Сергей Калашников - Маленький ныряльщик

Пусть считают меня безумным изобретателем, решившим доказать, что на его лодках можно форсировать водные преграды -- тот же Дунай. Только нужно их построить много, по штуке на каждого солдата. Глупость скажете? Может быть. Но скорбных разумом в России привечали всегда -- такова традиция.

Что ещё осталось из принципиальных вопросов? Взрывчатка. Конечно, это будет динамит. Есть ли он в это время? Надеюсь. Кое-что я и сам подметил тут, на местности. Керосиновые лампы указывают на существование нефтепромышленности. Нефтепромышленность в России память связывает с именем Нобеля, который этот самый динамит и изобрёл. Причём, военные с этим веществом, кажется, не связывались. Его применяли при прокладке тоннелей. Не исключено, что сейчас цилиндрические шашки хорошей разрушительной силы можно просто купить в магазине.

Для тех мин, что я задумал, вряд ли я найду что-то лучшее.

***

Третий вечер в трактире прошел... Ладно. Изложу по порядку. Сначала просто получилась накладка. Я дотушивал свои любимые отбивные по-бархотному, когда группа молодых людей в путейских мундирах заглянула к нам на голосок Варвары, выводившей "Он говорил мне -- будь ты моею". Парни оказались выдержанные, малопьющие, но изголодавшиеся по простой домашней еде.

Пришедшая вслед за ними купеческая компания не дожидаясь особого приглашения, сдвинула столы и потребовала "Как обычно". Потом заявились "графья", причем не одни, а с довеском из ещё одной пары, при виде которой Макар просто позеленел от огорчения. Я с ужасом подумал, что только "голубков" - любителей чая нам и не хватает, а они тут как тут. Да снова не одни, а с компанией. Но всё было ещё более-менее приемлемо до тех пор пока не прозвучал припев ко второй "пиратской":

Пей, пей, пей, пей

Пей до потери сознания

Пей до тех пор, пока видишь друзей

Пей, пей, пей.

После этого хмельное полилась рекой, а кухонная плита стала напоминать пылающий мартен. Макар буквально порхал между столами, а я еле успевал нарезать, мять, переворачивать. Как ни странно, никто не перебрал и не передрался. Разошлись все дружно, словно сговорились. Я вышел на крыльцо отдышаться и с удивлением услышал, как одна из компаний, удаляясь куда-то вдоль реки, распевает:

Помнишь, Акулька, мгновенье?

Чистил я скотский сара-ай

Ты мне на лапоть ступила

Будто совсем невзначай

Я тебя сдуру лопатой

Крепко огрел по спине

Ты крикнула "чёрт полосатый"!

И улыбнулася мне.

Кажется, следующего вечера нам не пережить. Я весь мокрый, как мышь.

***

События дня на этом не закончились. Макар устроил Игорю выволочку за плохую оценку по математике.

- Папенька мне наказал вас, оболтусов, выучить и в люди вывести! Шкуру спущу! - примерно такая аргументация с лёгкими вариациями. И нелёгкими.

После этого мы уселись разбираться с задачками, из-за которых разгорелся скандал. Знаете, ничего страшного. Против нашей советской школы по части математики гимназия девятнадцатого века всё же попроще будет. Правда, с переводом фунтов в пуды я слегка затруднился, но ничего страшного. Всё у нас получилось. Единственное, что мне не понравилось, это задумчивый взгляд Варюнделя, обращённый в мою сторону.

Девка нынче в страшном возрасте, а я, хоть и немолод, но и далеко ещё не древняя развалина. Как бы не случилось в этой чернявой головушке обычной девичьей глупости!

***

Спускаюсь я себе со второго этажа, и вижу господина в непонятном мундире с незнакомыми знаками различия, пьющего кофий. Макар в его присутствии держится с некоторым подобострастием, хотя на городового или жандарма гость непохож.

- Пётр Семёнович? - мужчина встаёт и церемонно мне кивает. Это видимо остатки обычая раскланиваться при встрече ещё не до конца выветрились из обихода.

Осталось ответить тем же и подтвердить, что это действительно я.

- Имею честь руководить здешней мужской гимназией и предложить вам, милостивый государь, место преподавателя математических дисциплин, - а господин видать совсем заждался, если с первого же мгновения берёт быка за рога. Или меня за здесь, как сказали бы в наше время.

Ну да не в том дело. У меня ведь никаких документов нет, кроме седины в бороде, которая не позволит сильно исказить возраст. В остальном же я -- личность абсолютно неопределённая. А уж засвидетельствовать получение мною какого либо образования вообще немыслимо. Тем не менее, говорить об этом напрямую не стоит. Я вообще не представляю, как в эту эпоху удостоверяли личность или гражданское состояние. Короче -- застали меня врасплох. И как выкрутиться?

- Знаете, э-э...

- Илья Николаевич, - отлично, имя, как у отца Ленина. Не спутаю.

- Очень приятно, Илья Николаевич. Так вот, сам я, как вы понимаете, учился давно, а с тех пор в программе преподавания могли произойти изменения...

- Не извольте беспокоиться, - мой собеседник достаёт из портфеля папку и подаёт мне. - Тут полный перечень требований.

Сразил. Ничего не скажешь. Никак не ожидал подобного напора.

Разумеется, я сразу и пролистал эти преимущественно рукописные страницы, продираясь через яти. Да ничего страшного, эту элементарщину я помню отлично, потому что практически всем пользовался на работе. Я ведь инженер в области приборостроения, причём занят был разработками. Считай -- хлеб мой насущный. Математика, это не физика, где неосторожным словом можно учинить революцию.

- Что же, Илья Николаевич. Ничего сложного в этом нет, - сказал, и молчу. Не хочу делать ход. Нарочно строю разговор так, чтобы мне предлагали, а я выбирал.

- В таком случае вот расписание уроков и вспоможествование. Завтра утром Варенька покажет вам куда идти.

Деньги не в конверте. Прямо бумажками лежат на столе и...а-а... А нечего щёлкать клювом. Собеседник-то мой уже тю-тю. Это, выходит, взял он меня за... не дал времени отказаться. Странное, однако, время. И люди в нём странные. Не такие, как у нас.

Сморю на Макара.

- Так, дядя Петя! Замучился уже господин директор учителя на это место искать. А Варьке он доверяет. Она -- не то, что Игорёха-оболтус.

Хозяева, и старший и младшие уже давно меня зовут дядей Петей. С позавчера ещё. А мне не жалко. Только вот что делать? К новому повороту судьбы я совершенно не готов. Так и стою в нерешительности.

- К Ефиму ступайте. Вправо по улице пятый дом. Он к утру сошьёт мундир-то. - Макар говорит убеждённо, не сомневаясь, что мне следует немедленно принять предложение и приступить к преподаванию. - Только, не съезжайте от нас. Хорошо? А в трактире я управлюсь, мне всё равно придётся половых нанимать на вторую половину дня. И без отдельного повара уже никак не управиться.

А сам довольнёхонек. Эх, знала бы молодёжь, как легко читаются на юных лицах все их мысли!