умею… почти. Да и Ге мне было раньше учиться? На фабрике? Или на крейсере? А это меня девочки накрасили. Что, хорошо получилось?