Кирилл Бенедиктов - Миллиардер. Книга 3. Конец игры

Когда Юлий Соломонович проснулся, за окнами еле тускнел унылый ноябрьский рассвет. В его сером свете антиквар увидел, что в кресле напротив него сидит молодая светловолосая женщина в отороченной мехом курточке.

— Где Гумилев? — спросила она без всяких предисловий. — Отвечай, быстро!

Ошеломленный Бонзо захлопал глазами.

— В библиотеке, на третьей полке, — пробормотал он. — Но кто вы и что вы здесь делаете?

«Это, вероятно, кто-то из Странников, — подумал антиквар. — Неужели я забыл запереть дверь в подземелье?»

— Что ты несешь, Jude? — женщина брезгливо скривила рот. — В какой библиотеке? Я спрашиваю тебя — где Гумилев?

— Николай Степанович или Лев Николаевич? — Бонзо по-прежнему ничего не понимал. — И почему вы обращаетесь ко мне на «ты»?

Женщина потеряла терпение. Она протянула руку, взяла с пола ботинок и швырнула его в лицо Юлию Соломоновичу.

— Человек, который носил вот это! Где он?

«Я пропал, — сказал себе Бонзо. — Это те самые люди, о которых предупреждал меня генерал… Но как им удалось меня отыскать? Очевидно, они следили за Ваней. Ой-ой, что же теперь будет?»

— Я не знаю, о чем вы говорите, — ответил он, стараясь, чтобы голос его не слишком дрожал. — И вообще, по какому праву вы вломились в мой дом? Имейте в виду, моя квартира на сигнализации! Я нажму кнопку, и через минуту здесь будет охрана с пистолетами!

— Заткнись, — велела женщина. — Отвечай на мои вопросы быстро и правдиво, и останешься жив. Будешь упрямиться — умрешь мучительной смертью. Боря!

В комнату вразвалку вошел огромный мужик со сломанными ушами — такие бывают у профессиональных борцов. Он приблизился к кушетке и навис над Юлием Соломоновичем.

— Будешь говорить, гнида? — рявкнул он и ударил антиквара по лицу раскрытой ладонью. Бонзо почувствовал на губах вкус крови, и древнее еврейское упрямство проснулось в нем.

— Вы ничего не добьетесь, — сказал он, тяжело дыша. — Я вам ничего не скажу, проклятые антисемиты, фашисты…

Женщина коротко расхохоталась.

— Ты не знаешь, кто такие фашисты, бедный старый Jude. Мой дедушка сжигал таких, как ты, тысячами. Через полчаса ты будешь молить меня о легкой смерти, но не получишь ее. Тебе лучше рассказать мне все и избавить себя от страданий. Ну, давай, старик!

— Киш ми ин тухес, — проговорил Бонзо, шмыгая разбитым носом. — Крашеная стерва…

— Вот тут ты ошибаешься, старик, — непрошеная гостья провела рукой по своим волосам. — Это мой естественный цвет. Боря, сломай ему руку.

Катарина фон Белов оказалась права. Спустя полчаса окровавленный, лишившийся зубов и ногтей Бонзо рассказал им все.

Остров Пасхи, 5 ноября 2011

Путешествовать с помощью загадочной линзы оказалось куда более утомительным занятием, чем предполагал Гумилев. Серебристое мерцание приводило их то в раскаленные пески пустыни, то на пронизанное ледяным ветром плоскогорье, то в непролазную чащу, где воздух был таким душным и влажным, что Андрей мгновенно вспотел. В некоторых местах линзы, как и предупреждал Иванов, висели на приличной высоте над землей — и, чтобы вернуться, приходилось сооружать насыпи из подручных материалов, что отнимало время и силы. Прошло несколько часов, прежде чем они увидели возвышавшуюся вдали одинокую розовую гору, позолоченную лучами рассветного солнца.

— Айерс-Рок, — уверенно сказал Иванов. — Мы сейчас в самом сердце Австралии. Это одно из тех мест, что указано на схеме.

— Всю жизнь мечтал побывать в Австралии, — пробурчал Гумилев.

Он огляделся, зачем-то посмотрел вверх. Местность вокруг казалась абсолютно безлюдной — унылая равнина, на которой там и тут были разбросаны огромные валуны, заросли низкого кустарника. Начинающее светлеть небо было перечеркнуто белым клином перелетных птиц.

— Отсюда линзы могут выбросить нас либо в Сирт, либо на Рапа-Нуи, — продолжал его спутник. — Илья Ильич должен быть где-то там.

Он повернулся и снова исчез в мембране. Гумилев с некоторым сожалением последовал за ним.

Они вышли в наполненную шумом океана ночь. Высоко над головой перемигивались крупные звезды, где-то неподалеку тяжело бил о скалы прибой. В этом месте линза оказалась спрятана в глубокой и узкой расщелине, откуда было весьма сложно выбраться. Когда путешественники, карабкаясь по скользким скалам, словно пауки, все-таки вылезли на поверхность, оказалось, что они находятся на пологом склоне, усеянном гигантскими силуэтами, похожими на покосившиеся колонны. Луна шла на ущерб, и в ее неверном свете было сложно разглядеть, что это такое.

— Рискнем, — сказал Иванов и, включив фонарик, направил его на один из силуэтов. Гумилев увидел, что это колоссальная статуя, изображавшая человека с длинным носом и длинными же ушами, косо вкопанная в землю.

— Рапа-Нуи, — удовлетворенно констатировал Иванов. — Остров Пасхи по-нашему.

— На чертеже это место подчеркнуто трижды, — вспомнил Андрей. — Возможно, Свиридов где-то здесь.

Они подошли вплотную к статуям. Колоссы высились над ними, не обращая внимания на нарушивших их покой людишек.

— Долго же мне пришлось вас ждать, — раздался откуда-то из чернильной тени хорошо знакомый Гумилеву голос. — Ну, как говорится, лучше поздно, чем никогда.

— Товарищ генерал! — радостно откликнулся Иванов. — Виноват, заплутали мы…

Он осторожно повел фонарем туда, откуда слышался голос. Там, у основания одной из статуй, стояла маленькая одноместная палатка, рядом с которой на раскладном брезентовом стуле сидел живой и здоровый генерал Свиридов. На коленях у генерала лежал черный автомат неизвестной Гумилеву модели, не такой короткий, как «Вихрь», и с утолщенным стволом.

— Ну, — сказал Свиридов, — милости прошу к нашему шалашу.

— А теперь объясните мне, что все это значит, — сказал Гумилев, останавливаясь в двух шагах от генерала. — Зачем нам понадобился остров Пасхи, если враги наши прячутся в Арктике?

— Климат здесь поприятней, — глухо усмехнулся Свиридов, — в Арктике я бы околел, пока вас ждал. А теперь можем и освежиться.

Генерал, не оборачиваясь, ткнул пальцем куда-то себе за спину.

— Там — вход в пещеру. В ней находится линза, через которую можно попасть в Арктику.

— А через ту, с помощью которой мы попали сюда, нельзя?

— Ни в коем случае, — ответил Свиридов. — Долго объяснять, Андрей Львович. Пока просто прими к сведению: линза, ведущая на базу «Туле», только одна. И она там.

— Черт знает что, — выругался Гумилев.

— А климат здесь и правда поприятней, — улыбнулся ему Иванов. — Пойдемте, Андрей Львович, следующая остановка — 85-я параллель.

Свиридов тяжело вздохнул.

— Не все так просто, Ваня. Линза здесь, я точно знаю. А вот добраться до нее не могу.