Лестер Дель Рей - Звезда по имени Нора. Заповедная зона

Гелсен молчал.

— Но все, что могут Страж-птицы, Ястребы могут еще лучше, — весело продолжал Макинтайр. — В них заложено обучающееся устройство, специально для охоты. Они более гибки, чем Страж-птицы. И учатся быстрее.

Гелсен хмуро поднялся, потянулся и отошел к окну. Небо было пусто, Гелсен посмотрел в окно и вдруг понял: с колебаниями покончено. Прав ли он, нет ли, но решение принято.

— Послушайте, — спросил он, все еще глядя в небо, — а на кого будут охотиться Ястребы, когда они перебьют всех Страж-птиц?

— То есть как? — растерялся Макинтайр. — Н-ну… так ведь…

— Вы бы для безопасности сконструировали что-нибудь для охоты на Ястреба. На всякий случай, знаете ли.

— А вы думаете…

— Я знаю одно: Ястреб — механизм самоуправляющийся. Также как и Страж-птица. В свое время доказывали, что, если управлять Страж-птицей на расстоянии, она будет слишком медлительна. Заботились только об одном: получить эту самую Страж-птицу, да поскорее. Никаких сдерживающих центров не предусмотрели.

— Может, мы теперь что-нибудь придумаем, — неуверенно сказал Макинтайр.

— Вы взяли и выпустили в воздух машину-агрессора. Машину-убийцу. Перед этим была машина против убийц. Следующую игрушку вам волей-неволей придется сделать еще более самостоятельной — так?

Макинтайр молчал.

— Я вас не виню, — сказал Гелсен. — Это моя вина. Все мы в ответе, все до единого.

За окном в небе пронеслось что-то блестящее.

— Вот что получается, — сказал Гелсен. — А все потому, что мы поручаем машине дело, за которое должны отвечать сами.

Высоко в небе Ястреб атаковал Страж-птицу. Бронированная машина-убийца за несколько дней многому научилась. У нее было одно-единственное назначение: убивать. Сейчас оно было направлено против совершенно определенного вида живых существ, металлических, как и сам Ястреб.

Но только что Ястреб сделал открытие: есть еще и другие разновидности живых существ…

Их тоже следует убивать.

Когда вдали на холме вспыхивал свет, я поступал, как все молодые: смотрел. Большой свет не пустяк. Он притягивает. Старики говорят, что когда-то подходили к нему совсем близко — но он их обманул.

Больше всех на это напирает Солагар, которому уже минуло сто лет. Он даже говорит, что прежде светов было меньше, но они сверкали ярче.

Нам, молодым, судить трудно. Но одно можно сказать наверняка: при том, что дичь едва различаешь в пяти шагах, яркое пламя, повторяю, притягивает.

Вот потому я туда и пошел: хотелось поближе рассмотреть свет, который вспыхнул на холме. Я пошел с Жоссом и с Иоландой. Кстати сказать, Иоланде пора сделать выбор, так больше не годится. Жосс чересчур много занимается ею, когда они отходят на десять шагов — да-да, на два Взгляда. Другие ничего не замечают, а я-то вижу, и меня это бесит. Глаза у меня не очень хорошие, я ношу очки. Да еще с какими толстыми стеклами. Но это не помогает, все равно я вижу дальше других.

Так вот, мы пошли к свету на холме. Пока собирались, отец нас все отговаривал:

— Не валяйте дурака! Слушайте, что вам говорят. Мы, старшие, ходили туда, когда это еще разрешалось. А что толку? Ровно ничего: пока дойдешь, все погаснет. Да еще иногда там поджидали Черные в своих мундирах. Не так-то приятно было на это смотреть. Не на мундиры, мундир-то красивый, я и сам не прочь бы его надеть… — Тут он вздохнул. — Я просил, а мне сказали: ты, мол, больно много видел светов, когда был молодой, больно ими интересовался, так скажи спасибо, что тебя самого не погасили… Кто пробует подойти поближе к свету — тем ведут счет. Ведут счет — это значит задают жару. Понятно? И уж потом век вам этого не забудут. Допустим, ребятишки, вы пойдете туда, к свету. Придете, а там уже и нет ничего. Разве что кучка пепла. В прежние времена сжигали. Ну и ну! А теперь уже не жгут, а гасят. Уж не знаю как. И главное, не знаю кто, и не выспрашивайте у меня про то, чего не знаю. Я кой-чего достиг в жизни, а что будет, если я все потеряю, скажите на милость? Я такой же любопытный, как и вы, ребятишки, да только надо знать меру и не совать нос куда не следует. Когда дело касается светов, любопытство вредно для здоровья. Черт возьми, вы каждый вечер можете уткнуться в ближний телевизор — неужто вам этого мало? Светы им понадобились, надо же! Я вовсе не желаю, чтоб ко мне в дом заявились Черные и Уполномоченный. Так что, будьте любезны, сидите тут и никуда не уходите. И ты, Жосс. И ты, Иоланда. А то я скажу вашим родным. Поняли, ребятишки?