Сергей Михайлов - Трещина

У Мухина от удивления челюсть отвисла чуть ли не до колен.

"Мамонт! Живой! Кажется, я окончательно спятил..."

Наконец животное, почуяв присутствие постороннего, ломая кусты и деревья, умчалось в лес.

Все новые и новые видения осаждали бедную голову нашего героя, но постичь их смысл не хватало сил. Мысль о том, что он сошел с ума, в эти дни не раз приходила ему в голову.

С трудом вспомнив, как когда-то в детстве он делал венки из одуванчиков, Мухин кое-как смастерил себе такой же, только большего диаметра, прикрепил к нему листья лопуха и получил некое подобие набедренной повязки. Нацепив ее на пояс, он почувствовал себя гораздо увереннее.

Днем приходилось питаться ягодами, глотая их прямо на ходу, а по ночам жарить грибы на костре.

Итак, в лесу он был уже трое суток, а ни одного человека пока еще не встретил, если не считать тех двух женщин, унесших его одежду. Сколько еще продлятся эти скитания? На сколько хватит его сил и выдержки? Ведь что ни говори, на одних грибах да ягодах долго не протянешь, того и гляди концы отдашь. Да к тому же ночные бдения у костра вконец подорвали силы, измотали его морально и физически. Что-то будет дальше?..

На четвертые сутки пути окружающий ландшафт изменился. Лес стал более редким, появились холмы и овраги, нередко попадались небольшие болота, окруженные буйными зарослями папоротника и крапивы. Вдоль берегов мелких речушек в изобилии росли камыш и осока. На озерах гнездилось множество уток и диких гусей. И ни единого признака существования человека.

Около полудня Мухин взобрался на вершину одного из холмов и чуть было не закричал от радости. Прямо перед ним, по другую сторону холма, раскинулась небольшая деревушка. Он увидел фигуры движущихся людей, дым от нескольких костров поднимался к небу. А дальше, почти до самого горизонта, простиралась безлесная холмистая равнина, и лишь кое-где, словно островки, попадались березовые рощи.

Вздохнув полной грудью, счастливый Мухин радостно засмеялся. Наконец-то! Наконец-то дошел!..

Вдруг сзади на него что-то навалилось, сильный удар по голове пресек поток мыслей, и Мухин потерял сознание.

Глава пятая

-- Что же все-таки могло с ним случиться? Ведь не сквозь же землю он провалился!

-- Да вы не волнуйтесь, Олег Павлович, может быть, еще найдется.

-- Но ведь он погибнет один, это же факт! Мы не должны были оставлять его одного.

-- В конце концов, он сам ушел, вот сам пусть и выбирается. Он взрослый человек, а не малое дитя. А у нас и без него забот хватает; не забывайте, что среди нас женщины.

Этот разговор происходил между Борисом и Олегом Павловичем в то время, как автобус мчался по лесу после страшных событий, связанных со смертью незнакомца с копьем.

-- Да плюньте вы на него, -- вмешался Климов. -- Мало ли куда его понесло с похмелья. Что же мы теперь, с каждым алкашом валандаться будем? Нужен он нам, как корове пятое колесо.

-- Вы эгоист, Климов, -- сказал Олег Павлович.

Климов пожал плечами:

-- Я просто трезво смотрю на вещи. Согласитесь, что в данной ситуации поиски совершенно бессмысленны.

-- И все же искать мы будем, -- твердо сказал Олег Павлович. -- Мы не можем оставить человека в беде.

-- Верно, -- поддержала инженера Мария Семеновна. -- Мухин прежде всего человек, и как человек он имеет право рассчитывать на нашу помощь. А то что он пьет, так это еще не преступление. И крест на нем ставить рано.

-- Вот именно! -- воскликнула Татьяна. -- Мы должны его спасти, иначе не простим себе этого до конца своей жизни.

-- Так-то оно так, -- возразил Борис, -- но только сейчас поиски действительно невозможны. Мы сами находимся в таком положении, что нас спасать надо.

-- Кстати, товарищ инженер, -- обратился к Олегу Павловичу Климов, -- что вы сами думаете о нашем положении?

-- Действительно, Олег Павлович, -- поддержали Климова остальные пассажиры. -- Где мы, по-вашему, находимся? И как вы объясните смерть того несчастного?

Олег Павлович задумался.

-- Не знаю, -- признался он после минутного молчания. -- Пока не знаю. Дайте срок, и я вам отвечу, а сейчас ничего сказать не могу. Одно только кажется мне бесспорным: дикари были подлинными.

-- Как -- подлинными? -- посыпались недоуменные вопросы. -- Ведь тогда мы с вами...

Автобус резко затормозил и остановился. Пассажиры бросились к переднему стеклу.

-- Что случилось? Опять дикари?

-- Кажется, лес кончился, -- сказал Борис. -- Николай! Открой дверь, я выйду.

Дверь открылась, и Борис вместе с Олегом Павловичем спустились на землю. Их взорам предстала следующая картина.

Автобус стоял на самом краю обрыва. Внизу текла река, причем обрыв, словно нос большого корабля, врезался в русло реки и искривлял его таким образом, что у обрыва образовалась излучина. В результате та небольшая площадка, на которой оказался "Икарус", с трех сторон омывалась водой, а с четвертой была отгорожена лесом. Река была неширокой, метров двадцати пяти -- тридцати шириной; у излучины она образовывала небольшой песчаный пляж. Левый берег, то есть тот, на котором остановились путешественники, был высок и крут, зато правый был намного ниже и более пологий. За рекой до самого горизонта расстилалась бескрайняя равнина, и лишь небольшие холмы и отдельные группы деревьев разнообразили ее.

-- Да, неплохое место для убежища, -- прошептал Олег Павлович.

-- Что вы сказали? -- спросил Борис, не расслышав.

-- Да вот думаю, что это может быть за река?

Борис пожал плечами.

-- Я, вообще-то, не силен в географии, -- сказал он, -- зато наш старый ворчун Климов наверняка знает, и что это за река, и какая в ней рыба водится.

-- А мы его сейчас и спросим, -- предложил Олег Павлович. -- Семен Степанович! Спуститесь к нам на минутку. Дело есть.

Климов, кряхтя, вышел из автобуса, огляделся и недоуменно покачал головой.

-- Да-а-а, -- медленно проговорил он, -- интересная петрушка получается.

-- Семен Степанович, -- обратился к нему Борис, -- вы, как бывалый грибник, наверняка сможете нам помочь. Что это за река? Может быть, вам приходилось бывать здесь раньше?

-- Нет, молодой человек, ни мне, ни кому бы то ни было другому здесь, похоже, бывать не приходилось.

-- Что вы хотите этим сказать? -- быстро спросил Олег Павлович, пристально глядя Климову в глаза. Тот ответил ему таким же взглядом.

-- Вы знаете, Олег Павлович, что я хочу сказать, -- ответил Климов, не опуская глаз.

-- Вы думаете, это возможно? -- продолжал допытываться Олег Павлович со все более возрастающим интересом.

Казалось, эти двое понимали друг друга с полуслова, полувзгляда, полунамека.

-- Не знаю, -- ответил Климов, опуская глаза, -- для меня это слишком сложно.

-- О чем это вы, а? -- вмешался Борис. -- Я что-то ничего не понимаю.