Алекс Мистер - Человек с автоматом

* * * Генка беспечно сидел у самой кромки изумрудного прибоя , уткнув голову в колени и зачаровано вглядываясь в поддавшийся румянцем горизонт . Он был совершенно один и ,на его лице выступало легкое замешательство и романтический восторг . С каждым мгновением ему все больше и больше хотелось дерзко и гордо окунуться в вечность ,стремительно промчаться по ее потаенным коридорам времени и хотя бы на час робко прикоснуться к легендарному прошлому этой земли : ловко облачиться в доспехи легионера ,почувствовать ив ладони рукоять короткого эллинского меча , поднять над головой надежный круглый щит с блестящим ликом солнца посреди и , громко вскрикнув что-нибудь на языке Афины 58, ввязаться в бой во славу доблестного Александра или не менее Великого, снискавшего себе почет и уважение Веков ,Гай Юлия Цезаря или грозного Аттилы59. Но окружавший Генку мир упорно продолжал оставаться таким ,каким он был на самом деле . Циничным и грубым, алчным и холодным , лишенным даже слабого намека на античные достоинства и честь . Именно такой мир больше всего и ненавидел Генка . Справа от Генки в этом, реальном до банальности и скуки, мире чернел среди песка его АКМ и россыпью устилали землю нашпигованные мучительной смертью остатки боезапаса. На свисавшем до самой земли ремне Генки угрюмо поблескивали ребристые корпуса боевых гранат , а на выцветшей под лучами балканского солнца гимнастерке смутно проступали багровые пятна высохшей крови . Стояла поздняя осень и обычно переполненные курортниками золотистые пляжи были пустынны и наводили грусть и печаль .И причиной этому был не только леденящий кожу ветер и скудные остатки солнечной ласки . Главной причиной всего ,окружавшего Генку, была война. Война , превратившая в дымящиеся развалины гостеприимный Дубровник .Война , перепахавшая смертоносными осколками и ударной волной все побережье . Война , раскрошившая стены и башни средневековых замков и крепостей .Война , бесцеремонно "засеявшая" живописные долины и ущелья Балкан тошнотворным зловонием трупов и едким дымом пожарищ . Но для Друже Русие - так вначале прозвали Генку его новые друзья боснийских сербы, все это было лишь очередным этапом в его биографии . Генка с самого начала знал, на чьей стороне он окажется в этой войне. Привнесенная в его жизнь Афганистаном ненависть ко всему мусульманскому миру и искренние симпантии к братскому по крови и предкам народу сербов однозначно и четко опредилили его выбор . Кроме того ,у Генки была еще одна веская причина встать на сторону сербских повстанцев против хорватов и мусульман . Это была очень давняя и почти забытая история. Когда-то у Генки был преданный друг , серб по национальности и югослав по гражданству. Им тогда было лет по десять , не более. Но добрую память об этой дружбе Генка пронес через всю свою жизнь . Деян , так звали Генкиного друга , был выходцем из семьи дипломата, но все же держался с Генкой как с равным и ни разу даже намеком не подчеркнул своего элитарного статуса . Долгое время они были неразлучны и понимали друг друга с полуслова , невзирая на то, что родились в различных странах и говорили на разных языках .К тому же очень скоро Деян настолько хорошо выучил русский язык , что уже мало кто мог отличить его от простого русского мальчугана . Они с Генкой дружно и весело проводили время , на равных принимая участие в бесконечных мальчишеских шалостях и авантюрах : вместе купались в окрестном пруду и удили в нем рыбу , самозабвенно играли в дворовый футбол и "войнушку", бегали вместо школьных уроков в кино , катались часами на скейтах и велосипедах . Одним словом они по детски наивно смотрели на жизнь , особенно не задумываясь о будущем и искренне восторгаясь своим настоящим . Но однажды все это неожиданно кончилось . Отец Деяна был срочно отозван по делу в Белград и Генка был вынужден навсегда расстаться с верным и преданным другом ...

