Мартин Гринберг - Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики

— Такая работа.

— Как тебя называть? Я не могу произнести…

— Зови меня Фил. Чего ты хочешь?

— Мы хотим вернуть нашу планету.

— Хорошая мысль. И как вы…

— Покер.

— Покер?

— Кажется, это один из четырех аспектов земной культуры, которые им понравились. Другими являются…

— Я знаю. Китайская поэзия, испанские танцы и южноиндийская музыка. Им следовало включить в список североитальянскую кухню. И японскую керамику. Я начинаю догадываться, к чему вы клоните, ребята, и не думаю, что вы отдаете себе отчет…

— Мы отдаем. Мы надеемся, что ты соответствуешь тем рекомендациям, которые мы получили, вот и все.

— Допустим, соответствую… но что, если мне не повезет?

— Повезет.

Теперь у меня была кнопка, и я мог себе позволить рискнуть, особенно если сигнианин был в игре. У меня было около двадцати тысяч — достаточно денег, чтобы купить небольшой городок на Среднем Западе, и примерно столько же, сколько у него было наличными — но на столе у него было гораздо больше, чем в кармане. Сломать его — и моя работа закончена, ведь именно за этим я сюда и пришел; именно за это погибли двое людей, раздобывшие мне деньги для ставок.

Но сейчас было не время думать об этом.

Марсианский колонист на третьем месте опять взялся за свое, поставив сотню. Сигнианин — мелкие механические движения, левая рука небрежно лежит перед ним, пальцы не двигаются, голова настороженно поднята, глаза почти закрыты — подтолкнул к банку маленький пурпурный квадратик, и мое сердце екнуло. В тот же момент его переводчик бесстрастно проговорил: «Поднимаю. Все». Крупье приняла карточку, бросила ее в оценочную машину и повернула экран так, чтобы мы все могли прочитать. Экран вспыхнул и обозначил: «Падуя, Италия: 19 385».

У меня было достаточно фишек для ответа, но мне должно было здорово повезти с прикупом. К моему удивлению, ’гейзианин ответил. Что ж, это снимало вопрос о блефе; для ’гейзианина ответить на ставку такого размера означало, что он сидит на ломовой карте. Я посмотрел на свои карты: 6–3 пик. Ауч. Я хотел было ответить, но даже на кнопке… я вздохнул и сбросил; колонист последовал моему примеру, очевидно, усвоив предыдущие уроки.

В прикупе пришли туз-4–4, двое пик, я чуть не вскрикнул. Сигнианин сказал «чек», выказывая не больше энтузиазма, чем когда делал ставку, и ’гейзианин хлопнул щупальцами за спиной.

— Не хотите ли выпить, сэр?

Я обернулся. Официантка с коктейлями. Оказывается, за этим столом еще лежал целый мир. Странно. Я осмотрел комнату. Еще шесть столов было занято и примерно столько же пустовало. Другие игры, в основном холдем на маленьких ставках и семикарточный стад-покер, разыгрывались так же серьезно, как наша игра; я играл за планету, другие играли, чтобы убить несколько часов; но игра оставалась игрой и картам было все равно. «Воды, пожалуйста».

Я переключил внимание на вселенную, лежавшую передо мной. Четвертой картой прикупа была девятка червей и ставок не было.

Рекой оказалась дама бубен, и я почувствовал себя отомщенным: флеши не получалось.

— Ваши карты, — сказала крупье.

Сигнианин перевернул валета бубен и десятку червей; ’гейзианин показал двух дам и забрал много денег вместе с Падуей, Италия, а я почувствовал болезненный укол. Что-то в этом было… что-то в языке тела сигнианина. Если бы я смог догадаться, что это такое, это стоило бы половины континента.

В течение следующего часа я решительно отказывался от ставок, даже когда сигнианин выложил в банк до прикупа Лондон (Онтарио, Канада), а я сидел с королем и дамой треф; я наблюдал, надеясь, что знак, который я почти уловил, проявится опять и даст мне шанс. До тех пор, пока он не знал, что мне нужно…

— Ты должен попробовать. Он один из богатейших людей в Галактике, и на данный момент владеет почти двадцатью процентами Земли, а хочет еще больше. И насколько нам известно, это его единственная слабость.

— Слабость? — сказал я. — Это не слабость. Он в этом силен.

— Мы знаем. Поэтому нам и нужна твоя помощь. Ты тоже силен. Мы больше не знаем никого, кто может это сделать. Вот, возьми это, и еще билет до Титан-Сити, где он будет играть в «Каюте Капитана», там принимают недвижимость…

— Но что, если я проиграю?

Они покачали головами. Им не хотелось думать об этом.

И мне нельзя было сейчас об этом думать. Но как можно об этом не думать?

Карты, на которые он поставил Лондон, были открыты; он сломал местного с шестого кресла — у того были туз и король, в прикупе оказались туз-валет-4, а у сигнианина валеты были связаны. Это… простите. Я хочу сказать, что у него уже была пара валетов, так что когда вышел третий валет, у него оказалось три одинаковых карты, тогда как у местного была пара тузов. Понятно? В этот раз ставка была реальной, без блефа. Если бы я видел, что он блефует, и видел перемену в языке тела, обозначающую блеф, дело было бы в шляпе. Я мог бы тогда сделать его до того, как мои ставки уплывут понемногу, или до того, как я крупно проиграл бы с хорошим, но недостаточно хорошим раскладом, или до того, как какой-нибудь идиот угробил бы меня на чистом везении.

Таков безлимитный покер. Независимо от того, как хорошо вы играете, вы можете в мгновение ока полностью сгореть. Это пугает. Поэтому я и люблю его.

Когда сигнианин поставил в следующий раз, я поднял после него, имея 8–4 не в масть, затем поставил после прикупа, был поднят еще на ставку, а затем с улыбкой открыл свои карты, сбрасывая их. Да, сэр, мистер Сигнианин; я все время блефую. Правда-правда.

Пришла новая девушка-крупье; рыжеволосая, серьезная, с татуировкой, выглядывавшей из-под левого рукава. Марсианский колонист просадил все и ушел, восточная женщина проиграла все и достала еще, остальные оставались примерно при своем еще с час, затем мне выпал случай.

Короче говоря, я объявил, не повышая банк, в средней позиции, имея 7–8 бубен, сделал стрейт на реке против спейсера, который тем временем потихоньку разыгрывал «камень за пазухой» — я имею в виду, что он решил притвориться слабым на паре тузов, надеясь сорвать большой куш, ’гейзианина, который не выбивал меня крупными ставками, а просто закрывал всю дорогу до реки, и еще троих, которые надеялись сорвать что-нибудь, не торопясь и дешево — и все это было дешево, пока я не собрал свой стрейт. Когда дым рассеялся, я увидел, что заработал много, достаточно, чтобы выступить против сигнианина.

Собирая фишки в столбики, я взглянул на часы, словно подумывая о том, чтобы уйти, затем покачал головой и остался. Не знаю, купился ли кто-нибудь на эти мои действия, но это неважно. Я был готов. У меня имелось достаточно фишек — теперь мне требовалось либо много информации, либо много удачи. Я бы предпочел удачу. Мне как-то повезло, когда играл против Дока Холидея и меня чуть не застрелили, и еще раз мне повезло против Дойла Брансона — тогда мне преподали недорогой урок. Но нельзя рассчитывать на удачу; при долгой игре все всегда выравнивается. А о долгих играх я знаю многое.