Мартин Гринберг - Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики

— Чейз! Придвиньте стул! Представьте вашу подругу.

— Агент Марш. Она помогает мне в расследовании, — сказал Чейз, оборачиваясь ко мне и кивая. — Это мистер Кайлер.

— Агент Марш, — сказал крупный дружелюбный мужчина фермерского типа, вставая и протягивая мне руку. — Рад познакомиться. — Его улыбка казалась нарисованной, как у политика или продавца. Он представил сидящих рядом — они оказались советом директоров «Человека-Радуги», все, кроме одного, белые — и предложил заказать нам выпить. Мы опустились в кожаные кресла, и я принялась потягивать пиво, тогда как Чейз получил стакан ирландского виски.

— Какая ужасная история с Малоуном, — сказал Кайлер. — Мы как раз это обсуждали. Чудовищно. Мы на него много поставили.

— Может, новый паренек не будет стоить так много, — сказал седой мужчина с техасским акцентом. — Ты всегда сокрушался, что этот мальчик обошелся тебе дороговато.

— Да, но он был хорош, — сказал Кайлер. — Держал публику. Завораживал ее. Вы ведь раскрутите это дело аккуратно, по-тихому, да, Чейз?

Тот пожал плечами, смакуя виски. «Сделаю, что смогу. Убийство не бывает чистым».

Разговор свернул на казино и новый отель, который мистер Кайлер планировал строить дальше по Полосе. Велись переговоры об аренде земли у пуэбло. Скучные материи. Через несколько минут я извинилась, пообещав встретиться с Чейзом у театра без четверти семь. Я прошла мимо лифтов и эскалатора в деловую зону. Мне хотелось выяснить кое-что в отсутствие Чейза.

Я толкнула тяжелые резные двери, втайне надеясь, что они окажутся запертыми, но они подались с легким скрипом. Секретарша Салли подняла голову от стола.

— О, привет, — сказала она. — Вам что-нибудь нужно?

Я вошла, закрыв за собой двери.

— У меня просто пара вопросов, если не возражаете. Вы собирались уходить?

— Через несколько минут. Садитесь, пожалуйста.

Я понаблюдала, как она раскладывает бумаги на столе. У нее было круглое лицо и короткие вьющиеся волосы. Легкая улыбка. Тип доброй мамы.

— Вы работаете допоздна, — сказала я.

— Это из-за заседания совета директоров, — объяснила Салли. — Мне пришлось исправлять завтрашнюю повестку дня. Сегодня дела пошли не по плану.

— Когда мистер Кайлер пришел сегодня?

— Около восьми, кажется, — сказала Салли.

— Вы видели, как он пришел?

— Да. Они с мистером Паркером пришли вместе. Потом вышли, но я не помню точно, когда.

Паркер был одним из тех, с кем я познакомилась в баре. Я сделала пометку.

— А вы когда пришли?

— Мм… Думаю, без десяти восемь.

— Был ли в офисе еще кто-нибудь, кто мог их видеть?

— Эмили была у себя. Она все утро провисела на телефоне.

— Мисс Трухио? Ее офис рядом с его?

— Да… позвольте, я вам покажу.

Она встала и повела меня по коридору. Плюшевый ковер заглушал звук шагов. Салли показала на раскрытую дверь: «Это офис Эмили, а это — мистера Кайлера».

К Кайлеру я не заглянула. Позади стола в углу кабинета мисс Трухио стояла голограмма качина. Она изображала женщину в белой маске и с высокой прической, уступами поднимающейся вверх. Башня из волос была украшена перьями и резными деревянными цветами. На женщине была белая юбка и красная шаль. Я не могла отвести от нее глаз.

— Это Дева-Бабочка, — сказала Салли. — Она им особенно удалась. Во всяком случае, я так считаю. Позировала, кажется, Хопи, но я не уверена.

— Что она делает в офисе мисс Трухио?

— Мистер Кайлер дал ее Эмили. Он ей всегда дает то, что она захочет.

— Она захотела это?

Салли кивнула.

— Она попросила его об этом в понедельник. Не знаю, почему… вообще-то они ей не нравятся. Мистер Кайлер понаставил их везде, потому что по поводу строительства отеля было много недовольства. Это единственный отель в Арройо, не принадлежащий индейцам.

— Поэтому он решил добавить немного культуры инд… то есть коренных американцев.

Салли опять кивнула.

— Эмили пыталась отговорить его, но он не слушал. Голограммы создавались Дэном Стоффером и его людьми, позировали местные актеры. Некоторым это очень не нравилось.

— А вам?

Она колебалась.

— Это ведь не настоящие качина, — медленно произнесла она. — Они больше похожи на кукол… которые используются, чтобы рассказывать о качина… Только эти не очень хорошо сделаны. Думаю, мне было бы приятнее, если бы их здесь не было, но мне нужна работа, и я молчу.

Сколько людей здесь испытывают те же чувства, подумала я. Я протянула руку через голограмму, от чего кожу стало покалывать, и нащупала проектор на стене. Когда моя рука перекрыла свет, изображение исчезло, и я посмотрела на пол. Там ничего не было.

— Вы с мисс Трухио из одного, эээ…

— Пуэбло? — подсказала Салли. (Я чуть было не сказала «племени».) — Да, мы обе из Сандии.

Я посмотрела через дверь на офис Кайлера, находившийся напротив через коридор, затем опять на голограмму. Дева-Бабочка почему-то беспокоила меня.

— Расскажите мне о Сандии, — попросила я.

— Мы — один из самых маленьких пуэбло. Меньше пятисот. Просто большая семья.

— Я что-то слышала о танцах…

— О, Танцы Кукурузы. Да, они были пару дней назад.

Танцы Кукурузы. Дева Кукурузы. Есть связь?

— Алан Малоун был там? — спросила я, вспомнив, что мисс Трухио упоминала о нем.

— О, да. Он приезжал на все танцы в этом году. Он любит впитывать их дух, это ему нужно для нового шоу.

— У него были враги в Сандии?

Глаза Салли округлились.

— Нет… его все любили. Даже старейшины. Он всегда… был… таким вежливым.

Я смотрела на плоское лицо Салли, чувствуя, что упускаю возможность задать ей какой-то важный вопрос. Что-то вроде: «Это вы убили парня?» Впрочем, у меня не было мысли, что Салли была убийцей. За исключением факта, что они обе с мисс Трухио были наверху все утро, Салли была очень мила. Она дала мне постоять перед голограммой не меньше минуты, прежде чем продолжить экскурсию.

— А вот офис мистера Кайлера, — сказала она, пересекая коридор. Я попялилась на огромную комнату с большими окнами. Косые лучи заходящего солнца отражались от оранжевых облаков, и Арройо вспыхнул всеми цветами радуги. Мне был виден угол отеля «Цибола» на противоположной стороне улицы, весь в золотых искрах.

У Кайлера тоже стояла голограмма — Человек-Радуга, разумеется. Были там и дорогие произведения искусства, и письменный стол, сделанный из одного огромного сучковатого ствола какого-то дерева. На нем тоже расположилась кукла-качина в виде Человека-Радуги — на этот раз не больше фута высотой, вырезанная из дерева. Такие я видела в аэропорту.

— Хотите еще что-нибудь посмотреть? — спросила Салли.

— Да, — сказала я, сдаваясь. — Фотографию Алана Малоуна.

Я пошла вслед за ней в приемную, и она достала глянцевую фотографию восемь на десять и две афиши, одна — на «Дикий Запад», другая — на «Карнавал творения».