Мюррей Лейнстер - Первый контакт

Не слишком приятное место обитания для людей, но хонки не знали другой жизни, строили дома и делали инструменты из мыльного камня, тщательно соблюдая табу своей странной религии. Их культура оставалась на зачаточном уровне развития. Хонки не знали огня, поскольку на планете не бывало молний. И не открыли металлы, ведь без огня невозможно плавление. Вся их жизнь подчинялась сложной обрядовой системе.

Даже расположение их поселений определялось религиозным отвращением к красному цвету. Вот почему они не могли обрабатывать почву из красной глины. Однако ближайшая деревенька могла не опасаться случайного святотатства. Поля, над которыми ревел бог росы, были синевато-серыми, липкая почва — о чем Фанес знал на основании личного опыта — отличалась удивительной клейкостью, и только яркие лучи солнца могли ее немного подсушить.

Он с удовольствием позавтракал. До настоящего момента он не совершил ничего противозаконного, если не считать отключения радиосвязи, а это никто не сумел бы доказать. Он не стал убивать Болеса. Он еще мог отказаться от своих планов и рассказать Компании об открытии, получить повышение и увеличить доходы на несколько сотен кредитов в год. Фанеса поражала глупость людей, не способных поступить так, как он, чтобы провести остаток жизни в роскоши, которую дает лишь огромное богатство. Впрочем, Фанес, вне всякого сомнения, был очень умен. Он всячески себя одобрял.

Закончив завтракать, он вновь выглянул в окно. Солнце успело подняться над джунглями, придав ландшафту особое великолепие. Огромные капли росы, сверкавшей в его лучах, покрывали каждый лист. Лишь там, где прошел Болес, листья стали почти сухими. Те деревья, которых он коснулся, лишились алмазных россыпей. Роса скатилась на землю. Его путь можно было легко проследить. Он ушел в сторону Лэмпианских холмов.

За спиной Фанеса забормотала включенная рация:

«ПРОВЕРКА ДЛЯ ТОРГОВОГО ФОРТА НА ОРИКСЕ. КУРС И СКОРОСТЬ ОСТАЮТСЯ ПРЕЖНИМИ. МЫ ПРИЗЕМЛИМСЯ ВОЗЛЕ ФОРТА ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ ДВА ЧАСА ПЯТНАДЦАТЬ ЗЕМНЫХ МИНУТ».

Грузовой корабль посылал сообщение уже далеко не в первый раз.

Впрочем, сейчас это интересовало Фанеса меньше всего. Он застегнул пояс с пистолетом, зашел в кладовую и открыл ящик, в котором все пять месяцев пролежало плазменное ружье. Он тщательно его почистил и зарядил. Затем подошел к двери, распахнул ее, направил ружье на джунгли и выстрелил.

Образовался выжженный круг диаметром в десять ярдов. Над ним поднимался дым. Вскоре он исчез. Его частицы не могли долго сохраняться в столь влажном воздухе. На них конденсировалась вода. И дым превращался в туман. А туман становился дождем. Солидный душ пролился на выжженный участок джунглей. Недогоревшие угольки погасли.

Фанес ухмыльнулся. Он не ожидал такого поворота событий, но это показалось ему забавным. Сегодня все вокруг веселило его. Солнце поднялось выше, и мерцающая роса испарилась. Тумана не образовалось, но воздух был настолько напоен влагой, что становилось трудно дышать. Фанес вспомнил лекцию, которую с важным видом прочитал ему Болес. Каждая капля росы, утверждал он, является маленькой лупой. Она фокусирует лучи утреннего солнца на листе, обжигая его поверхность. Так что оглушительный утренний рев бога росы приводит к тому, что листья начинают вибрировать, и капли стекают вниз. В результате урожай хонки не сгорает. Но, лишившись поддержки бога росы, хонки будут обречены на голод.

Фанес закинул плазменное ружье за спину, убедился, что пистолет, висевший на поясе, заряжен, и зашагал в сторону поселения хонки. Там, в хижинах из мыльного камня, жили четыре с лишним сотни аборигенов. Кожа хонки имела зеленоватый оттенок и, хоть отличалась от хитина насекомых, была довольно толстой и прочной — хорошо сгибалась только в районе суставов.

Хонки были серьезными и спокойными существами, жизнь которых целиком и полностью определялась религией — как и жизнь Болеса, поклонявшегося инструкциям. Болес утверждал, что религия хонки и есть их инструкции, — вероятно, он был прав. Однако Фанес не был набожен и не подчинялся никаким правилам — за исключением тех, что придумал сам.

Он шел, и джунгли высыхали у него на глазах. Теперь у него уже не было ощущения, что он идет под душем. Если не считать слишком влажного воздуха, Фанес не ощущал дискомфорта. Через полчаса он вышел на синевато-серое поле, где хонки выращивали урожай. Он нетерпеливо улыбнулся и зашагал через поле к деревне. Однако он замедлил шаг, чтобы повнимательнее взглянуть на почву.

Он понял, что это значит, и рассмеялся. Здесь ему не придется искать сувениры на земле! Этим займутся хонки! Он шел все дальше, и улыбка не сходила с его лица. Теперь он двигался по залитому солнцем открытому пространству между растениями, доходившими ему до плеч, — до хижин оставалось совсем немного. Он видел хонки, работающих на полях. Аборигены пользовались мотыгами нелепой формы, разрыхляя почву вокруг растений, которые обеспечивали их пищей.

Фанес подозревал, что его заметили, но знал, что никогда не увидит, как хонки смотрят прямо на него. Он ожидал услышать протесты, поэтому приготовил плазменное ружье, но всякий раз, когда он резко поворачивал голову, чтобы застать врасплох кого-нибудь из хонки, тот оказывался полностью поглощенным работой.

Такого поворота Фанес не ожидал. Людям не разрешалось входить в деревни хонки. Инструкции Компании, которые Болес тщательно соблюдал, категорически это запрещали. Фанес нарушил один из базовых принципов. Люди не должны появляться в поселениях аборигенов! Этого требует религия хонки!

Человек, входивший в деревню хонки, совершал святотатство. Богохульство! Преступление! Однако они делали вид, что ничего не замечают. Фанес почувствовал раздражение. Он приготовился применить плазменное ружье, чтобы получить то, что здесь находится. Он даже был согласен учинить массовое убийство. Его намерение совершить то, что религия называет преступлением, не вызывало никаких сомнений. Но хонки не обращали на Фанеса внимания.

По мере того как он подходил к деревне, их становилось все больше. Мужчины хонки. Женщины хонки. Маленькие дети — мужского и женского пола — бегали вокруг взрослых особей. Все наблюдали за ним краем глаза, все знали, что он поступает наперекор их богам, находясь в деревне. Но ни один даже виду не подал, что знает о существовании Фанеса. Наконец он остановился в десяти футах от мужчины хонки, который старательно разрыхлял землю вокруг корней растения.

— Друг мой, — иронически заговорил Фанес, прекрасно зная, что хонки его не поймет. — Я восхищен твоей деятельностью. Но не кажется ли тебе, что она бессмысленна? Разве тебе не следует защищать своих богов, дом и очаг? Разве ты не видишь, что я вошел в деревню? Неужели вы даже не подозреваете, что я намерен ограбить вашего бога с громким голосом? Короче, тебе не кажется, что нужно что-то предпринять? Конечно, в таком случае я тебя наверняка прикончу, но делать вид, что вы меня не замечаете, глупо.