Сергей Михайлов - Но ад не вечен

Меченый дико захохотал и тут же выпустил вторую очередь по обезумевшей бурлящей массе. Плохого выворачивало наизнанку.

И вновь тайга пришла в неистовство. Снова застонал лес, исполненный боли и страдания, снова неведомая сила принялась корчить, гнуть и валить деревья. Снова лес превратился в кромешный ад. Только теперь всё было иначе. Деревья не просто гнулись и корчились — они завязывались в узлы, раздувались, словно резиновые, до неимоверных размеров и внезапно лопались, осыпая окружающее пространство крупными бурыми пятнами; та же бурая жидкость, вязкая и дурно пахнущая, изливалась из поверженных стволов, сочилась из ран и бурлящими ручейками стекала в бездну.

И вот настал тот момент, когда кишащая масса достигла земной поверхности. Гигантские тараканы зловонным потоком хлынули в тайгу, круша всё на своём пути. Во мгновение ока оба бандита были сметены живой волной, отброшены на десятки метров в лес и тут же затоптаны. В довершение ко всему одно чудовище на ходу отхватило голову Меченого и, хрустнув челюстями, мигом проглотило.

Были они метров пяти длиной, стремительные, беспощадные, с огромными круглыми глазами-шарами, с вечно жующими челюстями и длинными мохнатыми лапами. Они сыпались из бездны в тайгу, тут же вскакивали на лапы и двумя правильными потоками текли: одни — на юго-запад, другие — на юго-восток. Многие, оказавшиеся брюхом кверху, не успевали встать на лапы и оказывались раздавленными своими же сородичами. Деревья сыпались под их напором, словно спичечные коробки, срезались острыми челюстями подобно хлебным колосьям, отбрасывались как никчемные сорняки.

А дно тем временем поднималось всё выше и выше, вздымая к чёрно-свинцовой мгле всё новых и новых посланников ада. Гора из копошащихся тел неуклонно росла и становилась похожей на гигантский муравейник. С хрустом, с треском сыпались тараканы с её вершины, ломая усы, лапы и головы. Вот один из них сорвался, попытался спланировать на куцых крыльях, но напоролся брюхом на обгоревший остов сосны и, пронзённый насквозь, долго ещё бился в конвульсиях, судорожно царапая лапами небесный мрак.

Гул, подобный топоту сотен табунов, нёсся по тайге. Земля дрожала…

— Скорее! — торопил дед Мартын Игоря. — Скорее же, Игорь!

Они мчались по агонизирующему лесу, настигаемые полчищами гигантских тараканов. Так уж распорядилась судьба, что медвежья берлога оказалась на пути одного из тараканьих потоков. Вернее, поток должен был лишь краем зацепить брошенное жилище хищника — и тем не менее… Тем не менее берлога не могла служить идеальным убежищем для двух погибающих мужчин. Но иного выхода у них не было.

Игорь бежал впереди, а дед Мартын подталкивал его сзади, одновременно указывая верное направление. Чудовища быстро настигали беглецов.

— Беги один, Игорь! — крикнул дед Мартын. — Я постараюсь их задержать!

— А ты, дедушка? — остановился мальчик в растерянности. — Я останусь с тобой.

— Беги!! — грозно загремел старый лесник, ловко скидывая с плеча двустволку. — Вон у того оврага возьмёшь чуть правее и как раз выйдешь на берлогу. И чтобы духу твоего здесь не было! Слышишь?

— Слышу, — сквозь слёзы прошептал Игорь. — А как же ты, дедушка?

— Я следом за тобой, вот только… Да уберёшься ты отсюда или нет?

Последний окрик подстегнул Игоря, и он стремглав бросился к оврагу.

А дед Мартын, с ружьём наперевес, широко расставив ноги, стоял и ждал тараканьего авангарда. Самый первый из них, с обломанным усом, нёсся прямо на человека. Дед Мартын вскинул ружьё и тщательно прицелился. Когда до чудовища осталось не больше десяти метров, грянул выстрел. Бронированные челюсти страшного хищника, постоянно что-то жующие, разлетелись в разные стороны, словно разодранные невидимым великаном, а сам таракан встал как вкопанный, тут же взвился на дыбы и грохнулся на спину. Раздался ужасающий хруст. Образовался затор. Вновь прибывающие тараканы спотыкались, падали, пятились, пытались подняться, встать на лапы, но их тут же безжалостно топтали, топтали, топтали… Всеобщая сумятица дала Игорю выигрыш в десять-пятнадцать секунд, и этих секунд как раз хватило, чтобы укрыться в берлоге.

Проводив внука взглядом, дед Мартын улыбнулся одними уголками рта.

— Слава Богу… Теперь и умереть не страшно.

Он повернулся лицом к опасности и снова вскинул ружьё. Но выстрелить он не успел: напиравший сзади поток перевалил через незначительную преграду из нескольких задавленных тел и захлестнул его…

Когда Игорь невзначай обернулся, деда Мартына он не увидел; лишь старая двустволка, отброшенная лапой одного из чудовищ, изуродованная и помятая, одиноко висела на суку чудом уцелевшей сосны и мерно покачивалась над потоком полированных спин, сотни и тысячи которых чёрными тенями растекались по тайге…

Глотая горькие слёзы, Игорь нырнул в берлогу. Тоска и чувство невосполнимой утраты сжали его сердце железными тисками, хотелось выть от отчаяния и внезапного одиночества. Бедный, бедный дедушка… Земля под ним вдруг всколыхнулась, оглушительные рокот и гул наполнили атмосферу, сверху посыпались комья грязи, прошлогодние ветви и сухие листья — то правильной колонной шли гигантские тараканы, шли на юго-запад. Неведомая сила гнала их вперёд, вперёд, вперёд и только вперёд…

Поток ширился, и теперь фланг его как раз проходил над бывшей берлогой. Ветхое медвежье строение с трудом выдерживало натиск тяжёлых, подобных танкам, чудовищ и вот-вот готово было рухнуть. Дважды уже тараканьи лапы пробивали ненадёжную кровлю берлоги и, неистово царапая тьму, заставляли едва живого от страха мальчика забиваться в самый дальний угол.

Сколько прошло времени, Игорь не знал. Нескончаемый тараканий поток продолжал тянуться сквозь тайгу. И вот наконец произошло то, чего бедный мальчик боялся больше всего: берлога не выдержала и рухнула. Страшная тяжесть навалилась на него, смрадное дыхание обожгло лицо. Игорь закричал и потерял сознание.

Он брёл по лесу, теряя последние силы. Сознание, словно вспышки солнечного света сквозь густую пелену облаков, озаряло порой помутившийся разум. Вспышки эти были слишком недолговечны, и всё же в их короткие мгновения Игорь успевал вспомнить всё, что с ним произошло накануне.

…очнулся он от собственного же стона. Тело страшно ломило, голова раскалывалась от нестерпимой боли. Он с трудом размежил свинцовые веки.

Тайга стояла безмолвная, неподвижная. Ни звука, ни шороха, ни дуновения ветерка — лишь откуда-то с края земли, из-за тысячи вёрст, доносился приглушённый гул. Тараканы ушли. Ушли, забрав с собой жизнь деда Мартына. Игорь пошевелил рукой. Острая боль пронзила плечо, и он снова застонал. Он лежал в ложбине, под поваленным стволом, слегка присыпанный ветвями, грязным снегом и обломками ледяного наста.