Николай Нагорнов - Вечная Любовь

Войны будут вестись человеческим сознанием за управление планетой.

И политика растворится в духовной войне, и все президенты и премьеры старого мира взлетят на воздух.

И обычные войны станут бессмысленны, и мечи перекуют на орала.

Наступит совсем другой мир. Лишь дождитесь XXI века. И нас ждет

Вечная Земля, вечная планета, любимая нами как нежнейшая женщина, amata nobis, quantum amabitur nulla.

Земля придвигалась все ближе и ближе. Огромный город-муравейник придвинулся и раздался за круг горизонта... И видны были многие званые, и ни одного избранного.

Они - не слышали.

Но Вы прощали их всех и за это и учили меня всех прощать - одним лишь взглядом, одним лишь взглядом.

Сливаюсь сам с собою. И грустная улыбка Ваша слетает с неба Альбатросом.

Огромная хрустальная люстра медленно гаснет под потолком, украшенным барельефами. Каким чудом сохранилось это с тех времен, когда Красота почиталась неизмеримо выше всякой пользы, практики и серого равенства?

Так и кажется - мелькнут среди позолоты, лепнины и вишневого бархата ослепительные плюмажи из белоснежных страусовых перьев в прическах дам и блистательные смокинги, эполеты и аксельбанты на мундирах и бриллиантовые фермуары.

И хотя здесь, как и везде, собрались в большинстве своем люди серого мира, но одно Ваше присутствие переносит нас в те времена, когда в театрах были императорские ложи, и чеховская "Чайка" парила над блоковской Незнакомкой.

- Уже тысячи веков, как Земля не носит на себе ни одного живого существа, и эта бедная луна напрасно зажигает свой фонарь... - летит со сцены голос и растворяется в полумраке среди шепота, шуршания, шороха.

Нет, не смотреть на сцену, не разглядывать партер - остановить свой взгляд на Вашем силуэте, на Вашем открытом вечернем платье и тонких руках. Черные туфли таинственно мерцают игрой цветных теней на фоне вишневого бархата.

И это все со мной?

- За такое счастье, как быть писательницей или артисткой, я перенесла бы нелюбовь близких, нужду, разочарования, жила бы под крышей и ела бы только ржаной хлеб, страдала бы от недовольства собой, от сознания своих несовершенств...

Актриса закрывает лицо руками. Словно Нина Заречная играет саму себя.

Вы встречаете мой взгляд, слегка улыбаетесь вечной грустной улыбкой, слегка киваете, словно присоединяясь к словам актрисы - это особенное чувство, понятное лишь мне и Вам: "We are the elect"... "Мы - избранные, для которых все наслаждения суть лишь Красота... mean only beauty".

- Как ты находишь ее игру?

- Удивительная искренность... Словно Елена Анатольевна играет саму себя... Словно ее судьба - это судьба Нины Заречной.

- Да, это почти так и есть. Хочешь, я тебя познакомлю с ней?

- Вы с ней знакомы?!

- Да, сколько лет...

- Невероятно!

- Как не подружиться двум Нинам Заречным? В антракте мы с тобой возьмем шампанского и зайдем к нашей Элен в гримерную. Не думай о деньгах, that's my problem.

Вот он, мир-I... Началось и свершилось... Олимп, обитель нетленных. Это почти уже мир Бессмертных Суперстены... Мир незакатного солнца. Мир Вечной Весны. Мир Нечаянной Радости. Мир левитации духа.

И уже шумит занавес. И уже начинается антракт. Опираетесь на мою руку. Встаете. Открываю перед Вами дверь в коридор бельэтажа.

Узкие лестницы, светильники в глубоких нишах, гулкий звук Ваших шагов бьется под низкими потолками.

