Лиланд Модезитт - Инженер Магии (Отшельничий остров - 3)

- Маленькая Фриза прищемила ручонку дверцей стойла, - сообщает Рилла весьма скептическим тоном.

- Да-да, так оно и было, - торопливо заверяет мать, одетая в латаный шерстяной плащ, который когда-то был голубым. - Герхальм недоглядел.

Доррин отмечает покрасневшие глаза матери и улавливает ее боль - иную, чем у дочки. Он делает шаг к Фризе, однако девочка испуганно шарахается от него и жмется к грязным маминым брюкам.

- Нужно осмотреть руку этой резвушки, - произносит Рилла все тем же нарочито спокойным голосом.

Темные глаза девочки тревожно перебегают с целительницы на Доррина.

Оглядевшись, Доррин видит, что Рилла приставила табурет к книжному шкафчику, на котором стоит около дюжины книг. Выдвинув его на середину комнаты, юноша садится прямо перед Фризой.

- Признаться, я не очень-то разбираюсь в девочках, - начинает он, стараясь придать ребенку побольше уверенности, - но у меня есть кобылка. Наверное, ты могла бы назвать ее девочкой-лошадкой. Ее зовут Меривен.

- Дурацкое имя для кобылы, - грубовато замечает Рилла.

- Ну, она так представилась. Что я мог поделать? - отзывается Доррин, пожав плечами и положив руки на колени. - А тебя как звать? Может, Снежная Киска?

Фриза молча смотрит себе под ноги, на дощатый пол перед очагом.

- Или девчушка-резвушка? - Доррин умолкает, потом заговаривает снова: - Думаю, моя Меривен тоже когда-то была изрядной резвушкой. Она рассказывала, что вечно куда-то спешила. Правда, мы с ней тогда не были знакомы.

- Лошади... не разговаривают.

- Да, они больше отмалчиваются, но Меривен поговорить любит. Особенно, когда дорога длинная: у нее всегда есть, что порассказать. То о травке толкует, то на оводов жалуется, а то... - он делает паузу. - Конечно, она уже большая девочка, но ведь и ты когда-нибудь вырастешь.

Доррин ощущает исходящую от матери волну страха, но заставляет себя улыбнуться.

- Но ты, наверное, умница, а Меривен хоть и большая, а глупышка. Бывает что летом, на лугу, она просит меня снять с нее седло и катается по траве. Ей очень нравится запах зеленой травки.

- Ты... ты сам дурачок.

- Мне мама тоже так говорила. Это было давно, но с тех пор я, похоже, так и не поумнел.

Фриза косится на Доррина с интересом, но продолжает жаться к ногам матери.

- Может быть, как раз поэтому мы с Меривен так ладим, - продолжает юноша. - Хочешь с ней познакомиться? Я покажу ее тебе, только сначала взгляну на твою ручку.

- У тебя что, и правда есть лошадь? - спрашивает мать девочки.

- Для подмастерья он не такой уж бедняк, Мерга, - говорит Рилла.

- Меривен существует на самом деле, - ухмыляется Доррин. - Я привязал ее рядом с домом к кусту бузины.

- Бузина - не лучший корм для лошади, - замечает Рилла.

- Я покормил ее перед отъездом.

- А можно мне ее погладить? - спрашивает Фриза.

- После того, как мы хорошенько вправим твою ручку, - отвечает Доррин.

- Ручка болит.

- Я знаю. А в каком месте?

- Вся болит.

Не вставая, Доррин пододвигается на табурете поближе к матери и дочке.

- Можно мне взглянуть?

Девочка остается у ног матери, однако когда Доррин касается пальцами ее руки, не отстраняется.

- Думаю, надо наложить лубок, - высказывается Рилла.

Доррин, ощутив перелом, кивает. Кроме того, он чувствует, что малышка голодна.

- Есть у тебя кусочек хлеба? Ей бы покрепиться.

- Она может поперхнуться.

- Малышка, мы хотим вылечить твою ручку, - говорит юноша, серьезно глядя на Фризу. - Может быть, на момент тебе сделается даже больнее, но это сразу пройдет, а потом будет легче. А когда закончим, дадим тебе хлебца.

