Галина Долгая - Грани кристалла

В повисшей тишине прозвучал звонок. Повинуясь привычке, студенты сорвались с мест и шумной толпой вывалились в коридор, обсуждая услышанное.

Кто-то подошел к лектору, расспрашивая о сказанном, но недопонятом. Милан дождался, когда аудитория опустеет, и спустился вниз.

— Спасибо! Ты смелая женщина!

Ирина улыбалась.

— У меня еще заседание кафедры. Ты можешь подождать в кабинете. Я покажу тебе кое-что интересное из прошлой жизни.

— Я заинтригован!

— Тогда пошли. И, знаешь что… — Ира окинула взглядом одежду Милана, — дай мне твой кич, и постарайся меньше показываться на людях.

— Что-то не так?

Ирина рассмеялась: Милан осматривал себя, как ребенок.

— Ты одет, как инопланетянин, — шепнула она, увлекая его за собой.

Выбор. Всю сознательную жизнь приходится делать выбор. Только ребенку в самом раннем детстве позволено идти прямо, не разбирая дороги и не задумываясь о выборе пути. Ирина металась в мыслях, пытаясь разделить на две полосы плюсы и минусы одного выбора. Прожив шестьдесят четыре года на Земле, она не представляла себе иной жизни, хотя, не было дня, когда она не задумывалась о других мирах или не мечтала о встрече с инопланетянином, поразившим ее в детстве. Он не вписывался в стереотип бездушного существа, сформировавшегося в общественном мнении благодаря авторам фантастических романов. Тогда она не знала, как он выглядит на самом деле, но увидев его вчера, поразилась красоте лица, совершенству тела, невольно сравнивая его со своим. Что говорить, конечно, молодежь человечества тоже обладает правильными формами, гибкостью, красотой. Но сколько это длится? Два-три десятилетия? Потом человек увядает, сначала не понимая этого, замечая лишь вдруг появившиеся морщинки на лице, седые волосы, потом дряблость кожи, потом скованность суставов… процессы эти необратимы. Милану — даже трудно представить себе! — больше ста пятидесяти лет, но по меркам человека, ему не дашь и тридцати.

Ирина размышляла, разбирая вещи Павла, которые она хранила, не в силах отдать их, как это обычно делают после смерти человека. Каждая его рубашка, каждый джемпер был памятен. Этот они купили в Пекине, когда, возвращаясь с экскурсии по Запретному городу, заглянули в один маленький уютный магазинчик; а эту рубашку она подарил ему в день рождения. Ира прижала ее к лицу, вдыхая запах, сохраненный тканью. Больно резануло сердце. Она опустила руки, прислонившись спиной к шкафу, замерла, боясь вздохнуть.

— Сейчас, сейчас… отпустит, ну же… не время болеть, нельзя…

— Ири! — позвал Милан.

Он читал все новостные сообщения в интернете, одновременно просматривая такие же по разным каналам телевидения.

— Ири, что с тобой? — Милан склонился над ней, вглядываясь в лицо.

— Тихо, не трогай меня, лучше не шевелиться, быстрее отпустит…

Взяв ее за руки, Милан смотрел прямо в глаза. Ира почувствовала холод от его ладоней. Сердце откликнулось громким ударом, глубокий вдох разогнал боль.

— Спасибо! — она уперлась ладонями в пол, опустив голову. Пышные волосы кольцами скользнули вниз, закрывая лицо. — Так бывает, иногда, — Ира почувствовала неловкость, ей не хотелось выглядеть старой и больной.

— Ты должна пойти со мной, Ири, оставаясь здесь, ты будешь стареть и не проживешь и двадцати лет. У вас нет лекарства от старости. А у нас есть! У нас есть Кристалл, у меня есть друзья на одной планете, воды которой целительны, они омолаживают на глазах! Ири! Прошу тебя, идем со мной! Другой возможности у нас не будет. Скорее всего, я смогу вернуться на Землю лет через…

— Пятьдесят, — продолжила Ирина.

