Владимир Михайлов - Приют ветеранов

Мерцалов подпер голову рукой.

Могло ведь быть и так, что Милов — ну и этот Докинг, разумеется, — идут на раскрытие «ограбления века», сами о том не подозревая! И потому не имеют представления о том, с каким прогивостоянием могут столкнуться.

— Докинг, — не в первый уже раз напомнил Милов, снова поглядев на часы. — Теряем время. Пора выходить…

Англичанин, похоже, его даже не услышал — сидя в машине с наушниками, принимал, видно, какую-то информацию через спутник. Эх, не надо было ему говорить, что джип снабжен устройством для такой связи, не надо было устанавливать антенну на крыше, включать программу поиска! Уходит время, уходит. Но не отнимать же силой…

Милов обошел джип, сердито сопя носом. Приблизился к Гурону. Хотя пленник был связан, Милов подходил к нему осторожно, помня, что стражник человек опытный — это всегда замечается по мелочам в поведении — и в любой миг способен на всякие пакости.

Сейчас, однако, тот остался неподвижным, даже когда Милов оказался совсем рядом и нагнулся, чтобы проверить, на месте ли наручники. Они были в порядке. Правда, с этой системой и большой специалист по замкам повозился бы изрядно, действуя пальцами без всяких помех.

Убедившись в безопасности, Милов опустился на пятки неподалеку, но никак не на расстоянии вытянутой руки.

— Значит, повторим еще раз. Я подхожу со стороны, противоположной воротам…

Гурон никак не реагировал. Сидел по-прежнему неподвижно, не дрогнув даже опущенными веками. И незаметно было, чтобы дышал.

Подманивает? Хитрит, вражий сын?

Докинг наконеи!-то закончил прослушивание эфира. Снял наушники, вылез, сладко потягиваясь. Милов негромко окликнул его, но не для того чтобы высказать претензии по поводу задержки:

— Посмотрите внимательно… Он что, чудит?

Докинг приблизился к Гурону. Склонился. Помедлив, протянул руку, нащупывая пульс на горле. Слушал пульс чуть ли не минуту. Потом разогнулся.

— Нет, думаю, не чудит. Он медитирует.

— Вы уверены?

— Сужу по пульсу. Очень трудно по желанию вызвать такое замедление.

— Зачем ему?

— О. это и прекрасный отдых, накопление сил, но главное — уход из неприятной действительности…

— И долго он так будет?

— Трудно сказать. Может быть, секунды, но, может, и часы…

— Что же с ним делать? Бросить скованным нельзя, все-таки дикие места, сожрет кто-нибудь. Тащить с собой — зачем он нам в таком состоянии? Да еще воспрянет в самый неподходящий миг, поднимет тревогу…

— Действительно, — согласился Докинг. — Придется к его медитации добавить нашу химию: усыпить и везти с собой.

— Друг мой, опомнитесь: куда везти? На чем? Отсюда мы только пешком и притом не по дороге.

— Да, верно. Значит, усыпим и оставим в джипе. Вернемся живыми — решим окончательно.

— Если не вернемся, кому-то придется помучиться, извлекая его из заблокированной машины, — усмехнулся Милов.

— Тем не менее ему тогда повезет больше, чем нам.

— Будь по-вашему. Кстати, что вы так увлеченно слушали? Трансляцию концерта?

— Если бы… Выслушал очередной плод усилий моего шефа.

— Как вы с ним связались?

— Да нет, циркуляр — всем, всем. Задержался из-за расшифровки.

— Что-то интересное? Докинг пожал плечами.

— И да, и нет. В поисках пресловутого углерода весь мир все на той же позиции, что и неделю назад: нет ни малейших представлений о том, где он в самом деле находится.

— Но ведь, судя по сообщениям прессы…

— В этом-то весь юмор. Сплошная деза. И все оказались в таком джеме, что отныне к поискам пропажи подключена даже наша контора. Он махнул рукой.

— Нас с вами, дорогой друг, это вряд ли касается. Пока мы не разберемся с этим Приютом, с ролью Берфитга в этих делах, ничто другое нас интересовать не будет, не так ли?

— Допустим.

— Рад нашему единодушию. Ну что же, за дело? У вас есть усыпляющие патроны? У меня, к сожалению, только боевые.

— У меня тоже нет. Но вот у нашего парня могут и найтись…

Милов открыл сумку Гурона с рожками.

— Целый рожок… Видите? Вот они.

— Прекрасно.

Докинг взял автомат Гурона, заменил рожок.

— Вы или я?

Милов мотнул головой.

— Я уже пострелял здесь в свое удовольствие. Теперь ваша очередь.

— Ну что ж…

— Только не в упор — обожжете. Это Докинг и сам отлично знал — отошел на несколько шагов.

— Осветите его.

Милов включил фонарь. Докинг прицелился. Хлопнуло. Гурон дрогнул, мягко завалился на бок.

— Теперь его в машину…

Кое-как затащили: охранник был не из легковесов, мог бы наверняка выступать в полутяжелом. Пристроили на полу, ноги ему пришлось подогнуть.

— Ничего, не смертельно. У вас снаряжение в порядке, Докинг?

— Полагаю, что да. Вы помните то, что удалось из него выжать?

— Днем и ночью.

— Прекрасно. Тогда вперед?

— Ну-ка попрыгаем…

Они попрыгали. Ничто не звякнуло, подгонка была хорошей.

— Теперь вперед.

— Еще одну минуту. Милф, вы рассказывали, что нашли подстреленного человека, бежавшего из Приюта. Далеко отсюда?

— Не так уж близко. А зачем вам?..

— Хотелось бы убедиться, что… Видите ли, в этих местах был наш работник. Он погиб приблизительно в то же время. Может быть, вы его и обнаружили? Я хотел бы… Имелось ли при нем что-то интересное?

— Имелось. Ваш или нет, но он был человек Службы.

— Откуда вы знаете?

— Зуб, Докинг. Искусственный зуб, дающий опознавательный сигнал…

— Вы нашли? И оставили?

— Нет, конечно. Вот он.

— Посветите… Да, он. Значит, там, в Приюте он нашел нечто или решил, что нашел.

— Будем иметь это в виду, Докинг. А сейчас — в путь. У нас больше не остается времени.

Берфитт с трудом приходил в себя после приступа гнева, вызванного совершенно неожиданным для него сообщением Урбса, записанным на ответчик. И угораздило же его самого выйти из отеля. Хотя визит этот, несомненно, полезный, но лучше было бы ему самому выслушать — и ответить: нарушение графика — ни в коем случае! Сюда должны прибыть точно по расписанию, иначе вас просто некуда девать! И переадресовать их нельзя: как назло, именно сейчас все Приюты загружены полностью. Или все-таки куда-нибудь удастся воткнуть — ну хотя бы на неделю? Нужно обзвонить полсвета. Отсюда? Немыслимо. Все равно, что выйти на улицу в центре России и кричать во весь голос — будет такой же уровень конфиденциальности… Но что-то же нужно сделать!

Да, в конце концов, подумал он, разве я главный в этом деле? Взяв на себя определенные обязательства, я, черт бы побрал, их исправно выполняю! Но не для себя! Есть заказчики, и пусть они немного пошевелят если не конечностями, то хотя бы мозгами. Они не менее моего заинтересованы! И всего один звонок…

Он набрал давно заученный номер в тирийском посольстве.