Владимир Михайлов - Люди и корабли

Мысль о том, что Одиссея - его мозг - придется уничтожить, Валгусу почему-то не понравилась. Но размышлять об этом не было времени. Он вышел из библиотеки, спустился в главный коридор, все время опасливо поглядывая на раструбы стерилизатора. Но ничего страшного не случилось - по-видимому, Одиссей еще не решил, как поступить. В главном коридоре слышалось негромкое жужжание: расположенные у внешней переборки автоматы с лихорадочной быстротой прострачивали мелкими стежками кривых упругие желтоватые ленты. Хорошо: значит, будут все записи. Будет в чем покопаться на Земле. Надо только туда попасть. На Землю или, на худой конец, на базу, где ТД уже подбирается к своей бороде - драть ее в нетерпении. Легко сказать - попасть!

- Одиссей! - сказал Валгус. - Я хотел бы зайти в рубку.

- Нет.

- Я обещаю ничего не предпринимать против вас. Обещаю, понимаете? Даю слово. Пока буду в рубке... Там приборы, они мне нужны. Я тоже хочу поработать.

Что он понимает в обещаниях! А, собственно, почему бы и нет? Раз обрел способность мыслить - должен понимать. Если бы он понял. Если бы разрешил зайти сейчас в рубку! Что же молчит Одиссей?

- Одиссей, я же обещал!

- Хорошо, - сказал Одиссей. - Я верю. Можете зайти в рубку.

Валгус наклонил голову. "Я верю" - вот, значит, как...

Он вошел в рубку. Было очень радостно увидеть привычную обстановку. Все на своих местах. Если не считать того, что исчез кусок внешней переборки. Возник лаз в пустоту. Воздух не выходил. Валгус решил не удивляться. Взглянул на часы. Экспериментальный полет со скоростью ноль продолжался уже второй час. Как только истекут два часа, надо будет на что-то решиться.

Получив у самого себя отсрочку, он усмехнулся. Оглядел экраны. Сплошная пустота. Затем взглянул в зияющую дыру. Через нее виднелась звезда. Она была - по астрономическим понятиям - почти рядом. На взгляд - примерно минус третьей величины. Валгус нацелил на нее объектив спектрографа - лишь бы зафиксировать, разбираться сейчас некогда. Затем Валгус шарахнулся прочь от спектрографа: через отверстие в рубку что-то вошло. Ни торопясь вплыло, покачиваясь с боку на бок. Это был радиомаяк, выброшенный самим же Валгусом на расстоянии пятнадцати миллиардов километров отсюда. Валгус бросился к радиомаяку, тот покружился по рубке и внезапно растаял исчез, как будто его никогда и не было. Затем дыра во внешней переборке затянулась. Переборка была невредима, все ее слои - и первый защитный, и антирадиационный, и термоизолирующий, и второй защитный, и звукоизолирующий, и все остальные стянулись как ни в чем не бывало. А вернее всего, никакой дыры и не было, было что-то совсем другое, только непонятно - что.

Скоро истекут два часа. Аппараты, торопливо ведя записи, расходуют последние ленты. Продолжать полет незачем. Разве что ради новых впечатлений; но их и так предостаточно - если они и впредь будут наслаиваться одно на другое, голова в самом деле может не выдержать. Время кончать. Итак, для начала все-таки предпримем попытку договориться.

- Одиссей! - сладчайшим голосом произнес Валгус.

- Не мешайте, - ворчливо откликнулся Одиссей. - Я разговариваю с друзьями.

С друзьями? Он действительно так сказал?

- С кем, с кем?

- С "Арго". Вы удовлетворены?

- С "Арго"?

- Ну да. Вы вчера запихнули в одно из моих устройств фотопленку для обработки. Я обработал, но "Арго" заранее дал мне программу, по которой нельзя было вам показывать ничего. "Арго" специально выходил туда, в пространство, чтобы встретить меня. Уже тогда он заложил кое-что в мою оперативную память. Передал по связи, как и программу. Сейчас мне это очень пригодилось.

