Чарльз Стросс - Семейный промысел

— Точно, — вяло откликнулась Мириам. «Дай мне терпения! — молилась она богине страданий, переносимых во имя красоты и (или) соответствия общепринятым нормам. — А иначе, клянусь, я кого-нибудь удавлю…»

Маргит настояла на том, чтобы на окнах закрыли ставни. Сквозняков поубавилось, но в замкнутом пространстве кареты Мириам стало тесно и душно. Ольга взялась нарумянить Мириам щеки, накрасить брови и губы, раз за разом повторяя всю процедуру, поскольку карета постоянно раскачивалась и подскакивала на отменно вымощенной булыжной мостовой. Мимо с грохотом проносились другие экипажи, движение оживилось и они уже слышали приветственные возгласы толпы и предупредительные окрики.

— Застава, — с придыханием произнесла Ольга. — Застава!

Мириам, тайком приоткрыв ставню, выглядывала наружу до тех пор, пока Маргит не заметила и не накричала на неё. Здание заставы, с находившимся в нем подъемно-опускным механизмом, было каменным, высотой, примерно, с четырехэтажный дом. Мириам видела нечто подобное в Англии, когда давным-давно ездила туда на каникулы. Сами стены были из камня, но спереди обвалованы утрамбованной землей, а за рвом высились огромные холмы грязевых наносов.

«Это как-то связано с артиллерией?» — озадачилась она, вспомнив один из документальных фильмов, который она когда-то смотрела на телеканале «История».

— Закройте сейчас же, я сказала! — потребовала Маргит. — Или вы хотите, чтобы вас все видели?

Мириам захлопнула ставню.

— А что, нельзя? — спросила она.

— Ни в коем случае! — Маргит явно была шокирована. — Вы что, ведь пищи для сплетен хватит на несколько месяцев!

— А-а, — равнодушно произнесла Мириам. Ольга подмигнула ей. «Так вот как оно всё тут работает, — поняла Мириам. — Давление со стороны своих. Если они решат, что я неуправляема, я так никогда и не узнаю, чем это всё закончится». И Ольга далеко не основная её проблема, а как раз наоборот. Похоже, она становится её союзницей.

Впервые их явили свету при дворце Торольд — здоровенном каменном сооружении, замыкавшем Римский проспект — широкую булыжную мостовую на которую выходили фасады особняков. Экипаж подъехал прямо ко входу, сопровождавшие их гвардейцы выстроились позади, подбежали слуги, установили сходни и открыли дверцу кареты. Маргит, сотрясая карету, вылезла первой, за нею протиснулась в дверь Ольга, затем щурясь в дневном свете, словно освобожденный из темницы узник, вышла Мириам.

Дворецкий в каком-то замысловато-неказистом обмундировании — китель, бриджи и сапоги с отворотами — громко зачитал собравшейся толпе зевак текст послания.

— Его превосходительство герцог соизволил препоручить вашим заботам леди Маргит, кастеляншу Пражскую, а также её превосходительство баронессу Ольгу Торольд и её превосходительство графиню Хельге Торольд-Хьорт, дочь Патриции из того же родосплетения. — Он склонился в нижайшем поклоне и дал слово стоявшему позади него мужчине. — Ваше превосходительство.

— Я приветствую вас в своем доме, беру под своё покровительство и радушно прошу вас принять мои хлеб да соль, — сказал человек.

— Граф Оливер Хьорт, — вполголоса сказала Ольга, обращаясь к Мириам, которая, утвердив на лице деланную улыбку, последовала ольгиному примеру: приподняла свои юбки и присела в реверансе. — Благодарю вас, милорд, — четко и ясно произнесла Ольга, — и принимаю ваше покровительство.

Мириам повторила за ней слово в слово. Вроде как английский и здесь был языком знати. Её знание хох’шпреха пока что сводилось лишь к парочке вежливых ничего не значащих фраз.

— Очень приятно, чудесные мои, — сказал граф, даже не потрудившись изобразить улыбку. Это был высокий, худой и мертвенно бледный мужчина, особой приметой которого были поразительные очки в черной оправе, балансировавшие на кончике его костистого носа. Запылившиеся черные брюки и красный мундир колоколом, накинутый поверх зашнурованной под горло рубахи, завершали его наряд. Признаться, вид у него был затрапезный, а ещё Мириам заметила, что он не носит шпагу. — С вашего позволения, Бортис покажет вам ваши покои, ведь, если я не ошибаюсь, в ближайшие два часа вас ожидают при Дворе.

Он повернулся и угрюмо двинулся прочь, не проронив больше ни слова.

— Какое бесстыдство! — Ольга крепко вцепилась в руку Мириам.

— Что такое?

— Он вами побрезговал, — в ярости прошипела Ольга, — и мною, дабы окончательно вас унизить! Какая неслыханная наглость! О да, пойдемте, пусть слуга покажет нам наши покои, а вам — ваши. Нам еще нужно надлежащим образом подготовить вас к дворцовому приему.

Спустя час, после того как для Мириам подобрали двух фрейлин и она перенесла острый приступ головокружения, её всерьез стали беспокоить, во-первых, все прелести этой внушавшей ужас каменной громады, как оказалось, напрочь лишенной таких удобств как проточная вода и электричество, а во-вторых, онемение шеи, на которую навесили массу всевозможных побрякушек. Фрейлины, как и Маргит, являлись членами семьи не имевшими ярко выраженной фамильной особенности, позволявшей им перемещаться между мирами. Барышни Бриллиана Остская и Кара Пражская — блондинка и брюнетка — выглядели как смиренные девицы, стоявшие в очереди на выданье, хотя после двух дней тесного общения с Ольгой, Мириам относилась к этому с изрядной долей скептицизма.

— Вы и вправду выросли на той стороне? — спросила Кара, сделав большие глаза.

— Вправду, — кивнула Мириам. — Зато мне еще не доводилось присутствовать на дворцовом приеме.

— Мы об этом позаботимся, — уверенно сказала Бриллиана. — Вы отлично выглядите! Уверена, все пройдет как по маслу.

— Во сколько нам нужно выдвигаться? — спросила Мириам.

— О, да хоть сейчас, — беззаботно сказала Бриллиана.

Внутри кареты, в которую набилось шесть разодетых в пух и прах женщин, нечем было дышать. В то время как экипаж дребезжал и трясся на дорожных ухабах, Бриллиана с Карой возбужденно переговаривались с ольгиными компаньонками Сфетланой и Эйрис. Зажатая между ними Ольга поймала Мириамов взгляд и подмигнула. Мириам хотела было пожать плечами, но её так сильно сдавили с обеих сторон, что она едва могла дышать, не говоря уж о том, чтобы пошевелиться. «Хорошо хоть не страдаю клаустрофобией», — язвительно подумала она, стараясь найти хоть что-нибудь хорошее в сложившейся ситуации.

После часовой тряски, экипаж свернул на подъездную дорогу. Когда он рывком остановился, Мириам услышала доносившийся снаружи звон стеклянной посуды, смех и необычную музыкальную мелодию. Ольга встрепенулась.

— Слышите? Это же скрипки! — воскликнула она.

— Да, похоже на то.