Андрей Силенгинский - На килограмм души (сборник)

А на проект Рудольфа никто никогда не дал ни талера. Рудольф Гаттиус искал формулу доброты. Формулу в самом прямом, химическом (точнее – алхимическом) смысле слова. Он пытался получить эликсир или микстуру, или, на худой конец, порошок, приняв который, человек становился добрым. По крайней мере, добрее, чем был.

Ну вот, теперь и вы считаете Рудольфа чудаком, не правда ли? Ничего удивительного, я сам придерживаюсь такого же мнения. Кто пожертвует свои честно (а тем более нечестно) заработанные деньги на такое сомнительное исследование? Много ли людей захотят получить готовый продукт? Вот представьте, стоит перед вами этот чудесный эликсир. Допустите даже, что нет никаких оснований сомневаться в действенности этого препарата и отсутствии побочных эффектов. И что? Вы бы стали его пить? Я – ни за что. Во-первых, из того, что вы принимаете эликсир доброты, следует, что вы считаете себя человеком недобрым. Или, если хотите, недостаточно добрым. А во-вторых… оно вам надо? Знаете ли вы кого-нибудь, кому лишняя доброта принесла бы счастье в жизни? Не будем говорить о сказочных персонажах, на то они и сказочные, чтобы с ними происходили невероятные вещи, которым нет места в реальной жизни.

В общем, было бы большим преувеличением говорить, что Рудольф купался в роскоши. На кусок хлеба, а также на многочисленные реактивы, колбы и прочие атрибуты всякого алхимика он зарабатывал случайными заказами, браться за которые его коллеги сочли бы ниже своего достоинства.

1 красный лев – еще одно название философского камня

Все силы Рудольф отдавал одной единственной задаче. И вот, будучи глубоким стариком, когда его уже перестали считать чудаком и называли просто сумасшедшим, он таки добился успеха. На его рабочем столе в выщербленном сосуде весьма сомнительного качества покоилась густая мутная грязно-белая жидкость, внешне напоминающая смесь молока с дорожной пылью.

Это, несмотря на свой довольно-таки неприятный вид и, кстати, совсем уж отвратительный вкус, и был пресловутый эликсир доброты. Этот факт я отмечаю просто между прочим, без всяких навязчивых намеков на то, что за неприглядной формой порой скрывается замечательное содержание.

Первым, на ком Гаттиус испытал препарат, был он сам. Однако, алхимик не почувствовал никаких особых перемен в себе, поскольку представлял собой доброго старого чудака и без помощи эликсира.

Немного поволновавшись, Рудольф быстро успокоился, испытав эликсир сначала на своей кошке Тине, а после на злющей старой собаке, обитающей на расположенном неподалеку пустыре. Собака не имела собственного имени, что с лихвой компенсировалось большим количеством самых оскорбительных прозвищ. Собственно, каждый, кто имел несчастье хоть раз столкнуться с этой фурией, называл ее по-своему, вкладывая в слова если не остроумие, то, по крайней мере, яркие эмоции и богатую фантазию. Отчего псина была такой злобной, и как ей при этом удалось дожить до преклонных лет – это уже совсем другая история, о подробностях которой я не осведомлен.

Тине Рудольф влил несколько капель прямо в рот, а в случае с собакой применил хитрость, подмешав эликсир в мясной шарик. Прошло всего несколько минут, и Тина начала проявлять трогательную заботу о мышах, обитающих в доме Гаттиуса в большом количестве. Здесь имел место один из тех случаев, когда ученый, ослепленный творческим порывом, оказывается не в состоянии адекватно оценить все возможные последствия эксперимента – борьба с грызунами на долгое время стало основным времяпрепровождением старого Рудольфа.

Собаку же Гаттиус поначалу просто не узнал. Если бы он не был полностью уверен в абсолютной безопасности эликсира, то предположил бы, что она попросту сдохла, а на пустыре поселилась чем-то на нее похожая собака. Окрестные жители, кстати, именно так и подумали.

Трудно описать словами радость, которую испытывал Рудольф после успешного завершения дела всей своей жизни. Зато гораздо легче представить себе разочарование, постигшее его спустя короткий промежуток времени. Как и следовало ожидать, чудесное снадобье не осчастливило весь мир. Если говорить откровенно, слухи о нем не вышли за пределы того небольшого городка, в котором обитал несчастный алхимик. Да и тут эликсир имел весьма краткосрочную популярность всего лишь как некая забава. Именитые горожане развлекались, придавая доброту белым мышам, морским свинкам и крестьянам.

Потеха наскучила примерно за месяц. Может быть, о ней помнили бы чуточку дольше, но тут, как на грех, в город приехал цирк уродов, и это новое развлечение полностью вытеснило эликсир доброты из умов почтенных горожан.

Гаттиус был в отчаянии. Он ходил по узким улочкам города и предлагал плоды своих многолетних бессонных ночей бесплатно, но люди отшатывались от него, а позже вовсе стали относиться к нему как к прокаженному, либо убегая, либо кидаясь камнями.

Рудольф понял, что ему незачем жить. Годы его клонились к закату, и никакое новое большое дело он не успел бы довести до конца. Да и не было ни малейшего желания браться за это новое дело – у него опустились руки.

И вот как раз в этот трагический для алхимика момент произошло нечто, вернувшее ему интерес к жизни. В его дверь постучали. Уже это вызвало удивление старика – в последнее время горожане обходили стороной его дом.

– Войдите, – сказал Рудольф.

Он не боялся лихих людей. Во-первых, искать что-либо ценное в его жалком жилище было так же бессмысленно, как блох на чешуе морской рыбы. Во-вторых, как я уже сказал, стоимость своего бренного существования Гаттиус в то время оценивал ненамного выше своего скудного скарба.

Покосившаяся дверь со скрипом отварилась, и в дом вошел незнакомый хозяину молодой человек. Он был высок, широк в плечах, красив и белокур. В общем, сильно смахивал на прекрасного принца из детских сказок, если не считать отсутствия у него глупого выражения лица. Бросалось в глаза, что молодой человек умен. И богат – это бросалось в глаза еще явственней.

– Приветствую вас, достопочтенный хозяин, – гость отвесил короткий, но вполне вежливый поклон. – В этом ли славном доме живет знаменитый ученый Рудольф Гаттиус? – осведомился он.

– Если уменьшить все ваши слова в десять раз, то да, вы не ошиблись, любезный незнакомец, – поклонился в ответ Рудольф. – Присядьте же и расскажите, что за дело привело вас ко мне.

Гость сел в предложенное кресло, которое заскрипело под его тяжестью. Да, я знаю, почти во всех историях кресло скрипит под чьей-нибудь тяжестью. Но что я могу сказать, если кресло было старое и иссохшее, а молодой человек – высоким и крепким? Кресло всего-навсего заскрипело, а не рассыпалось, именно этот факт я и констатирую.