Владимир Михайлов - Заблудившийся во сне

Удар в невесомости, может быть, и теряет что-то в своей силе, потому что объект атаки не опирается ни на что, кроме воздуха, и часть силы уходит на то, чтобы придать ему дополнительное движение. Однако даже в этих условиях удар обеими ногами в лицо срабатывает без осечки. Парень вырубился мгновенно.

Я перевел дыхание. Руки немного дрожали, но я быстро унял свои нервочки и выровнял дыхание. Осмотрел парня, переворачивая его в воздухе; еще несколько минут он наверняка останется без сознания. Я перехватил пистолет, циркулировавший по своеобразной ромбовидной орбите с четырьмя касаниями на каждом витке. Посмотрел на пульт в надежде найти нужный переключатель, чтобы восстановить тяготение. К сожалению, звездолет этот выдумал не я, а на пульте никаких табличек или хотя бы символов не было: его конструктору, строителю и пилоту они не требовались. Единственным, что мне оставалось сейчас, было — поскорее исчезнуть отсюда, предоставив парню самому разбираться в его машине, когда он придет в себя. Я его с удовольствием допросил бы, конечно; но когда он очнется, драка возобновится, а вызвать кого-нибудь сейчас я не мог из-за своего же блока. Снять его и остаться — рискованно: ведь в Бюро, направившем этого опера сюда, без сомнения, тоже интересовались сложившимся положением и готовили — или уже подготовили — подкрепление.

Оставалось только бежать — пока кто-нибудь с той стороны не перекрыл моего блока своим, более мощным.

«Ладно, — решил я окончательно. — Заглянем снова к Минаеву. Может быть, придется немного обождать — ничего, потерплю. Зато если противник тоже охотится за Минаевым, то, не исключено, я сумею доставить им пару неприятностей. И, в конце концов, я смогу через него передать в Институт все то, что пока мне так и не удалось сообщить коллегам».

Возвращаться по уже пройденному пути — задача не из самых сложных, если только нужные формулы уцелели в памяти. У меня они хранились, как в швейцарском банке, и я незамедлительно стал произносить нужные сочетания звуков.

Оказалось, что шофер все-таки опередил меня, подсуетился; а может быть, я, хорошо помня формулы, чего-то не рассчитал по времени: таблицы перевода времен одного миникона в другие заложены в память компьютера, в голове же умещаются лишь те соотношения, которыми пользуешься часто. Нынешние обстоятельства к повседневным не относились, так что пришлось делать кое-какие вычисления в уме (или что там его заменяет), и некоторые неточности не исключались.

Так или иначе, когда я снова оказался в землянке на лавке, лесовик Минаев уже сидел на своем месте, прикрывая ладонью грудь и угрюмо уставившись на что-то, чего здесь не было. Все прочее выглядело точно так, как за пару минут до того мгновения, когда лесовик внезапно исчез, оставив меня наедине с моими проблемами. Я решил так потому, что в руках моих оказалась еще недопитая до дна кружка.

Хозяин дома посмотрел на мои ноги — и хотя на них не было, естественно, никаких следов происшествия, которое сейчас следовало считать несостоявшимся, он все же ухмыльнулся и молвил:

— Вижу, тебе довелось побегать. Ну что же: как там у вас говорят — хорошо то, что никогда не кончается.

Он вздохнул.

— К сожалению, о жизни там, в Производном Мире, этого никак не скажешь.

Я насторожился.

— Что-то случилось?

Он отвел ладонь от груди. Там обнаружилась аккуратная красная дырочка, какие обычно остаются после того, как девятимиллиметровая пуля прошивает тебя насквозь.

— Спасибо хоть, что не разрывной, — проворчал он.

— Наповал? — спросил я на всякий случай, хотя все и так было ясно.

Минаев, похоже, даже обиделся:

— Ты что — маленький? Не соображаешь?

— Да нет, соображаю, — проронил я невесело. — Кто?

— Если бы я знал — этого бы и не случилось, — ответил Минаев. — Предположения, понятно, есть. Сам можешь догадаться.

Я усмехнулся:

— Догадываюсь. Наши общие приятели. Для этого тебя и разбудили ни свет ни заря?

Он несколько раз кивнул, все еще не глядя на меня. Видно, продолжал переживать, что вот так под ставился, как несмышленыш.

— Что же им — во сне совесть не позволила, что ли? Как-то не верится.

— Да ну. Они же не уроды; помнишь, кто-то сказал в свое время, что совесть уродует человека? В этом смысле они прямо красавцы. Выродки без страха и упрека. А разбудили потому, что у них имелись ко мне вопросики.

— Которые, как я понимаю, так и остались без ответа?

— Говоришь лишние слова. Ответики я сохранил для тебя.

— Спасибо.

— Кушай на здоровье. Вообще — поскольку я перешел на постоянное пребывание в ПС, могу на какое-то время откомандироваться в твое распоряжение.

— Принято. Выражаю тебе сочувствие; хотя в конце концов ведь все мы здесь окажемся. Разве здесь так уж плохо?

— В той жизни тоже были свои хорошие стороны, — грустно усмехнулся он. — Но на эту тему будем полемизировать, когда ты тоже отметишься тут, как постоянно сущий. А пока — введи меня в курс: что ты еще успел, пока меня там убивали?

Я изложил ему вкратце: о Бориче, трубке, моем космическом полете — в общем, обо всем, что успело со мною приключиться. Но особо детально остановился на визите на квартиру Груздя. Точнее — о том, что я там увидел и чего увидеть не удалось. Происшествие в постели, как я полагал, никакого отношения к поискам Груздя не имело, что же касается визита двух вооруженных, то о нем я рассказал достаточно подробно.

Минаев прищелкнул языком:

— Значит, они тоже сообразили, что и где искать.

— Что, по-твоему, они хотели найти?

Он только пожал плечами:

— Совершенно ясно: им, так же, как нам с тобой, нужно было выяснить, что же такого он увидел во время последнего нормального выхода в Пространство Сна.

— Ты считаешь, это так важно?

— Сам подумай. Он совершенно спокойно уходит в ПС, возвращается оттуда сам не свой и следующей же ночью уходит надолго. И при этом исчезает скорее всего по собственному желанию.

— Почему ты так решил?

— Ну, что он наутро был не в себе, я увидел сразу, как только он сел в машину. Знаешь, личные шоферы знают о своих хозяевах, наверное, больше, чем даже жены… Да не наверное, а точно. Так вот, он был сам на себя не похож. За дорогу ни слова не сказал — а обычно разговаривал охотно; только вздыхал, словно по покойнику. И выглядел — что называется, краше в гроб кладут. Даже три года назад, когда — помнишь, наверное — ему прикрыли все источники кредитования, — и тогда он переживал, конечно, но до такого было далеко. Дома у него, судя по всему, все было в порядке — насколько дома вообще бывает в порядке. Вот я и делаю вывод: причина — в том, что ему удалось — иди пришлось — увидеть в Пространстве Сна.