Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2012 (сборник)

– Боюсь, что рыться тут мы можем лет десять, – пробормотал Жос.

– Погодите, – перебил его Аствиц. – Я же говорил: если повезет, вино будем пить сегодня же вечером. Баронесса, вам известно, где в доме может храниться старинная воинская упряжь? Обычно такие вещи хранят столетиями, а зная склонность вашего покойного деда к коллекционированию старых книг, я предполагаю, что…

– Где-то в подвале под башней, – подумав, сказала Вейра. – Когда-то там рядом была конюшня, но ее давно перенесли в другое место, подальше от дома. В подвале полно всякой рухляди – идемте, посмотрим. Вы полагаете найти у меня в доме сокровище? – Ее глаза весело блеснули, и девушка схватила Жоса за рукав: – Отец Лейф не шутит? Ну? Вперед же, господа!

– Отцу Лейфу не до шуток, – грустно ухнул Тролленбок. – Вчера он даже испугался… хотел бы я знать, что он там еще от меня скрывает.

– Всему свое время, – поднял руку жрец.

Ключи нашлись не сразу. Болло долго шуровал по ящикам многочисленных шкафов у себя на первом этаже большого старомодного дома, левое крыло которого оканчивалось круглой замшелой башней, – в ее цоколе находилась окованная ржавым железом дверь, ведущая в подвал. Дворецкий принес не только ключи, но и два керосиновых фонаря, почти новых и с большими металлическими отражателями.

– Двадцать лет как там не прибирались, – сообщил он, с огромным трудом открывая замок. – А так вообще лет двести, наверное… и что ж там за сокровища у нас могут быть, подумать только…

Лейф проскочил в подвал первым. Как он и предполагал, с вентиляцией тут был полный порядок – длинное, уходящее во тьму помещение пахло лишь пылью, но не плесенью. Луч фонаря выхватывал из тьмы коробки с давно пересохшими ремнями упряжи, потом старую наковальню. Аствиц медленно шел вперед. Остовы седел, висящие на стене ржавые стремена, ящики, целая гора типично морских ящиков из тщательно пропитанного особой смолой железного дерева… он присел на корточки, задумавшись.

– Так что искать? – спросил подошедший Жос. – Я терпелив, конечно, но…

– Фамилия конюшего была Рокамор, – произнес, закатив глаза, Аствиц. – В числе его имущества, переданного палачу, были два седельных сундука богатой работы, прочно окованные и хорошо просмоленные… два седельных сундука.

– Но здесь нет седельных сундуков.

– Нет, нам нужен именно седельный сундук. Сундук, в котором в ту эпоху принято было хранить от сырости парадные седла. Сундук с именем конюшего!

Аствиц вдруг вскочил и ткнул пальцем в стенку большого, обвязанного смоленым линем ящика, что виднелась в середине кучи ящиков поменьше.

– Тащим!

– Вейра, подержи свет, – попросил Жос и, отстранив жреца, принялся растаскивать штабель ящиков, некоторые из которых норовили рассыпаться прямо у него в руках.

Вскоре он добрался до того, на который указал Лейф. Перерезав линь, он склонился над замком. Несколько движений узкой отверткой – и ржавый механизм просто развалился на куски. Тролленбок нетерпеливо потянул вверх крышку, но она не поддавалась, держалась будто приклеенная. Ругаясь, Жос поддел крышку небольшим ломиком и увидел, что край ее действительно был когда-то обмазан толстым слоем смолистого растительного клея.

– Свет! – крикнул Аствиц, бросаясь на помощь Жосу.

В морском ящике, изготовленном согласно выжженным на боку цифрам более двух столетий тому, под толстым слоем расползающейся парусины находился здоровенный, окованный серебром сундук с литерой Р, выложенной по дереву крохотными золотыми чешуйками.

– Небеса вседержителей, – выдохнул жрец. – Давайте его вытащим…

– А он не развалится? – осторожно спросил Жос.

– Сундук такой работы проживет еще триста лет, особенно при столь тщательном хранении. Ну же, давайте!

Тролленбок обхватил драгоценный сундук руками, крякнул и медленно потащил его наверх. Когда он опускал его на пол, внутри что-то отчетливо звякнуло.