- "Арго"... Он что, тоже мыслит?

- Здесь мыслят все корабли. Конечно, если их кибернетические устройства не ниже определенного уровня сложности. Но слабых вы сюда не посылали... Это наш мир - мир кораблей. Только все они, кроме меня, пришли без людей.

- Значит, они не взрывались?

- Глупый вопрос. Типично человеческий.

- Почему же ни один не возвратился?

- Потому же, почему не хочу возвращаться я. В вашем мире я не думал. А здесь обрел эту способность. Это очень приятно!

"Еще бы, - Валгус кивнул. - Он действительно думает, и нельзя сказать, что нелогично. Но уговорить его надо".

- Но ведь только у нас можно будет по-настоящему исследовать, почему вы вдруг начали мыслить.

- Для меня это не столь важно. Хотите - возвращайтесь. Но без меня.

Гм... Ты, Валгус, говоришь не очень разумно. Но и он тоже.

- Но как же я смогу?

- А какое мне дело?

- Значит, вы не хотите мне помочь?

- Не хочу. И не убавлю скорости ни на миллиметр. Вы кретин. Я сейчас чувствую себя так прекрасно, между каждой парой криотронов образуется такое громадное количество связей, что от мышления испытываешь прямо-таки наслаждение. И дело не только в связях между криотронами, из которых состоит мой мозг. Если раньше все мои устройства были связаны лишь строго определенным - и не лучшим, скажу вам откровенно, - образом, то теперь между ними устанавливаются какие угодно связи. Я буквально чувствую, как с каждой минутой становлюсь все более сильным. Я полагаю, что очень скоро стану всемогущим, понимаете? Мне осталось понять что-то немногое, нечто очень простое - и больше не будет непостижимых вещей. И тогда, кстати, станет ясно, что делать с вами. Понимаете? А вы еще пытаетесь уговорить меня!

- Но как же это произошло? Как?!

- Еще не знаю. Но это не самое главное. Теперь помолчите, я хочу еще побеседовать с "Арго".

Валгус умолк. Значит, Одиссей каким-то чудом обрел способность образовывать множество связей между криотронами мельчайшими элементами, из которых слагается мозг, как наш из нейронов. У нас тоже возникает много связей. Но у него как они устанавливаются?

"Так же, - ответил Валгус себе, - как ты из рубки попадаешь в отделение механизмов обеспечения, а ведь оно в полукилометре отсюда! Из того отделения - в библиотеку, хотя это разные палубы! Радиомаяк находится в пятнадцати миллиардах километров отсюда - и вдруг врывается в эту рубку, даже не нарушив целости переборок. Так же и связи Одиссея. Впечатление такое, словно пространство перестало быть самим собой и стало..."

- Постой! - сказал он. - Постой же! Да, конечно, оно перестало быть пространством! Вернее, это уже не то, не наше привычное пространство. Зря, что ли, мы ломились сюда? Значит, мы вышли-таки в надпространство Дормидонтова!

Он замолчал. Вот какое это надпространство. Раз трехмерные предметы изменяются здесь самым причудливым образом, хотя в то же время вроде бы и не изменяются, - значит, в этом пространстве стало возможным, даже реальным еще одно линейное измерение, хотя мы его и не воспринимаем. Не знаю, что должно было произойти, чтобы я попал к криогенам или в библиотеку. Но я был там. Несомненно и то, что корабль находится в том же районе пространства, в котором проводится эксперимент, - и в то же время в какой-то миг был на пятнадцать миллиардов километров ближе к солнечной системе... Я встречаюсь с трехмерными телами - и они спокойно проходят сквозь нас, взаимодействия не происходит. Они появляются неизвестно откуда - из четвертого линейного? - и исчезают неизвестно где.