Сергей Калашников - Маленький ныряльщик

***

Ефим, пока снимал мерки, выложил мне про приютившее меня семейство всю подноготную. Он дружен был с родителями и всё сокрушался, что погибли они о прошлом лете. А вот отчего -- не помянул. Да я и не спрашивал. Если человека не перебивать вопросами, он больше выложит.

Так вот. Столяром был отец семейства, и мастерская его на всю округу первейшей считалась. Большую деньгу зарабатывал и старшего сына успел и в гимназии выучить, и в Санкт-Петербург на учебу послать. Да вот прибрал их господь со супругою и пришлось Макару ворочаться домой, чтобы поднимать на ноги брата и сестру. Двойняшки они. Подмастерья после смерти хозяина, всяк сам своё дело открыли, потому куда как лучше наследников дело разумели. Однако проведывают и помогают, чем могут.

Денег в наследство оставалось не особенно много, вот и затеял старший из сынов трактир, да только не ладилось у него, пока не пришел человек, да удачу не принёс. А посему не извольте беспокоиться, к утру к семи часам мундирчик будет в лучшем виде. И всегда заходите, вам тут рады.

Это я нарочно вкратце пересказываю, чтобы не особенно утомить дословным изложением цветистой и прочувствованной речи.

Остаток дня я провёл в городской библиотеке. Готовился к занятиям, освежая в памяти формулировки и цепи рассуждений. А что Вы думали? Просто так пришел и научил? Нет, каждый урок -- это маленький спектакль. Опытные педагоги свою роль заучивают годами, а я отродясь к доске, кроме как отвечать урок не выходил. Да и давно это было.

Правда, вечером, нарядившись в костюм полового, поучаствовал и в приёме посетителей. Свободных мест не было. Повезло мне, что моё прибытие совпало с моментом, когда клиентура сюда потянулась. Суеверный народ нынче -- связали появление странного путника с приходом удачи. Ну да не я им судья.

Преподаватели оказались людьми разными и, с виду, доброжелательными. Правда, длинные подолы женских платьев опять вызвали во мне глухое разочарование -- глаз невольно "достраивал" сокрытое, и это отвлекало больше, чем привычный вид ножек и, хм, того, что обычно обтягивается брюками. Почему в мужской гимназии преподают женщины? Так нет их там среди педагогов. Беда в том, что мне пришлось вести занятия в обоих по местным меркам самых элитных учебных заведениях -- и в мужском, и в женском. Так вот, обучением девочек занимались преимущественно дамы.

Дети строго соблюдали правила ношения обязательной формы, но более -- решительно ничего. Не соблюдали. То есть от современных нам малолетних сорванцов отличались непринципиально. Разве что, показная дерзость отсутствовала. Войдя в класс, я поначалу искал глазами пучок розог на преподавательском столе, да только не обнаружил ни разу. Думал по недосмотру это. Впрочем, когда пришел случай применить физическое воздействие, я нахала просто взял за ухо и выбросил в коридор, наказав вернуться с родителями. Осерчал, понимаешь, забылся, ну и по-нашенски, по рабоче-крестьянски сработал.

Обидно, что потом пришлось устраивать головомойку его папеньке. Он в местной управе не последний человек, причём заслуженно уважаемый. А тут ему пришлось извиняться пришлось за чадо великовозрастное -- шестнадцать сыну. Крепко мы поговорили тогда втроём. Самого-то гимназиста я вообще до слёз довел. Не знаю, достучался ли. В таком возрасте человека не переделаешь. Но внешне вроде получше стал себя парнишка вести. И не только на моих уроках.

Ну а больше до подобного не доходило. Так, дашь иной раз ласкового подзатыльника шалуну или замечтается кто, вместо того, чтобы решать пропорцию. Основная проблема традиционной гимназии, на мой взгляд, ничем не отличается от проблемы любой школы -- неравенство уровня развития и заинтересованности учащихся в конечном результате. Словом, мучился я, как все. Одним приходилось втолковывать семью разными способами, других, кто сильно подзапустил учёбу и просто не был готов к восприятию нового, заставлял сдавать мне целые разделы старого материала, грозя оставить на второй год.

Я ведь, хоть и не охотник до руководящей работы, но подчинённые у меня были всегда. В наше время немногое спроектируешь в одиночку. Где программиста нужно запрячь, где конструктора-железячника. Да перечислишь ли все специализации. И всем втолкуй, всех убеди, за каждым проверь. То есть -- ситуация в принципе знакомая. Только "материал" чуток мягче и подготовлен хуже. Зато -- задачи стандартные.

После случая с великовозрастным шалуном коллеги мои -- учителя -- словно разбились на несколько лагерей. Одни вообще здороваться перестали, другие наоборот, сделались приторно любезными и принялись приставать с вопросами о том откуда я родом, да где учился. Накликал, в общем, я хлопот на свою голову. Объяснил, что из Петропавловска-Камчатского приехал, но по дороге в Татарском проливе у меня штормом унесло все сбережения и документы. Вот я и устроился на тихом месте, пока идёт переписка с канцеляриями. Путь для писем не близкий, так что на скорое улаживание вопросов рассчитывать не приходится.

По поводу рукоприкладства пришлось выслушать и увещевание от лица сочувствующего:

- Высочайшем повелением уже дюжину лет как в гимназиях телесные наказания отменены, да-с. - просветил меня преподаватель естественных наук. - Так что вы, голубчик мой, для этих, что вас чураются нынче, сущая анафема. Мыслимо ли - предерзко и прилюдно исполнением государева указа манкируете. Ретроград-с и карбонарий одновременно, изволите ли видеть.

Однако, официальных последствий это происшествие не имело. Ни пострадавшая сторона, ни администрация никак себя не проявили, а спустили дело на тормозах. Видать, у каждого нашлись свои резоны.

Забегая вперёд, скажу, что после весенних испытаний по моим предметам на второй год не оставили никого. Мне про гимназию много толковать неинтересно. Я лучше про затею свою -- она, начиная с этого момента, полностью поглощала моё внимание. Я про подводную лодку.

Итак, задумано ныряющее судно с минимальным поперечным сечением и острыми обводами, приводимое в движение мускульной силой одного человека. С чего, как Вы думаете, я начал? Естественно с двигателя. Ну, да всё по порядку.

***

Во дворе трактира кроме бани, туалета и штабеля берёзовых брёвен под навесом, располагалась просторная столярная мастерская, никем не занятая. Верстаки, инструменты и запасы хорошего пиломатериала лежали, как ни в чём не бывало, со дня смерти бывшего хозяина и покрывались слоем пыли. Пользоваться всем этим Макар разрешил мне без колебаний и даже с видимым удовольствием. Подумалось, что выросший рядом с местом, где постоянно колготились работники, парень испытывал дискомфорт при виде постоянно запертой двери и оттого, что теперь здесь тихо и безлюдно. Так что к делу я приступил в комфортных условиях при обилии разнообразных возможностей, которые помяну по мере изложения, а не единым списком.