Андрей Плеханов - Особо опасная особь

— А если найти кого-нибудь, похожего на Тутмеса? Переделать ему лицо. Это ведь не так сложно. Ну я, конечно, теоретически говорю...

— Теоретически... — хмыкнул Ушастый. — Видали мы таких теоретиков. Я тебе еще раз говорю — клиент проходит биологическую идентификацию. Когда Тутмес открывал счет, то ему вежливо предложили сдать десять кубиков кровушки и пройти простенькую, неглубокую мнемозапись. И он выполнил все это, конечно, иначе хрен бы ему открыли счет. И даже если наш фальшивый африканец будет иметь стопроцентную рожу Тутмеса, то биотест ему не пройти. Так что забудь все это, детка. Может, у тебя есть другая карта старины Тутмеса, попроще, не такая навороченная?

— Другой нет, — сказала Лина убитым тоном.

— А бабки, небось, нужны?

— Нужны...

— Тогда повторяю свое предложение. Плюнь мне в пробирку. Четыре тысячи дам. Ладно, пять тысяч — так и быть. Пойдет?

— Нет, — сказала Лина, — Нет.

Ушастый поднялся и вразвалку поковылял к девушке. Лине показалось, что она услышала, как заскрежетали его подагрические суставы.

— А ведь ты что-то темнишь, детка, — проскрипел Ушастый. — Почему не хочешь оставить мне свои клеточки? Ты не из копов, случаем? Это, знаешь ли, как-то подозрительно. Очень подозрительно...

— Она не коп, — бросил Умник, тоже поднимаясь из кресла. — Я прозвонил ее. Если б не прозвонил — не привел бы сюда, сам знаешь. Поэтому не говори чушь и не обижай мою клиентку.

— Кто она на самом деле? Ты знаешь?

— Знаю. Но тебе не скажу.

Лина недоуменно хлопала глазами — что ей еще оставалось делать? Прозвонил? Это еще что такое?

— Пойдем, Лина, — сказал Умник, в первый раз назвав ее просто по имени, без всяких “леди” и “детка”. — Пойдем. Не бойся Ушастого, он хороший чувак, но нам здесь нечего делать.

— Забавные дела происходят, — сказал Ушастый. — Забавные, брат.

— Извини, что зря побеспокоили, брат. Сколько с меня?

— Двести.

— Ладно, что там две сотни? Возьми пятьсот.

— Ну давай...

Умник отсчитал Ушастому пять бумажек. Потом молча пошел к выходу. Лина поплелась за ним.

Голова ее гудела от переизбытка информации. И очень хотелось есть.

— Лина, уже поздно, — сказал Умник. — Три часа ночи. Останься у меня, а завтра поедешь домой.

— У тебя в постели? — усмехнулась Лина.

— Нет. У тебя будет своя комната. Приличная комната. Не хуже, чем у вас, хай-стэндов. Даже лучше.

— Я поеду, — сказала Лина. — Я дико устала. Но еще дичее хочу домой.

— Как ты доберешься? Сабвей уже не работает.

— Поймаю такси.

— Такси? — Мардж покачал головой. — Забавная ты, Лина. Я никак не пойму — тебе надоело жить или ты вправду ничего не боишься?

— Очень хочу жить и боюсь всего на свете.

— Я отвезу тебя.

— На чем?

— На мотоцикле. У меня хороший байк.

— Не надо. Не хочу, чтобы ты знал, где я живу.

— Боишься меня?

— Боюсь. Наверное, ты хороший, Умник. Но все равно все вы, слики, ненормальные.

— Я и так уже знаю, где ты живешь.

— Знаешь?

— Вудсайд, Тридцатая улица, строение сто восемнадцать, — сказал Умник. — Приличное местечко, ничего не скажешь. А еще я знаю, что зовут тебя Хелена Горны, что твой отец — Джозеф Горны, польский эмигрант, в отрочестве звался Юзефом Горны, и что он генеральный директор “Маунтин скиллз”. Знаю, что ты скип-пилот и работала в “Скайкроссе”...

