Ольга Амбарцумова - Спецкор - Прерия

Только в салоне коптера я смогла немного расслабиться, незаметно вытирая руку, обслюнявленную полпредом. Марат сидел, прикрыв глаза, видно, тоже устал. И я порадовалась, что он больше не мучает меня опять всякими неуместными вопросами. Пусть уж лучше молчит.

Сержио, когда я спустилась по трапу на освещенную площадку для коптеров возле отеля, обеспокоенно спросил:

- Ди, ты сказала, что завтра на ранчо будем к девяти. Не слишком рано? Уже почти три ночи.

- Пожалуй, - уверенности, что решение правильное не было, - Марат, позвони ему утром, скажи, что будем к двенадцати.

- Слушаюсь, мой командир, - буркнул админ.

Причина его плохого настроения выяснилась возле двери в мой номер.

Неожиданно развернув меня к себе, он резко спросил:

- Ты соображаешь, что делаешь?

- О чем ты? - искренне удивилась я.

- Не притворяйся дурочкой, Ди! Твоя связь с полпредом это очень плохая идея! Он быстро остынет, а отношение к бывшим у него специфическое, это осложнит наше положение!

Возмущение поднялось во мне горячей волной:

- Не ты ли советовал не быть с ним недотрогой?!

- Боже! - Он отступил на шаг. - И что, ты переспала с ним?

- Нет, ничего не было, - вздохнула я, разом теряя свой запал. Потрясение на его лице слишком расстроило, чтобы и дальше сердиться. - Извини, Марат, я очень устала.

Теперь он был полон раскаяния:

- Прости!

Он вдруг приблизился, и я уловила запах алкоголя.

- Ди я…

Ох, похоже, он собрался меня поцеловать! И что с этим делать?

Положение спас появившийся в конце коридора Моретти. Токаев резко отстранился, пробормотал что-то вроде 'Спокойной ночи!' и, не оглядываясь, ушел в другом направлении.

- На пару слов, Ди, - Сержио, зашел за мной в номер, не спрашивая разрешения.

Закрыв за собой дверь, он произнёс слегка заплетающимся языком:

- Я это, тут подумал…

- Ты пьян? - пораженно спросила я.

- О, совсем немного, - хмыкнул итальянец. - Так вот, не трогай Марата. Оставь его в покое. Если ты затеешь с ним интрижку, то всё испортишь, понимаешь? Нам только не хватало ревности и прочего.

- С ума сошел? - разозлилась я.

- Вполне в здравом уме, - он качнулся ко мне и с усмешкой добавил: - если уж тебе так нужно заняться сексом, я ж понимаю, для здоровья и так далее, можешь располагать мной, я не против.

- Что-что? - мне казалось я сама схожу с ума.

- Ну как бы, можем прямо сейчас, - мгновение и Моретти оказался стоящим вплотную ко мне. Без предупреждения, или какого-то намека на это, он обхватил меня рукой за шею, а другую нагло пристроил чуть ниже талии, прижавшись к моим губам в самом, что ни на есть, откровенном поцелуе.

От пощечины он увернулся, когда мне удалось-таки вырваться и, подмигнув, просто покинул номер, осторожно прикрыв за собой дверь.

И опять я не знала, смеяться мне или плакать. Что за день такой, почему все словно с цепи сорвались?!

Мужики! Негодяи они все, только одно им нужно!

Моретти у меня еще получит! Пьяный дурак.

Вся в растрепанных чувствах я пошла в душ и долго стояла под горячими струями, смывающими непрошеные слезы. Только забравшись с головой под одеяло, я ощутила, что начинаю успокаиваться, потянулась к сумочке, брошенной у кровати, и достала визоры. Какая глупость, отключать их! Будильник поставила на десять - надо выспаться. И тут заметила новое сообщение от 'скрытого' абонента. Сердце радостно дернулось - вот чего мне сегодня не хватает, романтичного стихотворения от неизвестного поклонника! А я и забыла о нем за всеми передрягами дня. Прочла:

'Эскадрон идет, пыля, в белой пене трензеля.

Собираются девчата, расступаются поля.

Головные, не ленись, ну-ка повод, ну-ка рысь!

Разберемся на привале, с чьими - чьи глаза сошлись.

Черноглазая строга, смотрит, словно на врага, целый день с ней тары-бары, чтобы вечером в стога.

С кареглазою, небось, все пошло бы вкривь и вкось, целовались бы всё время, спали много бы, но врозь.

Синеглазая вполне подошла бы нравом мне, отношенья прояснили б за часок наедине.

Так что, головные, не ленись, ну-ка повод, ну-ка рысь!

Разберемся на привале, с чьими - чьи глаза сошлись…'

Несколько секунд я смотрела на строчки песенки в полном отупении. А я-то размечталась. Все они одинаковые! Нет, слез больше не было, но разозлилась я не на шутку. Отвечу, сам напросился!

'Знаешь что, дорогой друг? Мне плевать, что ты там себе возомнил. Но у тебя правильные стихи, четко отражают суть! Вот и ищи себе этих черноглазых, кареглазых и синеглазых, и выбирай, сколько влезет! А обо мне забудь! Мне даром не надо больше твоих стихов, так что засунь их себе - сам знаешь куда. И отстань, без тебя тошно!'

Отправила и как-то легче стало. Понимала, что это грубо и не стоило так делать, но раскаяния не чувствовала. Да пропади он пропадом, этот неизвестный. Мне реальных проблем с мужиками хватает. 'Да и не только с ними',- вспомнила, уже засыпая, свой злосчастный репортаж для Гугла. Как давно это было!

Утром я почувствовала себя гораздо лучше, хотя, казалось бы, не с чего. И спала-то всего четыре часа, но валяться в постели дольше настроения не было совсем. Позвонила Рыси - узнать, как продвигаются дела с домом и услышала, что ура-ура - дом готов к приему хозяйки. Нет - не прямо сейчас, часам к шести вечера можно переезжать, нужно завершить последние штрихи. И да, не могла бы я скинуть сорок тысяч на покупку катера, который нашел для меня Вик? Научиться - не проблема, конечно, сама буду управлять.

Полная радостных предчувствий, я пошла в душ в прекрасном настроении. Ехать на ранчо не хотелось категорически, но работа есть работа. И еще одна идея пришла в голову, когда, кутаясь в теплый халат, смотрела на океанские волны, накатывающие на белый песок пляжа.

Снова позвонила Оле, та задумалась и через несколько секунд объявила, что сама за мной приедет, так как в доме уже и без нее справятся. Кто там справляется - уточнять не стала, если кому и доверять в этом новом мире, то почему не Рыси и Вику.

И вот я в кабине синенького коптера.

- Сразу к портному или покатать вас? - хитро улыбнулась девчонка.

- Оль, давай на 'ты' уже. И - да, почему бы не покататься?

И вот мы в воздухе, и я забыла обо всем на свете. Эх, какие виражи закладывала Рысь над океаном, а потом полет над хребтом, где внизу виднелся мой дом, над какими-то полями, потом снова горы. Скорость пьянила, кажется, я смеялась, а Рысь выглядела довольной, как кошка, объевшаяся сметаны. Жаль, всё когда-то кончается, и скоро мы приземлялись в Сити.

Магазинчик Палыча, как запросто называла этого бородатого мужика Оля, находился в полуподвальном помещении. Спустившись на несколько ступенек, мы оказались перед решеткой, за которой виднелся стол и спящий на нем юнец.