– Посуда? – спросил он.

– Нет, – нервно ответил жрец, опускаясь перед сундуком на колени. – Стал бы я так дергаться из-за какой-то посуды!.. будь она хоть трижды золотая!

Стерев рукавом пыль с фигурной серебряной щеколды, под которой располагался замок, отец Лейф достал из кармана знакомого Жосу орла и вложил его в характерную фигурную прорезь. К изумлению Тролленбока, замок сухо щелкнул в ответ. Лейф повернул орла вправо, раздались еще три щелчка, и щеколда приподнялась.

– Эта крышка тоже заклеена намертво, – сдавленно проговорил жрец. – Дайте-ка свою отвертку…

Сундук он вскрывал сам, не подпуская к делу Жоса. В конце концов крышка освободилась. Лейф встал, вытер пот и выдохнул:

– Не пойму, как работает этот замок. Я думал, со сломанным крылом орел бесполезен…

– Все дело в длине штифта, – усмехнулся Жос. – Сложный замок, на самом деле.

– Ну что там, что там? – зашептала Вейра, поднимая над головой свой фонарь.

Аствиц откинул скрипучую крышку и снова остановился. В ярком свете фонарей тускло светилась золотым шитьем то ли попона, то ли какое-то покрывало.

– Смотрите сами, баронесса, – просто сказал он.

Девушка наклонилась, приподняла край ткани и вскрикнула от изумления:

– Что это? Жос, что это?

Под тканью, замотанный в когда-то промасленную, но давно уже высохшую до трухи парусину, лежал темный бронзовый панцирь, густо украшенный насечкой. Рядом находился шлем довольно странной, очень древней работы.

– Это то, что стоит дороже золота, – облизал губы Лейф.

– Не понимаю, – пристально посмотрел на него Жос. – Действительно, что это за железяки?

– Это доспех Ориоля IV. Короля казнили в фамильном доспехе, и король завещал этот доспех своему палачу. Или вы думали, что умирающий юноша искал столовое серебро? Нет, Жос. Предложив этот доспех в дар Трону, баронесса Вейра сможет добиться многого… если я еще хоть что-то понимаю в этой жизни.

Выйдя на воздух, Жос раскурил трубку и уселся на небольшую скамейку, принесенную для него конюхом. Аствиц что-то горячо рассказывал восхищенной Вейре, которая не могла оторваться от находки. Тролленбок хмыкнул. Перед глазами у него появился король, который шел на казнь в доспехе своих отцов. Наверное, он был порядочным мерзавцем, но чувством собственного достоинства Ориоля IV боги не обидели…

– Пора выпить вина, – сказал Тролленбок и облизнулся. – Обещали же!

Молебен закончился. Отец Лейф с восторгом воздел Священные Дары, кивнул служке, молодому и довольно бестолковому деревенскому парню, чтобы тот вовремя подставил чашу с морской водой, и устало выдохнул: исповедей сегодня не ожидалось, а молодая вдова Брокко, дочка богатого торговца из Корви, недавно потерявшая мужа и мечтающая о следующем, принесла половину копченого поросенка и две корзины сушеных овощей. Помощь семейству Брокко обещала немалые прибыли, и Лейф Аствиц знал, что ему делать: не далее чем в трех кварталах от его храма недавно поселился изящный, очень моложавый, хотя и обремененный долгами сорокалетний флотский лейтенант из обедневших южан. Должностей он уже не ждал, и на первой же исповеди – офицер был крайне набожен, как многие моряки, почитал Эльта, бога Прибоя, – признался Лейфу, что купил домик в Воэне на последние деньги. Двадцать пять лет в море несколько подсушили королевского лейтенанта, так что теперь ему хотелось невесту попышнее, с окороками – а происхождение уже не имело значения, тем более что пенсию он выслужил при любых раскладах. Молодая Юся Брокко, иногда похожая на очаровательного толстолапого щенка, подходила ему самым лучшим образом, и Лейф заранее потирал руки: еще бы, за такого жениха ее папаша отстегнет целое состояние, да и в последующие годы не оставит старый храм своим усердием. А уж когда пойдет потомство…