— Ты сволочь, — бросила Лина, повернулась и пошла прочь.

— Подожди! — Умник бросился за ней, схватил за руку. — Зря обижаешься, Лина. Так положено. Ты пришла в Синий квартал, я твой гид, ты мой клиент. Гиды — слики высшего сорта, Лина, у них свой кодекс. Гиды никогда не спрашивают сведений у клиента, это невежливо, непрофессионально. Гиды узнают все сами. Я отвечаю за тебя всем, Лина, — своими деньгами, своей репутацией. Отвечаю перед сликами за тебя, отвечаю за сликов перед тобой, гарантирую твою неприкосновенность. Как я мог не проверить тебя? Я что, псих, самоубийца?

— Откуда ты все узнал обо мне?

— Как откуда? Из сети. Знаешь, почему мы называем вас промытыми? Потому что вся ваша жизнь на виду, она прозрачна как вода. Все, что вы делаете, учитывается и записывается в архивы. Вам наплевать на это, вы знаете, что ничего плохого в этом нет, что это способствует предотвращению преступлений, что государство гарантирует конфиденциальность полученных сведений и так далее...

— Оно действительно гарантирует конфиденциальность, — зло сказала Лина. — И если ты узнал все это, значит, ты взломщик, хакер, преступник. Знаешь, как я себя чувствую? Как будто ты в белье моем покопался. Понравились тебе мои трусы, да?

— Извини, Лина. — Умник смотрел на Лину грустно, просяще — так, словно ему действительно нужно было ее прощение. — Извини, солнышко. По-другому здесь нельзя. Можно было сделать проще — после того, как я выкупил тебя у сабвеевских уродцев, объяснить, что нечего тебе здесь делать, выставить счет на полмиллиона баксов и отправить домой. Но я пытался сделать для тебя хоть что-то. Я сделал все, что мог.

— Ладно, — со вздохом сказала Лина, — прощаю. Где твой байк?

Мотоцикл несся по шоссе, с ревом объезжая тихоходные водородники. Настоящий русский “Урал”, последняя модель — крутейший в мире байк, переплюнувший “Сузуки” и “Хонду”, затмивший в последние годы даже “Харлей-Дэвидсон”. Лина сидела сзади, встречный ветер бил в стекло ее шлема, со свистом растекался в стороны. Она могла бы держаться за ручку, но бросила ее, обняла Умника, обхватила его сзади руками, прижалась к его черно-кожаной спине.

Умник сменил костюм на проклепанную куртку и джинсы. Хакерскую снарягу, естественно, оставил дома. Нацепил на голову длиннопатлый парик, прикрыл им металлический череп, не поленился даже приклеить к физиономии байкерские усы и бороду. Лина не задавала вопросов — прекрасно понимала, что в обычном марджевском виде Умник становился в приличной части города персоной нон-грата.

В наушниках звучал древний, развеселый, никогда не увядающий ритм-энд-блюз. Лина не слышала такой музыки лет сто. “Уои доппа иппу тата”, — пел Джулиан Сас, годящийся Лине в прапрапрадедушки — давно уже покойный, и все равно живой, бессмертный в своей клевой музыке. Лина прижималась щекой к спине Умника, думала о том, что все славно, что давно ей не было так хорошо, что Умник, конечно, сволочь, как и все марджи-слики, но все равно хороший, думала о том, что Умник не такой, как все... Настоящий мужик, по сравнению с которым большая часть знакомых Лине мужиков казались фальшивыми неженками.

Ни черта сегодня не получилось. Обидно, конечно. И все равно стоило появиться в Синем квартале, и даже получить по морде от урода Дирса. Стоило только за тем, чтоб познакомиться с Умником и узнать, что существует другая жизнь. Странная жизнь.