Лев Могилев - Железный человек

Когда они приехали, у него возникла идея усыпить на весь день железного человека, но тот воспротивился. Профессору нужно было позавтракать. Оставить Гарри одного в номере он не решался, а есть при нем - тоже. Гарри же угадал его желание и, к немалому удивлению Траубе, спокойно заявил:

- Не беспокойтесь, профессор, я не помешаю вам ни в чем. Если нужно, кушайте, отдыхайте, словом, занимайтесь своими делами...

- Но, Гарри...

- Боитесь? Напрасно! Я расположен бездумно посидеть на одном месте.

- Но...

- Да бросьте вы свои опасения! Ни к чему они.

"Откуда у него такие мысли? - с тревогой думал Траубе. Мысли сугубо человеческие! Но ведь он же - человек! Правда, только мозг... А в целом... Можно ли в целом назвать эту систему человеком? Не знаю, не знаю..."

Вошел служитель.

- Прикажете подать завтрак?

- Не нужно. Я пойду в ресторан, - поспешно ответил Траубе и быстро взглянул на Гарри. Тот никак не прореагировал на его слова.

- Идите же, - обратился Траубе к служителю, вопросительно смотревшему на Гарри. Когда тот вышел, профессор сказал: Мне, пожалуй, действительно нужно отлучиться... правда, ненадолго... Но я бы хотел... - он замялся, не зная, как оформить мысли.

- Мне бы, видите ли, хотелось...

- Вы хотите для спокойствия закрыть меня в номере. Так ведь?

- Да.

- Ну что ж! Не возражаю...

"Фу ты, черт! - думал профессор, - он, как маг, читает мои мысли! Что же, рискну".

Ночью мчались они по глянцевитому шоссе, вновь свистел ветер, мелькали огни, проносились темные силуэты столбов и деревьев. И вот на горизонте возникло большое зарево - предвестник огромного города. Город был целью, к которой стремились наши путешественники. Медленно вырастал он вдали, сверкая бесчисленными огнями.

- Скоро приедем, - сказал Траубе.

Гарри молчал. Он, видимо, не испытывал волнующего чувства ожидания, свойственного обычным людям. А впрочем, кто знает?

Приехали утром. Машина остановилась у подъезда великолепного отеля. Профессор заранее позаботился о том, где остановиться. В дальнейшем он рассчитывал снять особняк. Номер состоял из трех прекрасно обставленных комнат. Ореховая мебель сверкала полировкой. На стене красовалось большое трюмо.

Гарри подошел к зеркалу и взглянул на себя. Впервые он увидел так ясно свое изображение. Впервые встретился он взглядом с самим собой. Чужое незнакомое лицо... Но глаза! Что в них такое? Они глядят из какой-то дали... В них что-то скрыто от него самого!

"Забыл... забыл... Вот... Ах, ты! Не вспомню, - мучительно думал он, глядя в зеркало, - что за провал... Не могу вспомнить!"

- Гарри, что с вами? - обеспокоенно спросил Траубе.

- Ничего особенного. Просто задумался.

"Он задумался, - размышлял профессор, - боже, он стал задумываться! И это лишь начало... А потом? Что будет потом?"

Последующая неделя была целиком посвящена ознакомлению с городом. Профессор хотел перегрузить мозг Гарри новыми впечатлениями. В открытой легковой машине они совершали бесконечные прогулки по городу. Глазам Гарри открывалась далекая перспектива улиц. Дома, великолепные парки, фонтаны, пестрая толпа пешеходов, широкий поток машин - все это огромное, подвижное, многоцветное, переменчивое было вокруг, было рядом. Траубе осторожно, но внимательно наблюдал за лицом Гарри. Он старался угадать, какое впечатление производит окружающий мир на железного человека. А тот сидел неподвижный, безучастный ко всему, как изваяние, и ничего нельзя было прочесть в его взгляде.

Все, что видел Гарри, не поражало его. Оно было ему знакомо. Он нисколько не удивлялся разнообразию лиц, равнодушно пробегал он взглядом по великолепным фасадам зданий. Ни красивое, ни грандиозное не привлекало его. Все было знакомо ему в своей обшей форме. Но все это, такое знакомое, было свободно от бремени прошлого. Прошлое умерло вместе с тем, кто передал ему эстафету жизни и кого он не знал.

Подводя итоги дня, Траубе осторожно выведал настроение Гарри. Задавал ему различные вопросы о том, что видели они в течение дня. Гарри отвечал спокойно, обстоятельно. Несомненно, у железного человека была великолепная память, новая память, свежая память.

Казалось бы, это должно было утешительно действовать на профессора, но ни на минуту не мог он избавиться от непонятной ему тревоги.

Настало время, и Траубе решил вывести железного человека в свет. Правильнее сказать, он решил ввести его в круг ученых, выдавая за собственного сына, получившего физиологическое образование. Трудный шаг! Профессор немало размышлял по этому поводу. Что касается Гарри, то намерение профессора, о котором тот его известил, казалось, нисколько не взволновало его. Спокойно, невозмутимо слушал он наставления Траубе, как ему следует держать себя на первых порах; те основные правила, которые многократно повторял профессор, он, несомненно, запомнил.

И вот пришел вечер, когда их машина остановилась у подъезда академии. В просторном вестибюле толпилось много народу. Большей частью это были люди почтенного возраста. Здесь встречались и грузные слоноподобные господа, и маленькие старички с желтобелыми остатками волос и розовыми лысинами. Слышался сдержанный говор. Вся эта масса ученых мужей медленно продвигалась к широкой, покрытой ковром лестнице, ведущей на второй этаж в конференц-зал.

Профессор Траубе был известной личностью Многие почтительно кивали ему, многие приветливо улыбались. Гарри тихо следовал за ним Он ничем не выделялся на общем фоне, разве своей молодостью

- А, многоуважаемый, здравствуйте! - раскатисто проговорил высокий плечистый господин, подходя к Траубе.

Рядом с ним профессор и Гарри казались малышами.

Профессор любезно ответил на приветствие.

- Познакомьтесь - мой сын, - кивнул он в сторону Гарри.

Рыхлая громада повернулась к стройному невысокому Гарри.

- Локк, - небрежно отрекомендовался господин.

- Профессор Локк, - дополнил Траубе.

Железный человек молча поклонился. На какое-то мгновение водянистые глаза профессора Локка встретились с глубоким, тяжелым взглядом железного человека. Мгновения было достаточно, чтобы Локк почувствовал в этом взгляде что-то особое, необычное, прижимающее к земле.

Между тем, к ним подошло еще несколько человек. Траубе щедро знакомил Гарри с учеными мужами.

- Профессор Брейтан.

- Профессор Стриблинг.

- Заведующий институтом экспериментальной психологии Штарк.

- Заведующий лабораторией электрофизиологии Вейте.

И каждый раз железный человек сдержанно кланялся, не говоря ни слова. Нечто неуловимое, особое привлекало к нему внимание. Присутствующие перешептывались, указывая глазами в сторону Гарри.

В одной из групп какой-то толстяк удивленно разводил пухлыми ручками: