Святослав Минков - Асфальт

Совсем незаметно для себя двое учителей не только привыкли встречать на лестнице странного человека, но и почувствовали потребность видеть его и здороваться с ним. Он стал необходимым в их жизни и всецело овладел их сознанием. Так между этими тремя людьми многолюдного общежития постепенно создалась известная близость, и вот однажды вечером русский сам позвонил в дверь супругам и пригласил их к себе в гости на квартиру.

Люди из городка с удовольствием отправились в полупустую и запущенную комнату нового своего знакомого. Сперва эмигрант смущенно извинялся, неловко поводил плечами, застенчивое его лицо непрестанно покрывалось румянцем, но потом он достал откуда-то бутыль вина, принес три стакана и тарелку с нарезанной свиной колбасой-луканкой и стал наливать гостям и себе с таким радушием, как будто праздновал величайшее событие в своей жизни. Наступило веселое настроение, двое супругов разговорились, разошелся и сам хозяин. Он заботливо наполнял стаканы, особенно свой, описывал свои страдания во время революции и возвращался назад в счастливое прошлое, когда был действительным статским советником. Гости благоговейно слушали его и сияли от счастья, что, наконец, нашли настоящего человека. А настоящий человек продолжал пить и рассказывать, все так же скромно, как познакомился с Распутиным и как Распутин подарил ему золотой портсигар, поглядывал мечтательно в потолок, а потом вдруг совершенно неожиданно расплакался. Расчувствовавшиеся супруги старались его утешить, но он весь содрогался в неудержимом плаче и грозил, что покончит самоубийством. В конце концов после долгихувещеваний эмигрант пришел в себя и, выпив еще стакан'вина, заявил, к величайшему удивлению гостей, что хочет открыть колбасную и просит их быть его компаньонами.

Трезвым рассудком скопидома, долгие годы трепетавшего над каждым своим грошом, старый пенсионер понял сокровенный смысл сделанного ему предложения. Он мгновенно опомнился, и сердце его затрепетало от страха. Для него уже не было сомнения, что русский пронюхал об их сбережениях и протянул руки к ним, чтобы выудить их как-нибудь. Мало ли таких случаев описывают ежедневно в газетах? Испуганный провинциал смущенно замигал глазами и начал оправдываться, что никаких средств у него нет и что они с женой прямо бедствуют, живя на две ничтожные пенсии, получаемые ими как бывшими учителями. Жена также, вмешавшись в разговор, заметила с грустной миной, что ныне деньги водятся только у банкиров и фабрикантов.

Эмигрант будто ожидал такого ответа и поэтому не испытал особенного разочарования от своей неудачи. Он опять наполнил свой стакан вином и замурлыкал какойто цыганский романс, поглядывая на своих гостей снисходительно и полунасмешливо.

Однако после этого вечера, в который рухнули его надежды стать владельцем колбасной, воспитанный человек не вел себя так любезно по отношению к двум супругам и стал похожим на всех остальных людей большого дома.

* * *

Однажды в солнечный воскресный послеобеденный час люди из городка решили удовлетворить свои культурные запросы и отправились в зоологический сад. Они долго обходили пестрое животное и птичье царство, останавливались перед клетками львов, осмотрели слона, глядевшего на них одним полузакрытым глазом и сворачивавшего свой хобот, как толстую резиновую трубу, искали белого медведя, но нигде не могли его найти, потом прошли территорию пингвинов и хищников, завернули к попугаям, обезьянам и змеям. Наконец, из опасения пропустить что-нибудь, любознательные супруги посмотрели в открытое окошко будки у самого входа в сад, но там вместо животного они с удивлением увидели того самого плешивого господина, который продал им входные билеты.

Выйдя из зоологического сада, двое учителей-пенсионеров зашагали по широкому многолюдному бульвару.

Было еще рано, и солнце жгло немилосердно. То здесь, то там между раскаленными каменными плитами пробивались черные блестящие ручейки расплавленного асфальта, наполнявшие воздух острым удушливым запахам. Супруги медленно шагали по бульвару - он с летним пальто на плече, она с зонтиком в руке, - поглядывая самоуверенно вокруг, и по всему было видно, что по крайней мере в этот солнечный день ничто не может омрачить их праздничное настроение.

Переполненные только что пережитыми впечатлениями в удивительном мире животных, люди из городка пускались в самые разнообразные рассуждения, задавая, например, вопрос, неужели крокодил живет дольше обезьяны, или же пытаясь определить, через сколько недель проклевывается яйцо лебедя.

А в это время бульвар шумел, как полноводная река, вышедшая из берегов. Вокруг толпились в бесконечном шествии плодовитые семейства с окраин, чьи малолетние мальчуганы ревели, глядя на бублики, образовывались веселые группочки взявшихся за руки служанок, за которыми неизбежно увивались ученики булочников и бакалейщиков; проходили мелкие чиновники и ремесленники, показался вспотевший поп, который, очевидно, возвращался из какого-нибудь монастыря в сопровождении двух десятков провинциальных старушек в башмаках и войлочных туфлях.

И среди этого громадного потока людей супруги вдруг увидели знакомое лицо. Они чуть не вскрикнули от радости и бросились ему навстречу. Это был начальник почты из их городка. Увидав супругов, он тоже разволновался и весь засиял от счастья. После они долго жали друг другу руки, похлопывали по плечам и не находили слов, чтобы выразить свое удовольствие от встречи. Наконец, супруги извлекли своего старого знакомого из толпы и повели его к себе домой, чтобы наговориться там вдоволь.

По пути начальник почты рассказал, что прибыл в столицу несколько дней тому назад, чтобы показаться насчет сердца какому-то профессору. Он уже был на приеме у профессора, и тот послал его к другому профессору сделать электрокардиограмму и со своей стороны рекомендовал третьему специалисту по кровяному давлению. После этого профессор установил, что сердце у него в порядке и дал каких-то капель, но все же посоветовал показаться ему через мееяц-два, чтобы избежать осложнения.

Когда пришли домой, супруги не знали, куда усадить своего дорогого гостя. Предлагали ему сесть на сохранившуюся провинциальную скамеечку, предлагали стул с подушечкой, но гость уселся в новое красное кресло, достал из кармана платок и стал вытирать вспотевшее лицо. И на многочисленные вопросы, которыми двое учителей засыпали его беспрестанно, начальник почты отвечал обстоятельно и деловито, не опуская ни малейшей подробности. Он рассказывал, как поживает тот-то и тот-то, что случилось с тем-то и тем-то, долго говорил об агрономе и о судье, рассказал, что директор народного банка уехал на морские ванны, сообщил новость, что дочь аптекаря на прошлой неделе вышла замуж за столичного адвоката, назвал даже имя и фамилию молодожена, в полной уверенности, что супруги знают его.