Последние месяцы, которые Генка провел на Балканах, оказались на редкость удачными для армии боснийских сербов. Она неизменно одерживала верх над своим противником и праздновала одну громкую победу за другой. Очень скоро с позором разгромленные хорватские армии были вынуждены трусливо уступить свои позиции наседавшим сербам и , уже ближе к осени, добрых три четверти бывшей республики Боснии и Герцеговины оказались под неограниченным контролем сербских отрядов . Генка в глубине души был искренне рад таким успехам своих новых друзей , хотя подсознательно и понимал , что любая война никому не приносит счастья : ни победителям, ни побежденным. Кроме того, Генка всегда старался быть твердолобым прагматиком. Тем более, что сама судьба не оставляла ему другого выхода. Еще в Афгане он твердо уверовал в то, что волк и медведь не могут ужиться в одной норе или берлоге. Он был ярым противником подобного рода мифов и пацифистских легенд. Война, в его понимании, сколь ужасна и трагична она ни была, все же оставалась наиболее действенным и эффективным орудием эволюции и одним из краеугольных камней любой цивилизации или государства. Она всегда все расставляла на свои места и очень редко когда не являлась закономерным продолжением тщательно скрываемых за лицемерной улыбкой страстей и намерений. Она выпускала на волю ненависть и кровожадную ярость. Только испив до краев эту горькую чашу горечи и страданий , народы наконец забывали о своей взаимной неприязни, столетних распрях и обидах и на еще дымящихся руинах мира пытались строить новые , лишенные цинизма отношения и государства. Убрав из-за спины руку с предательским кинжалом , они были просто обречены ее протягивать открытой ладонью бывшему врагу. Генка упрямо продолжал верить во всю эту "очистительную " миссию Войны. И в основном благодаря этой вере и в этой Балканской войне пытался отыскать Идею, а не трусливое убежище от своих проблем. Отрядом, в который попал Генка, командовал степенный и умудренный опытом капитан бывшей ЮНА 60 Владо Станкович . Он был очень строгим, но хорошим командиром. Единственным его недостатком с точки зрения Генки была не знавшая предела ненависть и жестокость по отношению к хорватам. Корни этой ненависти уходили глубоко в прошлое, о котором сам капитан предпочитал особенно не распространяться. Только по чистой случайности Генка узнал о том, что во время немецкой оккупации, когда капитан еще был мальчишкой, нацистские приспешники хорваты-усташи безжалостно расправились со всей его семьей. Они это сделали в отместку за то, что он, Владо Станкович, решился помогать повстанцам-партизанам и оказался в их отряде. Капитан Станкович так и не смог забыть трагедии своих родных и через всю свою жизнь пронес презрение и ненависть к хорватам. Во всем остальном Станкович был по нраву Генке. Он искренне симпатизировал открытости и подкупающей честности своего нового командира. Но больше всего Генку привлекало в Станковиче его почти безрассудная отвага и необычный ум, позволявший отряду под его командой одерживать победы и не нести почти потерь. Капитан в сознании Генки иногда ассоциировался с этаким гордым, но хитрым котом, способным вывернуться из самой неприятной передряги и "приземлиться" точно на четыре мощных лапы. И в этой своей неуязвимости Станкович чем-то был похож на самого Генку. И Генка подсознательно чувствовал это, хотя и не был готов откровенно это признать. В свою очередь сам капитан тоже относился к Генке с симпатией и уважением, если не сказать большего. Кое в чем он даже открыто покровительствовал Генке и оказывал ему всемерную и бескорыстную поддержку. Станкович был к тому же тем самым человеком, который первым окрестил Генку Друже Русие, когда тот наотрез отказался назвать свое настоящее имя, и позволил Генке стать членом его отряда без унизительных попыток раскопать и выставить на всеобщий суд сумбурные и не всегда благовидные эпизоды из Генкиной одиссеи". Другие Генкины сослуживцы в начале относились к нему настороженно, но уже после первой недели совместных боев против хорватов и мусульман, они уже смотрели на него с уважительным восхищением, а порой даже с завистью к его фантастическому везению и воинскому мастерству. Особенно эффектно Генка отличился в кровопролитном бою за обладание боснийским городком Серебряницы, где ему удалось дерзко "накрыть" из гранатомета мусульманскую огневую точку и даже взять в плен вражеского офицера. После этого боя Генка окончательно стал "своим" среди сербских ополченцев , и каждый из них считал за честь оказаться среди его друзей или, на худой конец, товарищей. Только один из сербских солдат - невысокий, пухленький, с маленькими поросячьими глазками - с самой первой встречи невзлюбил Генку, и Генка отвечал ему тем же. Толстяка звали Анте Маркович. Среди бойцов сербского отряда еще задолго до появления в нем Генки за Анте прочно закрепилась дурная слава как от чрезвычайно вредном , спесивом и неуживчивым зануде. К тому же Маркович был сильно трусоват и до умопомрачения жаден, что сразу же отталкивало от него всех, кто с ним имел отношения. Генку же он возненавидел вначале из зависти к его быстро растущему авторитету и всеобщему уважению. Вскоре, однако у Анте появилась и еще одна причина ополчиться против русского новобранца в его отряде, Причина была до смешного банальна и глупа. Все дело было в том, что Генка наотрез отказался подарить Анте по его настоятельным требованиям свой излюбленный и добытый в качестве трофея в бою "Макаров". Маркович, безупречно следуя своей гнилой натуре, тут же поспешил доложить начальству о наличие у Друже Русие неучтенного и тщательно скрываемого пистолета. Однако результат его гнусного доноса оказался обескураживающим. Капитан Станкович выслушал его молча и без особого энтузиазма. Он даже и не думал о том, чтобы наказывать Генку за то, что тот не сообщил о наличии у него личного оружия. Значительно серьезнее капитана обеспокоил как раз сам факт доносительства в его отряде, а точнее темная личность стоявшего перед ним по "струнке" Анте Марковича. Все же не желая дать возможность разрастись скандалу, Станкович вызвал таки к себе Генку и устроил ему чисто символический "разнос" в присутствии Анте . Казалось, на этом инцидент между Генкой и Марковичем был исчерпан окончательно и бесповоротно. Генка был показательно наказан, а Анте получил вымученную им благодарность за свою "бдительность". Но все же Анте был не настолько глуп , чтобы не понимать того, что все, что сделал капитан было не более чем фарсом , разыгранным им с целью замять досадный инцидент и выставить его, Анте, на всеобщее посмешище и позор. И виной всему этому конечно же был Генка. В этом то Анте нисколько не сомневался и при их случайных встречах с Генкой ехидно усмехался ему вслед и шевелил губами в затаенной и пока бессильной злобе.