Евгений Гаркушев - Беспощадная толерантность (сборник)

– Три.

– Все же лучше, чем год.

– Да я вообще не понимаю, почему до сих пор не отменят эту позорную «корду»! Ученые давно уже придумали, как делать детей в пробирке!

– Я слышала, это лоббируют сексуальные извращенцы. Ну, разные гетерики в правительстве. Типа нашего премьера.

– Да ладно тебе! Премьер нормальный гом, у него и муж есть…

– Муж… объелся груш. Ты чего как маленькая! Муж этот давно живет с другим, он-то нормальный. А премьер бегает по девочкам, только всячески скрывает это. Не видела, что ли, ролики в Интернете?

– Да это монтаж, доказали же.

– Кто доказал? Подконтрольный ему суд? Дашка, ну не будь такой наивной!

– Да черт с ним, с премьером! – вспылила она. – Мне-то что делать?!

– Тебе придется мучиться минимум три месяца, – отрезала Марина. – Не вздумай бегать от Демконтроля!

– А ты думай, что по телефону говоришь! – рявкнула Даша.

– Да я тебе это и лично скажу. Хочешь в тюрягу на десять лет? Дуреха, они ж тебя из-под земли достанут! Это ж Демконтроль!!! И потом, ты что, не знаешь, что всех заключенных детородного возраста используют для их нужд? Так тебе год мучиться, а так десять лет!

Даша притихла. Она, конечно, слышала об этом, но то были единичные случаи… «Или нам рассказывали только о единичных случаях», – шепнул ей внутренний голос. Конечно, когда мир столкнулся с гигантской демографической проблемой, почему бы не использовать уголовников для «воспроизводства человеческого потенциала», как они это называют? Если глава Демконтроля дошел до того, что начал пропагандировать гетероотношения, то дело совсем плохо.

– Да, ты, наверное, права. Если меня поймают, то мне крышка.

– Будь умницей, синичка. Ты мне очень-очень дорога, и я тебя буду ждать хоть год, хоть десять лет, но побереги себя. Тут ты хотя бы после процедуры домой приходишь, можешь принять ванну, расслабиться, почитать книжку. Если попытаешься сбежать – будет в тыщу раз хуже!

– Да, я знаю.

Она положила трубку с тяжелым сердцем. Марина, как обычно, права. Не Даше тягаться с Демконтролем. Эта организация шуток не любит.

На столе стояла очередная чашка чая с бергамотом. Тетя Галя суетилась у плиты, тетя Саша курила.

– Ладно, – убитым голосом объявила Даша. – Я пойду завтра.

Тетя Галя обняла ее и заплакала.

– Я знала, что у меня разумная дочь, – пустила дымовое кольцо тетя Саша.

На следующий день грязно-желтый коридор за табличкой «Медицинская служба коррекции демографии» или попросту «корда», как ее все называли, звенел голосами. Через секунду Даша, открыв дверь, увидела девушек призывного возраста, толпившихся в коридоре. Они громко смеялись, играли в карты и целовались.

– Ничего не знаю! Проиграла – давай исполняй желание! – настаивала высокая девица с короткими фиолетовыми волосами, обращаясь к маленькой худенькой девчушке в полупрозрачном платье.

– Ага, а потом мне твоя Ирка голову оторвет! – отбрыкивалась та.

– Ирки тут нет, а карточный долг – это святое.

Худенькая вздохнула, встала на цыпочки и крепко, взасос, поцеловала победительницу. Девушки вокруг заулюлюкали, кто-то начал считать, остальные присоединились, и вот они уже хором орут: пятнадцать, шестнадцать, семнадцать… Рука победительницы тем временем полезла под подол побежденной, пытаясь обхватить узкие бедра.

– Что за разврат тут устроили! Да еще и без меня! – гаркнул Лев Давидович, распахивая дверь кабинета.

– А мы тренируемся отдавать долг нации. – Девица посмотрела на врача с вызовом.

– Лосева, тебе жениться надо!