Милан кивнул в ответ, с мольбой вглядываясь в золотистые глаза.

— Не так все трагично, дорогой мой инопланетянин, — Ира попыталась пошутить.

Она встала, прихватив с пола большую серую куртку.

— Это тебе! Надеюсь, влезешь. Это не кич, но на Земле вполне сойдет, примерь.

Милан послушно надел куртку Павла. Она и вправду оказалась почти впору. Только рукава коротковаты.

— Вот и пригодилась. Знаешь, он ее почти не носил. Раза два надел. У нас зима чаще сырая, чем морозная, вполне хватает легкой одежды.

— Отлично! Пойдем, я кое-что нашел на одном сайте, — снимая куртку, он взял Иру за руку, увлекая за собой.

— Подожди, я хоть сложу все…

— Потом, — Милан остановился, положил руку на ее плечо, поднял подбородок, легко прикоснувшись двумя пальцами, — у тебя осталось мало времени. Я надеюсь на твое «Да!».

Ира едва не лишилась сознания. Годы слетели, как шелуха, обнажив чувства, сердце замерло в груди.

— Мне нельзя так волноваться, нельзя, запомни!

Милан словно не услышал ее и потянул к компьютеру.

— Смотри, я нашел один сайт, где огромными буквами написано о сегодняшней встрече!

Ирина присмотрелась.

— Знаешь, я даже могу сказать, кто автор этого сообщения, — серьезно сказала она.

— Правда? И кто это?

— Он перед тобой.

Сообразив, что попал впросак, Милан ухмыльнулся.

— Ничего, — с видом победителя Ирина прошла на кухню, — бывает!

Время торопливо бежало вперед. Но, как всегда при ожидании, в этот день оно растянулось, и стрелки часов едва двигались, словно засыпали на ходу. Милан не мог дождаться нужного часа, в то же время, наслаждаясь общением с женщиной, встречи с которой он ждал так долго. Несмотря на ее нерешительность, он надеялся, что они покинут Землю вместе. Княжич не знал, что скажет Совету о землянке, как объяснит ее появление на корабле, как вообще все сложится потом, но для себя он решил, что сделает все для нее, все! И в первую очередь вернет ей молодость.

В комнату просочились вкусные запахи. Милан заглянул на кухню — Ира открыла духовку и достала противень с запеканкой.

— Невозможно читать новости, когда ты наполняешь квартиру такими ароматами!

— А-а! Это еще и вкусно! Павел очень любил. Я не готовила ничего такого с тех пор, как его не стало, — она мельком взглянула на гостя. — Ничего, что я так говорю? Тебя это не смущает?

— Нет, не смущает. Мне даже интересно. Ведь я знал Павла. А вот тебе, как тебе то, что я здесь, что ты ухаживаешь за мной, что я прошу тебя пойти со мной?

Ира разрезала запеканку на куски, подхватила один и положила на тарелку.

— Твои вопросы слишком откровенны, Милан, но и я об этом думаю, — она поставила тарелку и присела на стул у стены. — Людмилка права, ты ворвался в мою жизнь, когда она уже, как река, приближается к устью. Все было на пути — и долины, и пороги, и другие реки, которые слились со мной или которым я дала жизнь. Я поняла, что ты спрашиваешь, не имея мысли обидеть, но мое мышление человеческое. За всю жизнь мы, люди, сталкиваемся со множеством препятствий и, прежде всего, с человеческим негативом, с недоброжелательностью. Увы! Но чаще с недоброжелательностью, чем с радостью. Я не знаю, почему так получается. Мы словно обрастаем броней. Ладно, что об этом. А про Павла… я все же любила его и, хоть ты и прав — нас свело горе, — но мы жили вместе не поэтому, мы нуждались друг в друге, мы оказались двумя половинками одного целого. Понимаешь?