Сергей Михайлов - Стрела архата

-- Ничего предосудительного за ним замечено не было -- ни там, ни здесь.

-- Вам удалось установить, где он был двадцать седьмого июня в два часа пополудни?

-- Нет, не успел, Семен Кондратьевич. Ведь для этого по крайней мере нужен опрос свидетелей, а на это необходимо время.

-- Да, это верно, -- согласился Щеглов. -- Хорошо, спасибо и на этом. А каким образом он в Москве оказался?

Мокроусов пожал плечами и кратко ответил:

-- Обмен. Это все, что мне известно.

-- Ясно.

Машина остановилась на Чкалова, пятьдесят восемь.

-- Идемте со мной, -- пригласил помощника следователь. -- Вы мне можете понадобиться.

Дверь открыла супруга Боброва, миловидная полная женщина средних лет, видимо, хлопотавшая по хозяйству.

-- А Михаила нет, -- сказала она, удивленно оглядывая обоих мужчин. -- Он с полчаса как ушел на работу. Вы по какому, собственно, делу?

Щеглов предъявил удостоверение и молча вошел в квартиру. Квартира была богатой, но, как несколько часов спустя выразился по поводу аналогичной квартиры в Таллинне некто Виталий Барабанов, представляла собой скорее склад дорогих безделушек, нежели со вкусом обставленное жилье. Однако не убранство бобровской квартиры заинтересовало Щеглова, а нечто другое, сразу бросившееся ему в глаза, как только он переступил порог.

-- Это ружье вашего мужа? -- спросил он, кивая головой на стену, отлично просматриваемую из коридора.

-- Да, это его ружье, -- ответила Боброва.

-- Разрешите взглянуть на него, -- попросил Щеглов.

-- Разумеется. Я сейчас вам его принесу.

-- Не надо, я сам, -- остановил хозяйку Щеглов и, отстранив ее рукой, прошел в комнату.

Осторожно сняв ружье со стены, он обнаружил на нем слой пыли по крайней мере трехмесячной давности. Щеглов криво усмехнулся и понимающе кивнул. Да, именно на это он и рассчитывал. Позавчера Храпов, зайдя к Боброву, видел это ружье, но это было не его ружье. Его ружье в этот самый момент находилось в руках убийцы. И Бобров, похоже, был этим самым убийцей. Да, неплохо разыграно.

-- Может быть, вы мне все-таки объясните, что произошло? -- с тревогой спросила хозяйка, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

Щеглов сокрушенно покачал головой.

-- Боюсь, ничего утешительного я вам сообщить не могу. Из ружья, которое находилось у вашего мужа, было совершено убийство.

-- Этого не может быть, -- твердо возразила женщина. -- Ружье висит здесь, почитай, уже с полгода. И никто его отсюда не снимал.

-- Совершенно верно, это ружье висит здесь давно, но у вашего мужа было еще одно. Вам ничего о нем не известно?

Хозяйка отрицательно покачала головой.

-- Я в охотничьи дела своего мужа не вмешиваюсь. К сожалению, -добавила она тихо.

-- Да, к сожалению, -- согласился Щеглов. -- Вспомните, во сколько ваш муж вернулся домой двадцать седьмого июня. Позавчера.

Женщина на минуту задумалась; видно было, что от волнения она не может сосредоточиться.

-- Как обычно, -- наконец ответила она, -- в начале восьмого. А вы что, подозреваете Михаила в этом... убийстве? -- Голос ее задрожал, когда она произносила последнее слово.

Щеглов развел руками.

-- Факты -- упрямая вещь, -- сказал он, -- и пока что они свидетельствуют не в пользу вашего супруга. Но мы далеки от мысли считать его сопричастным к преступлению, пока не будут собраны все улики, вплоть до самых мельчайших.

-- Улики против Михаила? -- упавшим голосом спросила Боброва.

-- Улики, изобличающие преступника, -- поправил ее Щеглов. -- А кто им окажется -- это определит следствие. Вернее, определит суд, а следствие лишь предоставит необходимые материалы. Пока же, повторяю, против вашего супруга есть одна очень серьезная улика: ружье, из которого стреляли в человека... Всего вам хорошего. Если вы не возражаете, ружье мы возьмем с собой.

-- Боброва надо брать, -- убежденно сказал Мокроусов, когда они вышли на улицу. -- Чует мое сердце -- он был в Снегирях двадцать седьмого июня.

-- А вот это мы как раз сейчас и выясним, -- ответил Щеглов. -Если, конечно, застанем его в магазине.

Мебельный магазин, в котором Бобров работал грузчиком, размещался на соседней улице и еще издали привлек внимание сыщиков многочисленными кучками людей, жаждущих приобрести мебельный дефицит и терпеливо топтавшихся у стен неприступного торгового заведения. Магазин еще не открылся, но жизнь в нем уже кипела вовсю.

В кабинете директора работников уголовного розыска встретил маленький юркий человечек с хитрым взглядом прищуренных глаз и подобострастной улыбкой.

-- Директор магазина Мормышкин Степан Ильич. Чем могу служить? -прощебетал он после того, как Щеглов представился.

Из беседы с директором выяснилось, что весь день двадцать седьмого июня Бобров находился на работе и ушел домой около семи вечера.

-- А вы не могли бы нам его показать? -- попросил Щеглов.

-- К сожалению, сейчас Бобров отсутствует. Вы ведь понимаете, товарищи, что, помимо работ непосредственно в магазине, наши грузчики должны разгружать мебель при доставке ее населению. -- Директор, казалось, извинялся перед товарищами из МУРа.

-- Вот как? -- Щеглов весь напрягся. -- И как длительны бывают эти отлучки?

-- Бывают весьма длительны, -- уклончиво ответил директор Мормышкин.

-- Так, значит, и двадцать седьмого Бобров отлучался? -- с надеждой спросил следователь.

-- Нет, -- на этот раз уверенно ответил директор. -- Я могу совершенно точно сказать, что тот день Бобров, как ни странно, безвыездно провел на работе и в развозке мебели не участвовал.

-- Странно? Почему же?

-- Понимаете ли, -- директор замялся, -- обычно грузчики рвутся в такие поездки -- подкалымить можно где-нибудь на стороне, да и с клиента лишний червонец взять никто не помешает. Но в тот день Бобров сидел в магазине, это могут подтвердить многие из наших работников.

Щеглов в недоумении поскреб затылок. Выходит, у Боброва стопроцентное алиби. В профессора Красницкого стрелял не он. Но именно его безупречное алиби окончательно укрепило Щеглова в мысли, что Бобров, если и не принимал личного участия в преступлении, то, по крайней мере, активно помогал готовить его. Действительно, не слишком ли явно пытался Бобров подчеркнуть свое алиби, отказываясь от выгодных поездок? Ведь для создания алиби совсем не обязательно было сидеть в магазине у всех на виду, достаточно было заполучить в свидетели шофера или, в крайнем случае, клиента -- и алиби было бы столь же безупречным, но куда менее броским. Да, здесь Бобров перегнул палку. Но если не Бобров, то кто же? Кому он передал храповское ружье?

-- Разве вас не интересует, товарищ Мормышкин, причина нашего интереса? -- спросил Щеглов, пристально разглядывая маленького директора. -- В подобных случаях люди обычно сгорают от любопытства.