- Мерга, - обращается к матери целительница, - надо будет подержать девочку, чтобы не дергалась. Сумеешь?

Молодая женщина кивает.

Девочка стонет, но мать и целительница держат ее крепко, а Доррин быстро соединяет концы сломанной кости, одновременно укрепляя внутреннюю гармонию. Рилла ловко накладывает лубок, и спустя несколько мгновений успокоившаяся Фриза уже берет здоровой ручонкой кусочек хлеба.

- Готово, малышка, - говорит Доррин, прикасаясь пальцами ко лбу девочки. - Если ты не будешь ни на что натыкаться, ручка скоро заживет,

Мерга вопросительно смотрит на Риллу, потом на Доррина.

- Четыре, может быть пять восьмидневок, - уточняет юноша.

- Ты обещал показать лошадку, - напоминает девочка.

- Покажи ей, - говорит Рилла, - а я тем временем расскажу Мерге, что надо делать.

- А можно еще хлебца? - просит Фриза.

- Сейчас принесу, - говорит Доррин и спешит на кухню. Как только он возвращается, девочка жадно хватает хлеб, а целитель осторожно, чтобы не задеть больное место, поднимает ее на руки.

- Через две восьмидневки приводи дочку ко мне, посмотреть, как заживает. И следи, чтобы рука ни обо что не ударилась и все такое... слышит он за спиной наставления Риллы перед тем, как закрыть за собой дверь.

- Смотри, - говорит он Фризе, останавливаясь возле кобылы, которая, несмотря на горечь, все-таки обгрызла куст бузины. - Вот и Меривен.

- Славная, - лопочет девочка.

Утро стоит безветренное и ясное, а снег сверкает так ярко, что Доррин невольно щурится, вспоминая белые мостовые Фэрхэвена.

Меривен подставляет лоб, и Фриза гладит кобылу здоровой рукой.

- Ну, нам пора идти, - говорит Доррин, заметив, что девочка ежится от холода.

- До свиданья, лошадка.

Зайдя в дом, юноша плотно закрывает дверь и ставит Фризу на пол.

- У него есть всамделишная лошадка, черненькая, - сообщает она.

- Спасибо, великий, - говорит со слезами на глазах Мерга, кланяясь Доррину. - Нам надо домой.

Доррин смотрит на Риллу, но морщинистое лицо целительницы остается совершенно невозмутимым. Юноша открывает дверь и провожает взглядом мать с дочерью.

- Закрой дверь, Доррин. Нечего тут холод напускать.

- Чего ты ей наговорила?

- Сказала правду - что ты великий целитель. Молодой, но великий.

- Тьма, я всего лишь неплохой кузнец, а если и целитель, то недоучка.

- Послушай-ка, паренек! В твоих костях достаточно гармонии чтобы загнать любого Белого мага аж за Северный Океан. Я ведь видела, что ты сделал для девочки.

Доррин хмурится.

- Она вовсе не прищемила руку. Ее отец бил их обеих, и я хотел бы...

- Ты не можешь устраивать за людей их жизнь.

- Ты права. Я сделал что мог, но этого недостаточно.

- Иначе и быть не может. Ты делаешь в целительстве все, на что способен, однако одного лишь владения магией гармонии недостаточно, говорит Рилла, окидывая Доррина с головы до ног взглядом удивительно ясных и молодых голубых глаз. - Скажи, достаточно ли иметь сильные руки, чтобы быть хорошим кузнецом?

- Нет.

- А может выращивание трав подсказать тебе, как их использовать? Тоже нет. Ты таков же, как и все Черные, но... - тут Рилла делает паузу. Может, с тобой все не так плохо. Ты, по крайней мере, умеешь слушать людей, а в сочетании с твоими способностями это сулит многое. Возьмем сломанную кость, как у малютки Фризы. Чтобы она срослась, нужно соединить сломанные концы, но как ты поддерживаешь их вместе, чтобы не разошлись?