Пол Дж. Макоули - «Если», 2000 № 02

Но вопрос, собственно, иной. По скромным прикидкам рецензента (естественно, далеко не полным), на книжном рынке сейчас бродит порядка тридцати сериалов российских и зарубежных фантастов. Для читателя, обремененного семьей и работой, этого более чем достаточно. Так, может, и не стоит печатать оригинальные произведения? Куда ж им, одиноким, среди всех этих бесконечных продолжений…

Владимир ИЛЬИН

ЗИМОЙ ЗМЕИ СПЯТ

Москва: ЭКСМО, 1999. - 544 с.

(Серии «Абсолютное оружие»). 11 000 экз. (п)

В современной России в глубоком подполье действует некая таинственная и могущественная структура — «Ассоциация». На первый взгляд, она кажется очередным гибридом мафии и спецслужб, и хотя ее вербовщики красиво говорят о восстановлении справедливости и наказании высокопоставленных преступников, уже с первых страниц ясно, что обслуживает сия контора чьи-то олигархические интересы. И попавшийся на удочку отставной офицер Георгий Ставров, главный герой романа, довольно скоро лишается розовых очков. И вот тут-то начинается самое интересное. Оказывается, тайное правосудие — действительно всего лишь ширма, а прикрывает она не что иное, как путешествия в будущее. Ассоциация способна посылать своих агентов на пятьдесят лет вперед и получать от них информацию о жизни потомков. Информация эта якобы используется для корректировки текущих событий. Вскоре, однако, Ставрова и самого отправляют на спецзадание в будущее. И там он обнаруживает, насколько все сложнее и запутаннее. Переплетаются разные интересы — и современной нам Ассоциации, и аналогичной ей Службы XXI века, а самое главное — таинственных Наблюдателей, посланцев совсем другого мира, другой Вселенной. Как водится, много интриг, стрельбы, чисто кинематографических трюков.

Особой новизны, прямо скажем, во всем этом нет. Сразу же вспоминается «Конец вечности» Айзека Азимова. Фактически, роман Ильина и есть перенесение «Конца вечности» на российскую почву. Это, пожалуй, имело бы смысл, найди автор новый, нестандартный взгляд на известную проблему. Но, увы, все достаточно узнаваемо. Портит дело и язык романа — неживой, нехудожественный, напоминающий стиль газетного очерка. Текст несет лишь информационную нагрузку, но не эмоциональную. Нельзя сказать, что герои плакатны и аморфны — но эффекта сопереживания все же не возникает, ибо автор слишком явно и слишком извне комментирует мысли и поступки героев, отчего те становятся подобны марионеткам.

Мерседес ЛЭКИ

ПОЛЕТ СТРЕЛЫ

СПб.: «Северо-Запад», 1999. — 464 с.

Пер. v англ. И. Брюн —

(Серия «Fantasy»). 7000 экз. (п)

Эта книга — еще одна так называемая «реалистическая фэнтези». Родоначальницей этого поджанра, как известно, является Энн Маккеффри со своим Перном. В свое время я с большой нежностью относилась к этому сериалу, а потому, читая новую книгу в том же духе, не могла удержаться от сравнений — и сравнения эти вышли совсем не в пользу Мерседес Пэки.

По сути, книга не что иное, как производственный роман, рассказывающий о трудовых буднях полевого герольда и его стажера (герольд — представитель государства, обладающий определенным экстрасенсорным даром, нечто среднее между инспектором, судьей и работником службы 911). Сюжета нет, есть простая хронологическая последовательность событий, текущих, в общем, без совсем уж экстремальных происшествий. Роман не лишен определенного психологизма. Что же до оригинального мира, то тут все намного хуже. Это бледная копия Перна — цеховые организации бардов, целителей и герольдов, стоящие вне феодальной структуры общества и немного над ней; чудесные кони-Спутники, связанные с герольдами ментальной связью и сами избирающие их; демонстративное неразделение профессий на мужские и женские — и современное, т. е. рациональное и абсолютно не мистическое сознание на фоне той самой феодальной структуры.

И сразу же возникает первый вопрос: откуда вообще взялось это противоречие? Ведь жители Валдемара даже не потомки каких-нибудь колонистов из техномира. К тому же в их жизни нет постоянной опасности — главного консерванта феодальных отношений. Описания быта Коллегий и их столкновений с властными и узко мыслящими лордами вызывают устойчивое ощущение «дежа вю». А кони-Спутники выглядят просто абстрактными символами избранности — у них не только нет своих характеров (как у пернских драконов — капризной Рамот или умницы Рута), но даже их ментальное взаимодействие с герольдами прописано небрежно и скучно. В общем, кому как, но лично я этот винегрет уже один раз ела…

Александр Громов — прежде всего талантливый «main stream»-прозаик, который входит в литературу через фантастику, поскольку этот вход еще не заперт мощными напластованиями клановых интересов. То, что попало в романы Громова из фантастических миров, чаще бывает слабым и даже вторичным. В «Ватерлинии» (1999) это Ореол: фактически вариация на тему Странников и Саркофага. В блистательном романе «Год лемминга» (1997) — неподконтрольная главному герою способность избегать смертельной опасности, которая его и губит в конце концов. Аналоги буквально рядышком. В новой книге «Шаг влево, шаг вправо» (М.: ACT, 1999) некий «объект Иванова» производит с людьми странные эксперименты по образцу происшествия в поселке Малая Пеша.

Зато в тех случаях, когда Громов обращается к событиям и людям из жизни земной, сегодняшней, он работает с необыкновенной тонкостью, продумывая мельчайшие детали. Например, истории о функционировании спецслужб в романах «Год лемминга» и «Шаг влево, шаг вправо» напоминают зарисовку с натуры, — до такой степени повествование насыщено бытовыми подробностями: иерархия, приемы маскировки, марки оружия и транспортных средств…

На уверенную манеру «бытописи» А. Громова накладывается филигранная техника психологического письма. В романе «Шаг влево, шаг вправо» космонавт настойчиво приглашает офицера нацбезопасности на рыбалку, чтобы выведать, имеет ли тот особые полномочия для предстоящего совместного полета. Полет не состоится, но здесь сюжет играет на идею романа. Фабульный тупик трансформируется в первоклассную зарисовку одного из российских мужских ритуалов: рыбалка и на ее фоне эмоциональное напряжение двух сильных людей, которым предстоит не очень приятное объяснение, переданы вещно, почти материально, каждая фраза «тянет» поток ассоциаций…