Переходы следуют за переходами. Отраженный свет люстр расплывается и расплывается, и как-то неявно сливаются и смешиваются видео и саунд, сквозь мир начинает неощутимо проступать цвето-звуко-свето-синтез, вначале хаотический, но все более, все более четко входит в яркость звука доминанта, скрипка-соло ведет свою партию от пианиссимо к пиано, от меццо-пиано к меццо-форте, мощное крещендо подхватывают альты, жесткий, почти осязаемый их ритм с ударом на каждую долю такта нагнетает, конденсирует, взвинчивает чудовищное предгрозовое напряжение. И вдруг - разряд! - тучи взрываются молниями! - весь оркестр разразился ритурнелем!

...И снова, и снова скрипка-соло начинает плавный набор высоты, и новая доминанта влечет за собой новый видео-ряд, и в воздухе вдруг плывут города с минаретами над древней пустыней, где жил наш пра-отец Авраам среди оазисов, улетающие ввысь готические соборы со стрельчатыми шпилями и пронзительными витражами, и многоярусные китайские пагоды, где великие мудрецы постигают бездонный "Канон перемен Чжоу-И", и гнущиеся под ветром пальмы на дюнах океанских лагун - а над ними висит Вечное Небо... Спокойное. Невозмутимое. Уравновешенное. И оттуда смотрит на нас Мудрый Дирижер Вселенной. Аллегро нон мольто висит в пространстве. Им держится Небо. Им вращается Земля.

И вся Земля у Вас в сердце, милая женщина. Вы всех любите. Вы всех простили. Вы никого ни в чем не вините. Вы всех оправдали.

Поразительно... Весь мир оправдан Вашей к нему любовью как высший эстетический феномен!

...вечное аллегро нон мольто висит в пространстве, вечная мука и борьба, нетленное и преходящее, дух и плоть, Солнце и Луна, мужчина и женщина, свет и тьма, мягкость сердца и твердость воли, разум и неведение, долг и чувство все держится им, все разводит оно на полюса, а полюса тянутся друг к другу и отталкиваются, тянутся и снова отталкиваются...

Раскачивается между ними наша с Вами жизнь, чудесная женщина, раскачивается маятником часов, кем-то заведенных до начала истории, вечно отбивающих минуты, секунды, века...

Кто раскачал этот маятник? Когда? Зачем?

Что это за полюса, между которыми он раскачивается в тысячелетиях?

Почему их - два? полюса чего? Чего?

Снова коридоры, лестницы, переходы...

Но вот и дверь.

Нина Заречная сидит у зеркала и смотрит в глаза самой себе.

Глава 9

Искусство быть невесомыми

Нина Заречная сидит у зеркала и смотрит в глаза самой себе.

- Добрый вечер, Элен. Познакомьтесь - это Андрей Орлов.

- Бон суар. Рада видеть. Это мне вместо цветов? - взгляд Элен упал на шампанское в моих руках.

- Андрей - твой поклонник. Он считает большой честью познакомиться с тобой. - голос Ваш слегка насмешлив.

- Полно, Ирэн. Будто я - Грета Гарбо или Джина Лоллобриджида. Не стоит, мой юный друг, я впаду в высокомерие, а мне еще второе отделение играть. Лучше откройте шампанское.

Грим, цветы, афиши - "Елена Ветрова", "Елена Ветрова", костюмы, парики...

Проволока на пробке не поддается... открывал ли шампанское когда-нибудь в жизни? кажется, нет.

Легкий взрыв. Шипение. Бокалы - в ваших руках.

- Арс лонга, вита бревис эст, - поднимаете Вы свой бокал.

Шампанское расплескивается в моих непослушных руках, брызги падают на Ваше платье. Как неловко... Но не беда. Вполне простительно, - читаю в Вашем взгляде.

- А ты, мой юный друг, мечтаешь стать артистом? Не стоит, поверь мне... Самая неблагодарная профессия на земле. Когда сама себе моешь пол, стираешь, стоишь в очередях, попробуй войди после этого в образ... И если недотянула, тебя презирают, если полностью выложилась на сцене - тебе завидуют.