– Нет уж, Лев Давидович, я слишком хороша, чтобы жениться. И потом, вдруг после ваших экзекуций мне мальчики понравятся? Останусь у вас на сверхсрочную…

Взрыв смеха.

– Тихо тут! А то всех на улицу выгоню, буду по одной вызывать.

– Молчим-молчим, – пообещала Лосева, но таким тоном, что даже Даша поняла, что та и не подумает молчать. Высокая, под два метра ростом, крупная, но не толстая, а скорей тяжелая, Лосева казалась баскетболисткой, хотя на самом деле баскетбол не любила и не признавала никакого спорта, кроме бега. Нарочито мужская одежда ярких, вызывающих цветов, ни грамма макияжа и громкий низкий голос. Даша всегда боялась таких.

Доктор закрыл дверь, а Лосева увидела Дашу.

– А ты новенькая?

Вся орава повернулась к ней. Даша покраснела.

– Ау! Ты глухонемая, что ли? – Лосева помахала рукой перед ее носом.

– Я… вчера пришла первый раз.

– Ясно… – протянула та. – С тетенькой ходишь?

– Ну, она просто проводила, ей по дороге, – залепетала Даша, сама понимая, как глупо и смешно выглядит ее ложь. Прошептала тете Гале: – Иди домой, я дальше сама.

– Уверена? – Тетя обеспокоенно посмотрела на свою то краснеющую, то бледнеющую дочь.

– Да. Все нормально.

Тетя Галя ушла, но Даша вовсе не чувствовала себя нормально. Теперь к ужасу предстоящего очередного «долга нации» добавился страх перед обществом этих вульгарных девиц. В школе и вообще в жизни она старалась с такими не пересекаться и понятия не имела, что у них на уме и как ей себя вести.

– Будешь с нами в дурачка? – тасуя колоду, поинтересовалась худенькая.

– Нет, спасибо.

– Мальчиков еще не привезли, их автобус сломался, так что фиг его знает, сколько нам тут торчать.

– Да не ссы, мы не кусаемся! – захохотала фиолетовая. – Я смотрю, тебя счас кондратий хватит. – И вдруг резко, меняя тон с язвительно-шутливого на серьезный, спросила тихо: – Боишься?

– Да.

– Мы все боялись. Через неделю перестанешь. Привыкнешь.

– Ну что, бабы, сыграем в подкидного дурачка по парам на этот раз? – Лосева снова стала громогласной. – У меня будет пара… как тебя зовут?

– Даша…

– Я с Дашкой играю, – обняла она плечи новенькой.

Худенькая в полупрозрачном платье усмехнулась и начала сдавать карты.

За сорок минут, что ждали солдат, Даша умудрилась раз выиграть в паре и дважды проиграть самостоятельно. Играли на поцелуи. Один раз она проиграла Людмиле, беременной на третьем месяце, так что все обошлось простым чмоканьем в губы. А второй раз выиграла везучая Лосева, и тут уж отвертеться не удалось. Не обращая внимания на Дашино смущение (какой позор целоваться с первой встречной!), та не отпускала ее минуты две. Такого развратного поцелуя у них с Мариной никогда не бывало.

За время игры наслушалась разных историй, после которых все ее проблемы показались детским лепетом. Василисины родители, когда напивались, избивали ее, а поскольку они пили ежедневно, она предпочитала дома не появляться. Наташа три месяца прожила у маньяка-гетерика, который ее просто насиловал, худенькую Ингу, что целовалась с Лосевой, семья попыталась женить на «выгодной партии», объединив таким образом финансы двух фирм, и никого не волновало, что у нее была безумная любовь. В итоге ту девочку увезли далеко и надолго, а Инга сбежала под опеку государства, то есть в «корду». Лосеву же с детства натаскивали на карманника, и у нее прекрасно получалось. До тех пор, пока она не попалась полиции… Но поскольку на тот момент она была несовершеннолетняя, ее сдали в программу адаптации на три года. Так что еще год она обязана делать то, что ей предписывали полицейские психологи, в частности, рожать.