Иэн Уотсон - Голос Деревянного моря

Шел фестиваль Новых Листьев. Наступила весна. Когда сядет солнце, чтобы эффект получился еще более драматичным, Недосягаемый погасит ядерный факел, и морские путешествия прекратятся до самой осени. Райская бухта полна перегноя; голод нам не грозит. А как может быть иначе, если «Ворчун» вернулся сразу с двумя червями — одним на бушприте и другим, застрявшим в борту?

Зимой сыграли свадьбы, приехали новые невесты, а наши местные девушки отправились в другие города. Состоялась и моя свадьба. Булочка стояла рядом со мной в своем лучшем платье, гордая и довольная, хотя ее чрево пустовало — мне предстояло выпить еще немало коктейлей, предписанных Лилл.

О, огромные отважные птицы планеты Блин, стремительно бегущие по степи — мне больше не суждено вас увидеть! Раньше я никогда не возвращался домой, теперь же во сне часто совершаю путешествия в прошлое — только в них я живу полной жизнью.

Я еще раз посетил наблюдательную площадку маяка. Внизу резвилась веселящаяся толпа, люди размахивали горящими червосигарами, которые они пронесут по улицам города, когда погаснет факел.

Я представил себе, как стремительно бросаюсь вниз и нахожу свою смерть.

Я, как Говорящий от имени Черводрева, и Булочка получаем от города все, что нам требуется, но продолжаем жить в «Доме у моря» в двух лучших смежных комнатах. Потребовалось лишь два представления, когда на небе появились огненные буквы — я сообщил о них заранее, — чтобы аборигены признали мои права, и я получил статус, аналогичный Хранителю Света. Это простой мир; люди не стали искать объяснений, никому и в голову не пришло, что находящийся на орбите корабль может сфокусировать луч в определенных точках атмосферы. Кроме того, здесь уже бывало, что люди вступали в контакт с морем без воплей и вращений и даже уходили прочь по деревянным волнам, как отец Булочки. Так что она оказалась весьма подходящей невестой для меня. Теперь гибель ее отца выглядела совершенно иначе.

Я говорю с этими людьми. Этого требует Лилл. Я сообщаю, что они особенные, в подобные вещи все верят охотно. Что это самый необыкновенный мир во всей галактике. Кроме того, деревянное море моими устами отвечает на все их вопросы, связанные с космосом, а также охраняет их корабли и благополучие.

Лишь немногие обитатели Черводрева спрашивали о космосе, и, конечно, ни один из их вопросов нельзя было сравнить с тем, что заинтересовало бы крупных ученых из других звездных систем. Впрочем, неплохо иметь на своей стороне — а точнее, в своей голове — существо, напоминающее бога.

Недосягаемый оглядел далекий горизонт и величественно повернулся ко мне. Впрочем, здесь, под тепловым щитом — мы находились в глубокой тени, в то время как крыши домов Райской бухты купались в сиянии факела — было трудно разглядеть выражение его лица. Однако в его голосе слышался завуалированный намек на то, что я выскочка.

— Говорящий Пламенный Лис, готов ли мир одобрить и благословить тушение факела?

— Один свет гаснет, загорается другой.

Я повторил афоризм Лилл.

— Как это верно, — сказал Недосягаемый. — Весна близка, вечера становятся длиннее и светлее. — Его пальцы сомкнулись на рукояти, выключающей факел, смонтированной на нактоузе.

Когда свет погас, снизу донеслись радостные крики.

Булочка обняла меня и наградила сочным поцелуем. Она очень ласковая. Благодарная и счастливая, как маленькая луна.

Поскольку никто не выходит в море весной, летом и осенью, Райская бухта становится еще больше похожей на тюрьму.

Вновь пришло время фестиваля Обнаженного моря. Мы поменяли долгие светлые часы на новых путешественников, которые прибыли в Райскую бухту из других городов. Впрочем, наш космопорт посетило несколько челноков. Последний из них, который прилетел неделю назад, привез для меня посылку.

Женщина, доставившая пакет, была с Беги (не в том смысле, что она не употребляла мяса — не будем об этом!) и ничего обо мне не знала, кроме того, что я прибыл на Черводрево со звезд и остался здесь. Несмотря на ее очевидное удивление, я не стал посвящать ее в свои дела: зачем понапрасну навлекать на себя гнев Лилл?

Открыв пакет, я обнаружил три бутылки подлинной «Зеленой феи» — дивного абсента. На этикетке красовалась юная леди в прозрачных одеяниях. Кроме того, я получил письмо. Должно быть, Синдикат поверил в то, что я нашел свое счастье на Черводреве, точно грешник — в монастыре. Неужели их не тревожит тот факт, что в моем мозгу все еще находится спутница? Может быть, они полагают, что я влюбился в Лилл и не переживу расставания?

Я смотрел на этот полный иронии дар — меня он изрядно позабавил, но и разочаровал. Может быть, открыть бутылку? И утопить в спиртном свои печали? В течение целого года я не пил ничего крепче пива. Абсент сразу же ударит мне в голову. А дальше — галлюцинации и жуткое похмелье. Не говоря уже о том, что на «Зеленую фею» легко можно подсесть. Так рисковать, имея в своем распоряжении всего лишь три бутылки, было бы ужасной глупостью.

Между тем жители Черводрева построили новый корабль, и меня, как Говорящего от имени планеты, пригласили дать ему имя.

В сопровождении Мастера Порта, дородного мужчины по имени Ингман Джубилити, нового мастера корабля и команды, а также Булочки и толпы численностью в сотню человек я стоял на берегу деревянного моря, возле кормы, чтобы дать новому судну «первый толчок», как они говорили.

Я овладел местным языком и больше не прибегал к услугам Лилл в качестве переводчика. Ведь со мной в постели спал живой словарь, не так ли?

Старался ли я забыть свою прежнюю жизнь? Снадобья Лилл сработали, и Булочка была на четвертом месяце. Ребенок уже начал расти в ее чреве, но пока этого не было заметно. На Черводреве имелись врачи, но не было никакого медицинского оборудования. Сама Булочка не сомневалась, что у нее будет ребенок. Мой ребенок... якорь, который должен еще больше привязать меня к Черводреву. Может быть, лучше сказать — тормоз.

Итак, я стоял у заднего колеса.

— Во многих мирах, — начал я, — существует обычай разбивать бутылку хорошего вина о борт корабля, когда он получает имя. У меня как раз припасена бутылочка. — И я вытащил одну из бутылок абсента. — Ее привезли с далеких звезд. Это вам не обычное пиво!

— Я называю корабль «Урожай Булочки»! — крикнул я и ударил бутылкой о колесо.

К счастью, бутылка разбилась, не порезав мне пальцы. Драгоценная зеленая жидкость потекла по широкому ободу колеса. Раздались аплодисменты, Булочка сияла от счастья. Сначала я хотел назвать корабль «Бойцовый петух». Однако жители Черводрева остались бы в недоумении. Пусть уж моя жена порадуется, да и народ меня поймет.