Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2012 (сборник)

Чем выше поднимался беглец, тем плотнее сплетались ветви. Вскоре он достиг того места, где полет был невозможен. Беглец снял печати и принял свою прежнюю форму, мягко опустившись на одну из ветвей. Он принялся карабкаться, пробиваясь сквозь плотно растущие древесные руки. Из последних сил он проталкивался в узкие щели и очень удивился, когда поросль резко закончилась.

Он стоял в зале, полом которому служили туго сплетенные ветви дерева, а крышей – бездонное небо. В чистой синеве медленно плыли огромные сонные рыбы. Их крупная блестящая чешуя отражала крону дерева и маленького растерянного беглеца. Перед ним был предел. Край света. Дальше идти некуда.

Он огляделся вокруг и тут же увидел высокий белый трон и женщину, сидящую на нем. Она была обнажена, ее рыжие волосы струились вниз по плечам, огненными струями осеннего багрянца вплетались в зелень ветвей. Ее руки вросли в подлокотники трона, большая красивая грудь мерно вздымалась, ноги были призывно разведены, и на их перекрестье сияло открытое лоно. Листва перед женщиной раздалась и набухла двумя зелеными наростами. Сотканные из тугих веток коконы лопнули одновременно и на свет вышли два карлика. Приземистые, коренастые, одинаковые, они были обладателями огромных гениталий. Женщина что-то сказала, и один из карликов тотчас набросился на нее. Некоторое время они совокуплялись, а затем карлик издал протяжный крик, задрожал всем телом, изливаясь без остатка, и вдруг упал навзничь. Он был мертв. В то же мгновение зеленый ковер породил еще одного приземистого любовника, и они вдвоем с оставшимся карликом из первого помета схватили своего мертвого близнеца и потащили его к отверстию в ветвях, раскачали и швырнули вниз. Будет серым пожива!

Карлики вернулись к трону, и один из них немедленно шагнул к женщине, стремительно возбудился и вошел в нее мощно и грубо, резко ускоряя темп.

Беглец вспомнил слова торговца и двинулся вперед. Когда очередные два карлика потащили своего мертвого партнера к обрыву, беглец шагнул к женщине.

– Кто ты? – спросила она и улыбнулась, откровенно разглядывая его достоинства.

– Я на костях толчен, на крови мешен. Король на час и жертва на век.

– Чего ты желаешь?

– Я желаю… тебя.

– Нет ничего проще, – женщина призывно улыбнулась, – но ведь ты знаешь цену?

– Знаю.

– Тогда иди ко мне.

После этих слов беглец испытал сильное возбуждение. Он подошел к рыжеволосой женщине вплотную и соединился с ней. Раз, другой, третий. Позади возмущенно кричали недовольные карлики. Помимо своей воли беглец ускорил темп и уже готов был закончить, без остатка отдавая свои силы Вышней, но вдруг что-то больно укололо его в руку и отсрочило последний спазм. Он продолжал двигаться и теперь мог контролировать себя. Погружаясь раз за разом в зовущее лоно, беглец словно уменьшался в размерах. А прикованная к трону женщина все увеличивалась, неподвижная, словно статуя. Вскоре он уже стоял у подножия гигантского монумента. Там, где минуту назад было неутомимое лоно Вышней, располагались высокие врата, облицованные розовым мрамором, украшенные огромными кровавыми рубинами. Разведенные в стороны створки стремительно закрывались. Земля содрогнулась. Это очередной карлик пошел на приступ. Беглец бросился вперед, спасаясь от гигантского, будто таран, уда. Он бежал так стремительно, как никогда не бегал. В последний миг он едва успел проскочить между створками. И оказался во тьме. Но это была не пустая бессмысленная тьма. Это был красноватый влажный мрак начала. А потом был свет, и была боль, давление… Мир кончился и начался заново.

Фельдшер в белом халате принял кричащего малыша, аккуратно поднес его к мойке. Профессиональным движением омыл новорожденного и, наконец, завернув ребенка в свежую пеленку, передал его на руки матери. Счастливая роженица робко взяла дитя, прижала к груди.

– Посмотрите, какой он милый. Мое солнышко, моя крошка. Ну, разве он не прелесть? – обратилась женщина к врачам и ко всему миру. И врачи немедленно заверили мать, что ее первенец просто прекрасен.

– Смотрите-ка! У него на ладошке родимое пятно. Похоже на птицу, – восхитилась молоденькая медсестра.

– Да, милая, – доктор огладил упругий зад своей ассистентки, – это значит, что у мальчика будет необычная судьба.

Из крана текла сладковатая вода.

Уж сколько лет на Вингайте, а все не могу привыкнуть.

Я глянул в зеркало, решил не бриться. Говорят, щетина придает мне мужественный вид. Правда, эти слова принадлежат повару Фуджисаки, а он, как и все японцы, не в меру льстив. В зеркале отражался мужчина лет тридцати, с короткой стрижкой и небольшими ушами. Я улыбнулся, затем нахмурился. Дурацкое выражение лица. На фотографиях себя видеть не могу. А девчонкам нравится, и не поймешь – то ли моя морда, то ли статус «владелец бара». И этот самый бар надо через полчаса открыть.

Работа недалеко, погода хорошая, можно и прогуляться. Большую часть пути я иду по набережной, наслаждаясь свечением Риксена и отражением башен в радужной пленке реки Ло. Нравится мне Марианнаполис, тут есть где развернуться: перевалочная база тридцати миров, один из наибольших космопортов, масса туристов, а значит – куча шальных денег. Только успевай.

Передо мной площадь со сквером и круглым фонтаном. Рядом крупная пересадка, народу здесь – завались, а рядышком бар – завалиться. Конечно, пока открыл, от бюрократов натерпелся, но теперь в «Золотом сиянии» свободных мест, считай, не бывает.

По вингайтской традиции дверь отъехала в сторону. Звякнул колокольчик. В полутемном зале японец протирал столы. Увидев меня, он заулыбался и раскланялся:

– Доброго здравия, Кейто-сан. Вы прекрасно выгрядите сегодня.

– Спасибо, Фуджисаки-сан. Все ли в порядке?

– Не изворьте беспокоиться, все замечатерьно.

– Отлично. Отдохни, я закончу.

– Вы очень юбезны, Кейто-сан, – японец раскланялся, бросил тряпку на стол и убежал.

По-моему, он тут и ночует. То есть проводит первые два тайм-сета. Никогда не удавалось прийти раньше него. Ну и ладно.

Я протер барную стойку, насвистывая какой-то мотивчик. Оглядел ряды бутылок: полных, опорожненных наполовину и с жидкостью на донышке. Вот что плохо на Вингайте – мало настоящих ценителей. «Мохито», «Терра Нову» или «Смерть Терминатора» заказывают едва ли раз в месяц. Зато местное пиво и сцеженный сок айековы идет на ура. И водка тоже. Да и дорого завозить с Терры настоящие калуа, гренадин или бейлиз. Вот и придумываем заменители: водку со сгущенкой, вишневый сок с гвоздикой и полугодовую айекову. Все равно клиент не почувствует разницы. А тот, кто почувствует, пойдет не в «Золотое сияние», а в рестораны Верхнего Яруса.