Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2012 (сборник)

– «Уэллс» с ампулами уже ушел в полет, когда Интерпол наконец-то сел на хвост руководителю той европейской фирмы – в их оперативных разработках он проходил под кличкой «Фирмач». Но выяснить, с кем он контачил в подмосковном Центре, никак не удавалось. Поэтому Интерпол попросил Леву Зайчонка якобы случайно обнаружить одну из ампул. Европейские сыщики надеялись, что агент «Фирмача» в нашем ЦУПе забеспокоится и как-то себя проявит…

– Но никто не ожидал, что он проявит себя таким образом, да? – с язвительной усмешкой закончил Бикешкин. – Под угрозой оказалась жизнь всего экипажа лунной станции!

– Согласен, – генерал виновато опустил плечи. – Тут сыщики немного не додумали… Да и Янчук их перехитрил: он действительно запаниковал и вышел на связь с «Фирмачом», однако вел разговор, меняя голос с помощью специальной компьютерной программы. Но Зайчонок все равно его переиграл. Вы знаете, что он за трое суток соорудил в стыковочном отсеке систему управления, газовые двигатели и радиопередатчик? Из подручных материалов, своими руками! Ну, а потом связался с ЦУПом в Хьюстоне и с нашей помощью заставил Янчука раскрыться.

– Земля, даю старт системе, – Стелла «Ночка» Уилсон щелкнула тумблером, и раструб концентратора выстрелил в сторону Луны тонкой и яркой солнечной нитью.

Прошел всего месяц со дня, когда я достал злополучную ампулу из установки «Сплав». А сколько событий включила в себя эта тридцатидневка! Аварии на станции, мой полет на «Кентавре», разоблачение Янчука… И спасательную экспедицию на «Мудре», когда «Ночка» и Хосе, ориентируясь по радиомаяку на моем «космолете», состыковались с «Очумелыми ручками», и уже вместе мы вернули отсек в состав «Инолуса».

Теперь вот новый выход в космос. Из уникальных кристаллов, полученных на «Сплаве», мы смонтировали концентратор энергии. Внизу, на лунной базе «Селена», ребята сконструировали приемник, который имитирует все препоны, ожидающие энергетический луч при прохождении земной атмосферы. Такой же имитатор установлен и на корпусе «Инолуса» – там, в зоне ферменных конструкций, на всякий случай подальше от исследовательских и жилых модулей. Мы собираемся устроить двойную проверку.

– Потеря мощности – полпроцента! – голос Маши Серовой звенит от радостного возбуждения. – Ребята, всего полпроцента потерь после прохождения атмосферы! Даю обратный старт!

Теперь огненная спица протыкает пространство с поверхности Луны и упирается во второй приемник на фермах «Инолуса».

– Есть сигнал! – в один голос орут Астрид и Хосе в наушниках скафандра. – Потеря мощности на имитаторе атмосферы – тоже полпроцента!

– Трофимыч, теперь не нужны тепловые и атомные электростанции, не будет больше Чернобылей и Фукусим… – «Ночка» в белоснежном скафандре неуклюже поворачивается в мою сторону. – Достаточно всего лишь одного стометрового зеркала на геостационаре, чтобы обеспечить электричеством весь земной шар! Лева, мы только что подарили людям новый источник энергии! Новое Солнышко!

На стекло ее гермошлема опущен темный светофильтр, но мне кажется, что я вижу широкую белоснежную улыбку Стеллы и ее горящие восхищением глаза.

Мне сейчас не хочется думать, что уже завтра наверняка найдется некто, кто захочет использовать солнечный концентратор совсем по-другому, – чтобы держать под прицелом города, страны и целые континенты. Я знаю, что сделаю все, чтобы этого не случилось.

Поэтому я улыбаюсь Стелле в ответ и киваю:

– Маленькое Солнце для всей Земли!

Отправитель: τ созвездие Северная корона. Планетоид Нимфа (Жемчужина). Станция NIM-1. Индивидуальный почтовый номер: 8067—9684677 ОЛ-7743-РСБ78.

Получатель: Солнечная система. Земля. Россия. Иваново. Индивидуальный почтовый номер: 8064—4891233 АТ-3877-УУС47.

Дата отправления: 18.08.2038

Привет, Непослушная ромашка!

Через полчаса мы все уже будем в полном отрубе. Перед гиперпрыжком ребятам по очереди колют какую-то дрянь. Но мне не хочется вдаваться в подробности. Парни, тут есть кое-кто с мозгами, хотели мне объяснить. Но я подумал, что все это люди не глупее нас просчитывали, поэтому решил просто, по-солдатски (постоянно стараюсь держать в голове, что я теперь солдат), подчиниться.

Надо написать тебе что-нибудь такое, солдатское. Вроде: Почтальон, шире шаг! Или: Важнее даже автомата письмо девчонки для солдата! Или что там еще? Правда, у нашего почтальона с ногами туговато и, как бы я ни хотел, это письмо дотащится до тебя только через год. Даже пытаться не хочу прикидывать, когда это. И без того тоскливо.

Я понимаю, что верному стражу Родины не полагается предаваться унынию. Ну, так я и не страж, а скорее разработчик целины. Знаешь, раньше на такие планетоиды на стройки зэков гоняли, а теперь солдатню.

Перечитываю письмо – не важнец выходит. Не умею я письма писать. Но все-таки это лучше, чем ничего, ведь правда?

Буду учиться быть хорошим корреспондентом (так, кажется).

Твой друг С. Ч.

Дата отправления: 14.09.2038

Я второй день на станции и потихоньку обживаюсь. Ребят селили по двое, как придется, а мне повезло – не досталось свободной комнаты, и меня взял к себе Генка Собинов. Ну, ты его помнишь. Он гулял года два назад с Махой, а потом в армию ушел. Реально, он тоже тут служит, на Жемчужине. Ему уже надо было обратно лететь, но он, ненормальный, остался на сверхсрочную. Хочет заработать на операцию матери, ему сестра письмо прислала, просила, чтобы оставался. Забавно получилось. Мы им письма привезли августовские, а сейчас по почте еще только ноябрьские от прошлого года доходят. И, знаешь, все равно приятно. Здесь даже обычай есть: когда кто-то отслужил, а письма его все идут, то их получает тот, кто из новобранцев его койку занял.

Здесь вообще какое-то странное отношение к письмам. Тут же как – компьютер печатает письма на листах, листы сворачиваются и запечатываются в конверты. Так что мы получаем письма почти такие же, как на Земле. Кое-кто из ребят умудрился загрузить в компьютер новые шрифты, очень похожие на обычный корявый почерк. Парни считают, что так письмо выглядит «роднее». Так вот, письма получают не для того, чтобы читать. Некоторые, особенно те, кто получает почту отслуживших, конвертов вообще не вскрывают. Они сворачивают их уголком и приклеивают на стену, и когда дверь в комнату открываешь, письма на стене начинают шелестеть. Когда конвертов много, звук получается такой, как бывает в лесу, когда ветер по листьям. Здесь распечатанными письмами меняются, как какими-нибудь коллекционными штуками. Генка говорит, тут три срока служил парень, у которого перед самой отправкой на Жемчужину то ли умер кто, то ли что-то в этом роде. Так он собирал письма, в которых про смерть говорится. Правда, я этого еще не в силах понять. К счастью, ничьих писем я не получаю, и по этому поводу старики относятся ко мне покровительственно, как будто жалеют, что ли. И меня, Ленка, это здорово бесит.