Михаил Михеев - Изгнанники

Тишина стала еще мрачнее – все прекрасно знали, что означает ослушаться совета императора. Но также они знали, что своих не бросают. И еще, все они верили своему командиру, поэтому приказ будет выполнен, чем бы это не грозило впоследствии.

Когда товарищи разошлись, Соломин несколько минут сидел, разглядывал сжатые кулаки и думал. Он влезал в авантюру, которую император не одобрит, и рисковал всем, в принципе, из-за каких-то наемников, которые изначально шли, как расходный материал. Они и сами это знали, и наверняка не рассчитывали, что ради них бросятся в бой. И все же, все же… Это были сейчас его люди, которые пускай за деньги, но рисковали ради общей победы. А своих надо вытаскивать, иначе какой смысл вообще воевать? Выставил вместо себя кого-то, и пускай их жрут. Нет уж, решение принято, и никакие императоры его не остановят! Отправив сообщение в столицу и не став ожидать однозначно матерного ответа, Соломин вернулся на мостик – этой операцией он был намерен руководить лично. И за ошибку, которую сейчас совершал, тоже ответить сам.

Пять часов спустя флот вошел в пространство Турции. Этому, правда, предшествовала серьезная подготовка – Соломин не собирался полагаться только на маскировочные поля. Станции локационного дозора надо было нейтрализовать, и с этой задачей десантники справились отлично. В этой части операции задействовали "Поморники", как наиболее совершенные и подходящие для скрытого проникновения корабли из имеющихся в наличии. Их было немного, но для задуманного хватило вполне – подойти, выбрать момент, когда станция не на связи, заглушить ее на всех волнах, чтобы, не дай Космос, не смогли турки связаться со своими, а потом высадить десант и перебить всех, кто попадется на пути. Ну, пару операторов разве что оставить, чтобы они передавали – все спокойно, мол. А остальных – в расход, они Соломина не интересовали совершенно.

Таким образом, в системе дальнего обнаружения Турции образовалась солидная дыра, в которую и вполз ударный флот Нового Амстердама. Немецкая эскадра последовала за ним – никто фон Шпее за уши не тянул, но когда Соломин сказал ему об этом, то получил в ответ много ругани на немецком. Впрочем, несмотря на многообразие слов и выражений, сводилась она к нескольким простым мыслям – что немцы не трусы, что сражаться они умеют не хуже русских, и что бросать своих товарищей они не намерены. Соломину оставалось только смиренно выслушать, что о нем думают, и еще извиниться в ответ. Однако, в любом случае, он был благодарен фон Шпее – десять немецких линейных кораблей, а также их крейсера и эсминцы в любом случае лишними в таком деле не были.

А дальше тихонько, тихонько, на кошачьих лапках… Корабли буквально крались по контролируемому турками пространству, и, затратив почти сутки, вышли к точке, где все еще работал маяк корабля-разведчика "Арктур". Маяк работал, но это и неудивительно – бронированная капсула, в которой он размещался, была самым защищенным местом на корабле. Более защищенным даже, чем боевая рубка. Капсула выдержала удар, и маяк продолжал работать, а вот все остальное представляло из себя груду мертвого, искореженного металла. Но самое гнусное было внутри.

Корабль не был расстрелян из орудий крейсера или линкора, как можно было ожидать. После того, как корабельная артиллерия обездвижила его и подавила пукалки, заменяющие разведчику нормальную артиллерию, разведчик был взят на абордаж. А судя по тому, что от увиденного внутри блевали потом и опытные десантники, в абордаже участвовали не только люди. Может, среди атакующих и вовсе не было людей – сейчас это было уже непринципиально. Принципиальным была сейчас только реакция людей на увиденное, и описать ее можно было одним словом: "уничтожить"!

Место, где вольготно расположился флот иных рас, было известно с точностью до сотни астрономических единиц. Для радаров боевых кораблей – мелочь, не заслуживающая внимания. Спасибо прорвавшемуся разведчику – они сделали, что от них требовалось. Жалко, конечно, что капитан французского линейного крейсера ничего не смог добавить к имеющейся информации – он попросту не знал о том, что в системе есть еще и корабли иных рас. Все правильно – как бы ни были французы послушны, информация о том, кто теперь их союзник, заставит взбрыкнуть очень многих. Скорее всего, руководство страны планировало использовать собственных военных втемную. Логичное поведение в подобной ситуации, а то ведь военные терпеливы до определенного предела, а потом могут и из Елисейского дворца попросить.

Тащиться пришлось долго, соблюдая режим маскировки. Хотя экипажи кораблей и стремились рвануться вперед и поотрывать им головы, но старшие офицеры смогли сдержать это, в общем-то, объяснимое желание, направив энергию людей в нужное русло. Зато и тревогу никто не поднял. Правда, на подходе наткнулись на турецкий патруль, случайно выскочивший практически лоб в лоб с амстердамским флотом и на малой дистанции обнаруживший противника. Это, теоретически, могло стать проблемой, но вот только экипаж патрульного корабля геройствовать не рвался. Тот, кто стоял на мостике старого крейсера, моментально оценил шансы своего корыта в схватке с линейным флотом. И тот факт, что как только он попытается доложить своему командованию об обнаруженных нарушителях, по нему сразу отстреляется пара линкоров, секретом для него не являлся. В общем, турецкий капитан предпочел не испытывать судьбу и, не дожидаясь приказа, лег в дрейф, открыл люки и принял на борт абордажную группу.

Убивать турок не стали, хотя были желающие вытащить им гланды через задницу. Тем не менее, это все-таки были люди, никчемные, но люди, поэтому пленных просто загнали в трюмы, а их капитана Соломин лично допросил. Увы, ничего прояснить турецкий офицер не смог – он просто патрулировал свой сектор, а к тому месту, где, по данным разведки, располагался флот чужаков, имел приказ ни в коем случае не приближаться. К приказу он отнесся философски, поскольку и сам не имел желания лезть не в свое дело, и, не страдая от избытка любопытства, патрулировал там, где положено.

Ну что же, запрет посещать сектор косвенно подтверждал данные разведки, и флот продолжил движение к цели, осторожно, чтобы, не дай Космос, не засекли прощупывая пространство вокруг себя. Кто ищет – тот всегда найдет, и в этот раз упорство было вознаграждено. В безжизненной системе коричневого карлика, имеющей всего-то пару небольших планет, мертвых и холодных каменных глыбы, но зато весьма развитый пояс астероидов чрезвычайно высокой плотности, радары обнаружили вражеский флот, спокойно висящий как раз на краю этого самого пояса.

Вот тут Соломин малость и обалдел. Общую численность противника он оценивал предварительно в двести-двести пятьдесят кораблей всех классов. Да и откуда малоразвитым нелюдям взять больше? Поэтому, когда поступили данные с радарных постов, он вначале обалдел, а потом приказал срочно их перепроверить. Потому что не может такого быть просто потому, что так не бывает! А вот когда ему сообщили уточненные данные, он начал глухо материться. Перед ним и впрямь был ФЛОТ, и количество линкоров, линейных крейсеров и авианосцев в нем лишь незначительно недотягивало до полутысячи.