Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2012 (сборник)

Вот тебе главное, кратко. Пишу на случай, если никто из нас не сможет рассказать об этом сам, потому как серьезные дяденьки уже реально наступают на пятки.

То, что Маринка в крови у себя видела – это кладка паучья. Лохматые в крови у теплокровных живут, в симбиозе. Но, когда надо, вылезают и вполне самостоятельно существуют. Только вот размножиться вне тела не могут.

Обнаружили их на Жемчужине, где они с шавками, что называется, в паре работали. Стали одомашнивать – не вышло. За правду пауки серотонин едят и людей лечат. А какая правда у наших бюрократов: денег напилить. Тогда с другой стороны зайти решили – искусственно воссоздать пауков. Думали, из пробирки, генноинженерные, покладистее будут. Залили пробную партию шавкам в загоне. Да только этих тварей в клетке не удержишь. Потащили псы их ценную разработку в массы. А как шарахнул генератор – активизировалась партия. Да только пауков не вылупилось ни одного, а народу умерло… Лохматые лечить хотели. Да только мало их было – вытащили Ксавье. В его теле начали размножаться. А когда размножились – лечить на французской станции было уже некого.

В общем, теперь, когда мы с Маринкой все это знаем, не могут они нас с такой инфой и пауками в крови с Жемчужины выпустить. Так что есть шанс, что шансов нет. Мрачная шутка, но не сердись. Ты хорошая девочка. И я очень люблю тебя. Я всегда тебя любил. Больше жизни. И поэтому черта с два я дам им себя зарыть в этот мерзлый планетоид, пока снова не увижу тебя, Максимова.

Поэтому поцелуй папку, передай маме привет, сиди дома и жди. Получишь письмо – никому не показывай. И если мойры уже крутят в пальцах нить моей жизни, то я вырву у Антропос ножницы, и тогда мне будет чем драться.

По возможности напишу. Ставлю фильтр на почтовый номер – пусть система удаляет твои письма, не печатая. Кто бы ни пришел после нас. Даже если никого не будет. Твои письма не позволю читать никому.

Я вернусь.

Почтальон, шире шаг.

С. Ч.

В семь часов утра проснулись все, кроме Толика. Ему впервые за много лет, а может быть, и за всю жизнь, приснился сон. Во сне он пригласил девушку на концерт Юрия Визбора, но вместо знаменитого барда на сцену вышел худой молодой человек в дешевых очках и стал петь песни советской эстрады. Как ни странно, публика его не гнала. Толик заметил, что девушка тоже принимает самозванца за настоящего артиста, хлопает и даже пытается передать через впереди сидящего записочку с заказом. Через некоторое время лже-Визбор попросил сделать небольшой перерыв – промочить горло, и на сцену в качестве временной замены вышла средних лет тетка с гитарой и проникновенным выражением лица. Как ни странно, вместо исполнения женского романса она поставила гитару на стойку, задрала подол практически до подбородка и начала отплясывать под заводную музыку, полившуюся с потолка. Нижнего белья на тетке не было, но и это не смутило зрителей, активно аплодировавших порно-шоу.

На этом месте Толика растолкал Максим.

– Вставай, вставай, – говорил он, – что с тобой такое?

Толик с трудом разлепил глаза.

– Уже семь ноль шесть, – добавил Максим. – У тебя всего четырнадцать минут.

Толик вскочил как ошпаренный. Умыться, почистить зубы, одеться и застелить постель за четыре минуты, затем – успеть на завтрак. Непросто, но реально.

До стола он добрался в 7.13. Проснуться с опозданием на шесть минут и отыграть три минуты на утреннем туалете – неплохо. Теперь быстро поесть – и порядок. Возможно, подобного больше не повторится. Возможно, это случайный сбой программы. Все-таки его электронная часть не подвергалась капитальному ремонту уже пятнадцать лет, три четверти заложенного в конструкцию срока.

Он справился чуть раньше заданного времени, махнул напоследок сидящему за соседним столом Максиму, сдал посуду и пошел к рабочему лифту. В кабине как раз оставалось одно свободное место. Из пятерых пассажиров трое были Толику знакомы, он коротко кивнул всем одновременно.

Рабочие Марса любили ездить на лифте. Не то чтобы это было их единственным развлечением, но даже короткий взгляд на Красную планету через стеклянную панель завораживал, что уж говорить о путешествии длиной в пятнадцать-двадцать минут. Толик рассматривал многочисленные ударные кратеры, пытаясь представить себе небесные тела, их создавшие. Это служило хорошей тренировкой памяти и математических способностей: прикинуть диаметр кратера и его глубину, затем, исходя из этих данных, подсчитать массу и силу удара метеорита. По вечерам Толик сверял собственные расчеты с сетевой энциклопедией и радовался, если ошибался не более чем на пять процентов.

Без пятнадцати восемь лифт остановился у подстанции «Титов-4/5». Трое пассажиров сошли раньше. Толик вежливо кивнул оставшимся двоим и вышел. У дверей его встречал Виктор Михайлович.

– Сегодня у тебя работа, – сказал он безо всякого приветствия.

– У меня каждый день работа.

– Сегодня особая. У нас тут один биоморф проснулся.

Толик присвистнул.

– О как. Редкое явление.

– Редкое. Более того, не стандартный biomorph ordinarius, а biomorph triplex. Поэтому тщательно с ним ознакомишься и посвятишь ближайшую неделю отбору подобных.

Если Толик не ошибался, за все время марсианских исследований «проснулись» пять или шесть биоморфов, все относились к биоморфам обыкновенным. Тройные биоморфы пока что не просыпались, поэтому «вылавливали» их достаточно редко – не было смысла. Восемьдесят процентов работы велось с перспективными biomorph ordinarius.

Толик кивнул Виктору Михайловичу.

– Хорошо, шеф. Будем работать.

Тот кивнул и побежал дальше. Виктор Михайлович иначе как бегом никогда не передвигался. Видимо, раньше выступал на Олимпийских играх, шутили лаборанты, а потом его перепрограммировали.

Толик прошел ряд лабораторий, кивая знакомым. Его рабочее место располагалось примерно в десяти минутах ходьбы от лифта – в самой удаленной точке комплекса. Обзорное окно выходило на приграничную территорию. В хороший бинокль можно было рассмотреть американцев из конкурирующей лаборатории. Некоторых из них Толик узнавал в лицо. Они даже приветственно махали друг другу, если «сеансы» наблюдения в бинокль совпадали по времени. Насколько Толик знал, американцы занимались ровно тем же самым, что и «Титов-4/5», выискивая в марсианской почве скопления полиморфов и пытаясь пробудить последних к жизни. Собственно, колония живых полиморфов на «Титове» была достаточно велика: уже из первых двух экземпляров без проблем вывели несколько миллионов подобных. Но в данном случае русским светило серьезное открытие: выведение нового вида. Американцы пока о подобном не объявляли, значит, Россия будет первой.