Евгений Гаркушев - Беспощадная толерантность (сборник)

Даша понимала, что у нее не может быть все в норме, ведь ей только что отрезали часть плоти. Навсегда. И это никогда не заживет. Впрочем, анализы показали обратное, и к обеду следующего дня она уже сложила стопку книжек и стопку одежды (чуть поменьше) и гуляла по коридору в ожидании. Тетя Саша обещала забрать ее на машине. Находиться в палате не было сил – после той сцены с Никитой соседки ее явно сторонились.

Оксана ее, видимо, ждала, потому что появилась именно тогда, когда из лифта, с другой стороны коридора вышла тетя Саша. Она сунула Даше в руку листок бумаги со словами:

– Это то, что ты просила у своей подруги.

И быстро ушла. Даша не успела от удивления даже рта раскрыть. В записке был телефон и имя: Лиана Тамаровна. Она не могла ни о чем спросить Оксану – тетя Саша уже почти подошла, но ей и не надо было ничего спрашивать. Все понятно: Оксана слышала разговор в курилке и решила помочь вместо Лосевой.

Узнать, в какую семью передают ребенка под номером 313562, оказалось на порядок дешевле, чем откосить от службы в «корде», хотя и то, и другое было одинаково незаконно. А может, просто пожилой грузинке Лиане Тамаровне не так нужны были деньги, как молодой Анне Валентиновне. Даша узнала не только адрес и фамилию семьи, но и личную информацию «отцов». В центре планирования семьи была огромная база, в которой содержалась только перепроверенная информация о семьях, пожелавших иметь детей.

Эрик Бакмет, тридцать восемь лет, служил в армии, судимостей нет, здоровье хорошее, ресторатор. Владелец ресторана «Приват». Личный годовой доход – 2,7 миллиона. Антон Бакмет, двадцать три года, студент четвертого курса художественного института. Не служил, судимостей нет, здоровье удовлетворительное.

Даша тут же возненавидела эту парочку, ведь очевидно, что богатенький Эрик просто «отмазал» своего Антона от армии!

В браке пять лет, родители обоих живы, находятся на пенсии.

«Странно, родили их одни, а родителями называют других», – удивилась она вдруг привычному для нее термину.

Даша редко бывала в южных районах города и почувствовала себя заезжей туристкой. Высотные дома из стали и стекла, больше похожие на офисы, спортивные автомобили, бары и рестораны на каждом углу и, конечно, много мужчин. Вроде бы никто особо не пялился, но она спиной чувствовала их удивление и немой вопрос: «Что она тут делает?» От этого и от мыслей о Демконтроле под порывистым ветром стало холодно. Она еще не сделала почти ничего противозаконного, но до запретной грани оставался один шаг. Если поймают на покупке секретной информации из центра планирования семьи – ее ждут серьезные неприятности. Но если застукают в доме Бакметов – будет в сто раз хуже. Впрочем, Даша уже больше недели не видела сына, поэтому сейчас перла как танк, наплевав на Демконтроль и все остальное.

До нужной улицы пришлось еще долго ехать на автобусе, а потом идти пешком: они жили за городом, в частном доме. Когда добралась, практически стемнело. Впрочем, это было даже хорошо: так она меньше попадалась на глаза случайным прохожим.

Опасение, что дом будет огорожен двухметровым сплошным забором, не подтвердилось. Забор оказался ажурным, скорее декоративным, и Даша с третьей попытки его перелезла. Двухэтажный дом из красного кирпича выглядел элегантно и стильно. Резные наличники, кованые чугунные вензеля на балконе, большие высокие окна, через которые видно всю гостиную, если не задернуть тяжелые бежевые портьеры. Именно там на ковре у камина сидел Антон с Никиткой на руках. Даша застыла, боясь пошевелиться.

Свежеиспеченный родитель тряс перед носом ее сына погремушкой, пока тот не заплакал. Тогда он начал трясти уже ребенка, неумело укачивая, расхаживая по комнате. Никита не утихал. «Не так! Ему так не нравится!» – хотела крикнуть Даша, но не могла пошевелиться.

– Ты кто такая и что тебе тут надо?

От неожиданности Даша дернулась и чуть не упала. Высокий мужчина с бородой эспаньолкой стоял у нее за спиной. Это не мог быть никто кроме Эрика Бакмета.

– Я… я Даша, – пролепетала она.

– Воровка?

– Нет…

– А кто?

Даша попыталась взять себя в руки и решила вести себя как Лосева:

– Я – мать этого ребенка!

Эрик схватил ее за шиворот и поволок к выходу. Даша упиралась как могла, отказывалась идти, висла, поджимая ноги.

– Нет! Вы не понимаете! Это мой ребенок! Да послушайте же!

– Если ты не уберешься с моего двора, я вызову полицию! – Голос у Эрика был резким и хлестким. Неудачливая нарушительница понимала, что если сейчас ее выкинут за калитку, шансов хотя бы дотронуться до сына у нее никаких не будет.

– Давайте хоть поговорим! – взмолилась она.

– О чем?

– О ребенке!

– Вон отсюда!

– Я же от вас не отстану! Буду приходить каждый день и стоять у забора! Это не запрещено, и меня нельзя будет забрать в полицию! Я клянусь, что сделаю это, если вы меня сейчас не выслушаете! – Шантаж был так себе, ведь Дашу уже можно было привлечь к уголовной ответственности, но он сработал. Эрик, видимо, не успел задаться вопросом, откуда она вообще взяла их адрес.

– Ладно. – Он отпустил ее воротник. – Пойдем в дом. Но при одном условии: к ребенку не прикасаться! Иначе я сразу звоню в полицию.

Даша кивнула. Выбора особо не было.

Нужно было видеть обалдевшее лицо Антона, когда они оба ввалились в коридор, но Дашу больше волновала не его реакция, а то, что Никита до сих пор плакал. Она сжалась вся, но сдержалась, ничего не сказала и не прикоснулась к нему.

– Знакомься, это… как там тебя?

– Даша…

– Это Даша, – представил ее Эрик. – Куртку повесь сюда, – это уже ей.

Жар камина распространялся по всей комнате (а может, это было центральное отопление), и только тут Даша поняла, как продрогла у окна: май в этом году выдался очень холодным.

– Принести чаю? – спросил Антон, ничего не понимая.

– Не сейчас. Сначала мы послушаем вот эту девицу. Боюсь, нам будет не до чая.

Эрик задернул портьеру, и они расселись вокруг журнального столика. Никита все плакал. Даша не выдержала:

– Он не любит, когда его так трясут. Если его прижать к груди и гладить по голове, то он скоро успокоится.

Антон недоуменно посмотрел на Эрика, тот пожал плечами. Совет действительно помог, и ребенок вскоре утих.

– Итак, ты его мать. Что дальше?

Темно-синий костюм, белоснежная рубашка, манжеты, выступающие из-под рукавов пиджака на пару сантиметров, как и положено, серебряные запонки… Образ старшего Бакмета был идеален. И разговаривал он с ней как с назойливой мухой, от которой другим способом сложно избавиться. А Даша не знала, что дальше. Не придумала. Ей и в голову не приходило, что можно вот так по-дурацки попасться. В планах было просто посмотреть на сыночка и уехать, а опасалась она лишь Демконтроля, но никак не вернувшегося с работы главу семьи.