Евгений Гаркушев - Беспощадная толерантность (сборник)

– Ты че творишь, баклан, – накинулся на него Длинный, – на хрена ты отослал этого, завернутого в фольгу?

– Спокойно, кореш, – сказал Стасик и только теперь подивился собственной храбрости, – эй ты, остроухий! Чего тебе надо?

Чужак осклабился, покачал головой. Снова скрестил худые руки на груди, прислонился к стенке.

– Сам не знаю, на что я надеюсь… Видите ли, дорогие отбросы земного общества, я долгое время изучал прошлое и настоящее вашей планеты. Она мне нравится. Что-то есть в ней такое… притягательное, хоть и порождает она отморозков вроде вас.

Стасик с Длинным от такой наглости дара речи лишились. Уши развесили, рты раскрыли и слушали, как первоклашки – директора на линейке. Только Кулак не слушал; он поднялся на четвереньки и осторожно двигался по направлению к друганам, тихонько матюгаясь и что-то там бормоча про своего папу, который найдет дорийца и анально его покарает. Впрочем, через минуту и он затих – видно, понял, что за пределами Москвы карательные возможности его папы резко стремятся к нулю.

– …а потому мне не хочется, чтобы Земля повторяла ошибки других. Вы, олухи, отрываетесь здесь по полной и наверняка даже не задумывались о том, с чего вдруг такая высокоразвитая цивилизация стелется перед вами, будто пьяная шлюха?

– Дык это, – подал голос Длинный, – бабки же уплочены…

Дориец расхохотался.

– Ха-ха-ха… Бабки… Ой, умора… Бабки… Сынок, ты понятия не имеешь, что такое настоящие бабки. Герония настолько богата, что может не поморщившись купить сотню таких планет, как ваша, вместе со всеми вашими бабками и потрохами.

– У них эта… религия обязывает, – высказал предположение Стасик и процитировал: – «Наши законы и религиозные верования обязывают нас быть бесконечно толерантными к любым вашим потребностям и пожеланиям».

Дориец резко перестал смеяться.

– У геронийцев есть только одна религия, – рявкнул он, – это они сами! Благополучие их цивилизации, их счастливое будущее! Все, больше никаких религий.

– А хрен ли тогда… – почесал в затылке Стасик.

– Я вам скажу, «хрен ли», – передразнил его дориец, – все очень просто. Когда очередная молодая цивилизация принимается в Галактический союз – а это происходит всегда примерно на одном и том же уровне ее развития, то Герония гостеприимно распахивает свои двери для туристов. Уверяя, что здесь можно делать абсолютно все. Заметьте, при этом геронийцы устанавливают достаточно высокий – по меркам молодой цивилизации – ценовой порог для путевок. Это делается для того, чтобы приличные люди сюда не попадали, а ехали только ублюдки вроде вас: обладатели легких денег и искатели легких приключений… Ублюдки радостно приезжают, осматриваются – и творят полный беспредел. Их крышу начисто сносит от вседозволенности. А геронийцы аккуратно все это дело фиксируют. Каждый ваш плевок записан на голографию. Каждая изнасилованная вами женщина уже дала показания. Каждый убитый вами герониец занесен в особые списки, что-то вроде святых… И через пару-тройку веков, когда культурный уровень вашей планеты подтянется до общегалактического, – Герония начнет вспоминать. Намеками, оговорками, случайными обрывками видеозаписей… И Земля, которая к тому времени почти успеет все это позабыть, ужаснется. Ей будет нестерпимо стыдно. И она будет готова делать для геронийцев все, во-первых, просто из чувства вины, а во-вторых, лишь бы Герония не выставляла грязное земное белье – то есть вас – наружу. Никакие вы не гости, дорогие мои, вы – грязное белье с налипшим на него дерьмом. И дерьмо это придется отмывать вашим потомкам!

Дориец остановился на секунду, переводя дыхание и осматривая аудиторию. Аудитория сидела на корточках и внимала, но по-разному. Длинный сосредоточенно разглядывал какой-то камешек на дороге, Кулак прислонился к стене дома и готовился слегка вздремнуть, а Стасик во все глаза пялился на чужака и не пропускал ни единого слова.

– Каждая женщина, которую вы нагибали здесь, – продолжил остроухий, – терпит это потому, что знает: через сто, двести, триста лет Герония точно так же нагнет вашу цивилизацию, и будет нагибать, пока не надоест. Каждый убитый вами герониец умирал с улыбкой на лице, потому что знал: благодаря его смерти ваши – ваши! – потомки будут работать на экономику Геронии, и уже Земля станет «бесконечно толерантной ко всем требованиям и пожеланиям»! Вот их религия! Вот путь их развития! Геронийцы – одна из самых могущественных и богатых рас во Вселенной, и это при том, что у них не рождается ни талантливых ученых, ни гениальных стратегов, одни середнячки, чуть поумнее вас… Видели, как этот вояка из ниоткуда появился? А знаете, сколько лет Союз Доро разрабатывал технологию телепортации? Пятьдесят восемь лет! А Герония получила эту технологию совершенно бесплатно, за пять минут переговоров…

– Так вы что, тоже… – догадался Стасик.

– Ну разумеется, – скривился дориец, – все, кроме Древнейших, через это прошли. И все сейчас вьются вокруг Геронии, как она вьется перед вами… Такая вот уникальная стратегия развития.

Дориец вздохнул, выудил из кармана пластиковую коробочку:

– Да что я тут с вами разглагольствую… Ничего же не поймете. Держите диск, тут все данные, передадите на Земле первому встречному умному человеку. Дальше сами разберутся.

Он бросил Стасику диск, тот ловко поймал. Спросил:

– А че сами-то не передадите?

– У геронийцев преимущественное право контакта с новичками, – нахмурился дориец, – первые десять лет – только туризм на Геронию. Потом уже – дипотношения со всеми остальными членами Галактического союза. Еще одна выторгованная преференция…

– А почему они позволяют вам все это говорить? – не унимался Стасик.

– Потому что формально я не мешаю вашему отдыху, а вы не мешаете моему. Все остальное – неважно…

Дориец вздохнул, засунул руки в карманы своей хламиды, слегка ссутулился и, очевидно, собрался уходить.

– Эй, длинноухий, – просипел проснувшийся Кулак, потирая рукой горло, – ты это… обещал основу борьбы показать…

Дориец усмехнулся:

– Обещал – сделаю. Основа основ дорийской борьбы, мой отвратительный друг, очень проста: никогда не нападай первым.

Развернулся и ушел.

Кулак пару секунд моргал, приходя в себя от такого кидалова. Потом тихо выругался – видно, отбитое горло не позволяло выразить возмущение с подходящими случаю децибелами.

– Не по-детски мужик вкурил, – задумчиво сообщил Длинный. Стасик пожал плечами, посмотрел на невзрачную пластиковую коробочку с диском внутри.

– Пойдем-ка, пацаны, бухла нормального поищем, – сказал Длинный, поднимаясь с корточек, – че-та в горле у меня пересохло…