Вячеслав Назаров - Синий дым

Карагодский нажал клавишу "перевод" и получил лаконичный ответ: "Письменность не расшифрована".

Ему вдруг отчаянно захотелось закурить - впервые за двадцать лет строгого воздержания. Короткая фраза звучала прямо-таки кощунственно. Где-то в Глубоком космосе летели сверхсветовые земные корабли, где-то гудела в магнитных капканах побежденная плазма, где-то покорной змеей свертывалось в кольцо прирученное Время, воскресали мертвые, думал искусственный мозг, совершал геркулесовы подвиги неустанный робот - а эти вот неказистые белые таблички с кривыми рядами убогих рисунков, словно издеваясь над разумом человеческим, четыре тысячелетия хранят свою тайну тайну, которая, быть может, важнее всего, что сделано человечеством до сих пор...

Видеофон тихо гудел, ожидая новых заданий. Карагодский положил пальцы на наборный диск и задумался.

Если нет прямого пути к разгадке символической пятерки - звезда, кальмар, осьминог, дельфин, жрица - значит, надо искать обходный. Повторение живописного сюжета не может быть случайным - слишком велико для случайности число совпадений. Следовательно, пятерка эта имела для островитян какой-то высший смысл. Академику вспомнились слова Пана: "Здесь, на Кикладах, родился бог морей Посейдон". Действительно, многие мифы островитян переплавились позже в древнегреческий эпос. А как родились сами островные мифы?

Пальцы привычно отщелкали комбинацию двоичных чисел - дополнительный шифр: "Религия. Храмы".

И снова в ответ короткое: "Религия неизвестна, храмы не сохранились".

Карагодский раздраженно хлопнул по панели паденью.

Экран погас.

Впрочем, волноваться пока рано. Письмена не разгаданы совсем не потому, что к ним утеряны ключи. Просто никто до сих пор не подозревал, не мог подозревать какого рода информацию могут хранить эти фаянсовые плитки. Расшифровкой занимались чудаки-одиночки - и вот результат...

Было уже около двух ночи, когда Карагодский, не снимая халата, прилег на тахту. Он уже стал засыпать, и мягкие лунные тени в каюте постепенно принимали очертания диковинных настенных росписей, росписи дрогнули и ожили, оказавшись стадом дельфинов, и академик поплыл вместе с ними, потому что он тоже оказался дельфином, но ему очень мешал халат, он попытался снять халат, но из лавсановых зарослей вытянулись на тонких ножках маленькие бронзовые колокольчики, которые подняли такой перезвон, что не было никакой возможности говорить на пента-волне, волна качнула его раз, другой, и вдруг все исчезло, и он стремглав полетел вниз, в пустоту...

Он очнулся от резкого чувства страха. Звонил корабельный видеофон. Карагодский дрожащей рукой никак не мог нащупать сонетку.

У аппарата стоял Пан. Он был в пижаме, но звонил, видимо, из центральной лаборатории: за его спиной пестрела путаница висячих кабелей.

- Вениамин Лазаревич, извините, пожалуйста... Я разбудил вас... Простите, но тут такое дело... Перед сном вы не заметили ничего подозрительного?

- Подозрительного? В каком смысле?

- Ну, что-нибудь необычное в море или около острова?

- На море? Светила луна, все было тихо... Иллюминаторы у меня открыты. Нет, я ничего не видел...

Карагодский потер лоб, пытаясь согнать остатки дремоты.

-Постойте! У острова... Нет, пожалуй, ничего. Просто, что-то сильно плеснуло, я решил, что это Уисс... Больше ничего. А в чем дело?

- Девчонка. Нина сбежала!

- Нина Васильевна? Но куда? Зачем?

- Куда! Зачем! Если бы я знал! Этого мне еще не хватало... Вот, оставила записку и сбежала!

- Вы в центральной? Я сейчас приду...

Уже в коридоре академик сообразил, что выскочил без пиджака, остановился, но махнул рукой и, отдуваясь, полез вверх по лестнице, перешагивая через две ступеньки.

Собственно, он плохо представлял, кому и зачем необходимо его присутствие в аппаратной. Но его не оставляло так неожиданно возникшее на "Дельфине" возбужденно-приподнятое чувство. Ему хотелось что-то делать неважно что, волноваться - неважно из-за чего, действовать, быть в гуще людей и событий. И он совсем некстати благодарно улыбнулся Пану, который сунул ему в руки скомканную записку именно сунул, а не подал - как равному среди равных, как "своему":

- Вот... Полюбуйтесь...

Карагодский развернул листок. Крупные неровные строчки загибались вверх: "Милый Иван Сергеевич! Пожалуйста, не сердитесь и не волнуйтесь. Я рассказала вам все, что поняла из последнего пента-сеанса, кроме этого. Таково условие Уисса - я должна быть одна. Сознайтесь честно - вы бы меня не отпустили. Поэтому я вынуждена была действовать тайно. Уисс покинет нас утром, и еще неизвестно, вернется ли он. Я не могу поступить иначе. Вы сами бы на моем месте сделали то же самое. Не волнуйтесь за меня. Все будет хорошо. Я верю Уиссу. Нина".

- Как вам это нравится? Современный вариант "Похищения Европы". Место действия прежнее - Эгейское море. Время действия - двадцать первый век, поэтому в роли Зевсабыка выступает дельфин, а в роли прекрасной критянки Европы - ассистентка профессора Панфилова, без пяти минут кандидат биологических наук Нина Васильевна Савина. Весь антураж сохраняется лунная ночь, безымянный остров, аромат экзотических трав... Девчонка! Заполошная девчонка! Фантазерка!

Пан яростно потряс над головой сухим кулачком, в котором был зажат знаменитый синий галстук. Даже чрезвычайное событие не смогло сломать автоматизма привычки: внешний мир и галстук были неотделимы.

Возник Гоша в накинутом на плечи кителе:

- Иван Сергеевич, засекли автопеленг...

- Где она?

- Надувная лодка... Нины Васильевны там нет. Только радиомаяк... Я послал в лодку матроса - дежурить, может быть...

- Может быть! И это капитан! У его под носом крадут акваланг, надувную лодку, бегут с корабля среди лунной ночи, а он - может быть!

- Но, Иван Сергеевич... Вахтенный не знал, что Нина Васильевна без разрешения...

- Не знал! Все вы ничего не знаете!

Карагодский легонько тронул за плечо разбушевавшегося Пана.

- Иван Сергеевич, а что если воспользоваться вашей техникой?

- Вызвать Уисса? Пробовали - не отвечает.

- Да нет, не вызывать, я вот об этих экранах, ведь...

Но Пан уже понял.

- Толя! Толенька! Немедленно! Гидрофон! Ну как это я сразу не сообразил... Ведь локатор Уисса работает непрерывно - мы найдем его по звуку.

Пока Толя возился с аппаратурой, Пан извелся. Он теперь не ходил, а буквально бегал по лаборатории с завидной выносливостью опытного марафонца. Его яркая пижама какогото немыслимого ультрамаринового оттенка методично металась из стороны в сторону, и через десять минут у Карагодского поплыли перед глазами синие пятна.

- Ни черта не понимаю...

Толя повернулся на стуле спиной к экрану и обвел всех удивленным взглядом.