Харлан Эллисон - Разбиться стеклянным гоблином

— Будешь трахаться или нет?

В кухне под столом они долго совокуплялись. Потом она положила себе под голову сатиновую подушку. На подушке было написано: “Сувенир с Ниагарского водопада, Нью-Йорк”.

Когда Руди вернулся в гостиную, Джонах уже пришел в себя и сидел на софе, читая “Магистра Луди” Гесса.

— Джонах? — позвал Руди. Джонах оторвался от книги, но Руди узнал не с первого раза.

Узнав же, он похлопал по софе рядом с собой. Руди подошел и сел.

— Руди, где ты был?

— В армии.

— Как?

— Да, ужасно.

— Ты живешь снаружи? Это в твоих же интересах.

Руди кивнул.

— Гм… С точки зрения медицины.

— Да, так было бы лучше.

Некоторое время они молчали. Джонах вроде бы был благодарен, а потом сказал, обращаясь к самому себе:

— Не очень-то ты пытаешься вернуть ее…

Тогда заговорил Руди:

— Джонах, послушай, что происходит с Крис? Знаешь, мы же были женаты восемь месяцев назад.

— Она где-то здесь, — ответил Джонах.

Из кухни, за столовой, где спала под столом оттраханая блондинка, пронесся дикий звук — звук разрываемого мяса. Этот звук еще долго кружил по дому, но внимание Руди привлекло происходящее за окном, за большим выступающим экраном окна эркера. Там человек в темно-сером костюме разговаривал с двумя полицейскими неподалеку от дорожки, ведущей к входной двери. Он говорил что-то, указывая на большой старый дом.

— Джонах, может Крис уйдет?

Джонах взглянул на Руди с неожиданной злобой.

— Эй, послушай-ка, человек, тут никого не держат. Она сама присоединилась к нам, и ей понравилось. Сходи, спроси ее. Не приставай ко мне.

Два полицейских подошли к входной двери.

Руди встал и пошел ответить на звонок.

Полицейские улыбнулись ему, когда увидели, что он в военной форме.

— Чем могу помочь? — спросил Руди.

Один из полицейских спросил:

— Вы здесь живете?

— Да, — согласился Руди. — Меня зовут Рудольф Боекел. Чем могу служить?

— Мы хотим войти и поговорить с вами.

— У вас есть веская причина?

— Веской нет, мы лишь хотим поговорить с вами. Вы служите в армии?

— Только что демобилизован. Я приехал домой к своей семье.

— Нам можно войти?

— Нет.

На мгновение Руди показалось, что полицейские забеспокоились.

— Это то место, которое называют “Холм”?

— Кто называет? — спросил Руди, изобразив из себя сбитого с толка.

— Хорошо. Некто сказал, что это — “Холм”, и здесь бродят странные люди.

— Вы слышали о каких-то подозрительных людях?

Полицейские переглянулись. Руди кивнул, подтверждая свой вопрос, а потом добавил:

— Здесь все спокойно, но пустить вас не могу. Моя мать умирает от рака желудка…

Они оставили Руди, потому что он мог говорить с людьми из внешнего мира, с теми, кто приходил к их дверям. Еще Руди приносил пищу. Он один покидал Холм. Все шло спокойно.

Иногда из комнаты, расположенной за главным залом доносилось рычание. В подвале что-то плескалось, что-то мокрое шлепало по кирпичам.

Маленькая замкнутая вселенная марихуаны. В “Холме” жило одиннадцать человек. Одиннадцать и Руди.

Он ходил по комнатам, иногда встречал Крис, которая с ним не разговаривала. А потом как-то она спросила его, не займется ли он с ней любовью, только сзади и не жалея ее. Руди не знал, что ответить.

Он только и сказал:

— Пожалуйста, — и она отвела его к лестнице, ведущей в мансарду.

Руди услышал, как в мансарде наверху что-то запищало. По звукам напоминало скребущуюся мышь, Но ведь в доме были коты.

Он не знал, почему он живет тут. Кроме того, не понимал, почему Крис живет здесь. Его голова была переполнена всевозможными догадками, и порой казалось, надо найти подходящие слова, и тогда Крис уйдет вместе с ним. Он разлюбил солнечный свет. От солнца болели глаза.

Обычно никто ни с кем подолгу не разговаривал. И всегда обитатели дома стремились быть под кайфом, накаченными по самые уши. В этом они заботились друг о друге.

А Руди был единственным звеном, соединяющим их с внешним миром. Один из обитателей “Холма” написал ему все, что нужно: о своих родителях, друзьях, номер банковского счета, доверенность — так появились деньги. Немного, но достаточно, чтобы пополнять запас продуктов и платить за аренду. Он проявил настойчивость, и Крис стала с ним полюбезней.

Все обитатели “Холма” заставляли ее быть с ним полюбезнее. Теперь она спала с ним в маленькой комнате, где он держал свой рюкзачок и свои газеты. Большую часть дня он лежал и читал, если не надо было за чем-то идти из дома. Он читал о железнодорожных катастрофах и о происшествиях в пригородах. Крис часто приходила к нему, и они занимались любовью всевозможными способами.

Руди стал редко выходить днем. По магазинам он ходил ночью, держась тени. Он опустошал рюкзачок ночью, а потом брал садовые ножницы и подстригал лужайку, этим ему досаждали жители соседних домов (зато они теперь не жаловались в полицию).

Тут Руди начал замечать, что давно уже не видел некоторых обитателей “Холма”. Но таинственные звуки в доме звучали все чаще и чаще.

Потом выяснилось, что его одежды стали ему велики. Теперь он носил только трусы. Суставы его рук вытянулись, они трещали, а когда он начинал сердиться, становились малиновыми.

Руди все время слышал жужжание. Тонкий непрекращающийся запах пота, казалось, этот запах впитался в деревянные стены и балки. Уши Руди вытянулись, удлинились, кончики заросли волосами. Он все время читал старые газеты, одни и те же газеты; считал, что когда-то работал механиком в гараже, но это было так давно. В “Холме” отключили электричество, однако Руди не расстроился, потому что теперь предпочитал темноту. Но он хотел поговорить со всеми одиннадцатью обитателями “Холма”.

Когда он принялся искать, то никого не нашел.

Все ушли. Даже Крис, которая, казалось, все время была где-то рядом.

Вдруг он услышал шлепающие звуки, доносившиеся из подвала, и отправился туда, в темноту. Подвал оказался затоплен. Там был один из одиннадцати — Тэдди. Он был привязан к липкой от грязи и угольной пыли стене, подвешен возле мягко пульсирующего слабым пурпурным светом камня, напоминавшего кровоподтек. Тэдди опустил руку в воду. Что-то мелькнуло в воде, рука Тэдди метнулась и сжала извивающуюся чешуйчатую тварь, а потом он поднес ее к темному, мокрому на вид пятну на стене. Вены на руке Тэдди вздулись, и он со всего маха размазал тварь по стене. Существо издало ужасный звук с постепенно затихающим сосущим всхлипом.

Руди бросился назад вверх по лестнице. На первом этаже он встретил ту, что раньше была блондинкой, чье имя было Адрианна. Она лежала тонкая и белая на обеденном столе вместо скатерти, в то время как трое других жильцов Холма, которых он не видел очень давно, впились в нее зубами. Через свои пустотелые острые зубы они пили желтую жидкость из раздувшихся гнойников — ее грудей. Лица людей были очень белыми, а их глаза на вид казались испачканными сажей.