Любовь Лукина - Искатель. 1989. Выпуск № 06

Я мог бы помешать ему, если бы постарался.

На шестой день, в четверг утром, я спустился в холл и купил английскую газету.

Скачки на приз «Две тысячи гиней» состоялись, как положено.

Три-Нитро стартовал бесспорным фаворитом и пришел к финишу последним.

Я оплатил счет и отправился в аэропорт. Мне очень хотелось скрыться. Но от себя не скроешься.

Я подумал, что то, чего я лишился, может быть, еще хуже, чем потерять руку. Руку можно заменить приспособлениями, которые выглядят вполне сносно. Но если у тебя разлад с собой, как можно существовать после этого?

Мне потребовалось намного времени, отравленного одиночеством, чтобы купить билет в Хитроу.

Самолет приземлился в полдень. Я взял такси и поехал домой.

В холле, на лестнице, на площадке все выглядело как обычно и в то же время было совсем другим. Я вставил ключ в замок, повернул его и вошел в квартиру. Я был уверен, что в ней никого нет, но еще до того, как захлопнуть дверь, послышался шорох в гостиной и затем голос Чико: «Это вы, адмирал?»

С адмиралом Чарлзом Роулендом, отцом моей бывшей жены, я сохранил прочную дружбу.

Чико вышел из гостиной. На лице его после некоторой борьбы с другими чувствами застыло удивление.

— Давно пора, — наконец изрек он.

— Я послал тебе телеграмму.

— Разумеется. Она здесь, на полке, на самом видном месте. «Уезжай Ньюмаркета возвращайся домой тчк буду отсутствовать несколько дней позвоню». Что это за телеграмма? Отправлена из Хитроу утром в пятницу. Ты устроил себе каникулы?

— Ага.

— Ты укатил без зарядного устройства. Ты его не оставляешь, даже когда уезжаешь на один день. Запасные батарейки все на месте. Ты не мог двигать рукой в течение шести дней. Кроме того, ты не взял ни одежды, ни бритвы.

— Я жил в гостинице. У них есть одноразовые бритвы.

— Что будем есть? Я умираю с голоду. Тосты с сыром?

— Прекрасно.

Он пошел в кухню. Я вынул севшую батарейку из протеза и вставил новую. Пальцы разжались и сжались, как в прежние времена. Мне их не хватало больше, чем я предполагал.

Чико принес тосты с сыром. Он ел свой, я же только смотрел. Лучше бы съесть, подумал я, но у меня не было сил.

Чико взглянул на часы.

— Пора идти учить маленьких разбойников перебрасывать бабушек через плечо. Да, Сид, пока я не забыл. Лукас Уэйнрайт хочет тебя видеть, он звонил четыре раза. И Розмари Каспар вопила так, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. В блокноте у телефона все записано. Ну, пока. Вернусь позднее.

Когда Чико возвратился с урока дзюдо, он снова начал выпытывать где я был.

— Ладно, — сказал Чико наконец, ничего не добившись от меня, — играй в молчанку, посмотрим, чем это кончится. Где бы ты ни побывал, тебе было плохо — по тебе это заметно. И если будешь все держать в себе, легче не станет. — Помолчав, он заговорил другим тоном: — Три-Нитро все-таки испортили перед вчерашними скачками на приз «Две тысячи гиней», и теперь конюшни Джорджа Каспара выворачивают наизнанку… Выходит, Розмари оказалась не такой чокнутой, как мы думали! Как, по-твоему, нм удалось это сделать?

— Не знаю.

— Я ходил смотреть галоп в субботу утром, — сказал он. — Да, да, знаю, что ты послал телеграмму, чтобы я уехал. Но я договорился с одной болтливой куколкой и поэтому остался. Она работает у Джорджа Каспара.

Новый, запуганный Сид Холли не хотел даже слушать.

— У Каспара в среду весь день стоял гвалт, — продолжал Чико. — Он начался во время завтрака, когда Инки Пул явился и сказал, что Сид Холли задавал вопросы, которые ему, Инки Пулу, не понравились.

Он замолчал, чтобы посмотреть, какое впечатление произведут его слова. Я не ответил.

— Потом появился ветеринар Бразерсмит и, услышав, как возмущается Инки Пул, сказал, что Сид Холли приходил и к нему и тоже задавал вопросы о тех же лошадях, о которых говорил Инки Пул: о Бетезде, Глинере, Зннгалу. Еще хотел узнать, как с сердцем у Три-Нитро. По словам моей куколки, Джордж Каспар орал так, что слышно было и Кембридже. Он совсем ополоумел из-за этих лошадей.

Тревор Динсгейт, подумал я бесстрастно, завтракал у Джорджа Каспара и слышал каждое слово.

— Позже они проверили, как дела на коневодческих фермах — у Гарви и Трейса, и узнали, что ты побывал и там. Моя куколка сказала, что тебя крыли почем зря.

Я потер лицо рукой.

— А твоя куколка знает, что ты работаешь со мной?

— За кого ты нас принимаешь? Конечно, нет.

— Что еще она сказала?

— Розмари, сказала она, приставала к Джорджу Каспару, чтобы он изменил распорядок утреннего галопа в субботу, пилила его весь четверг и всю пятницу, и Джордж Каспар прямо лез на стену. На следующее утро я наблюдал галоп. Твои фотографии очень пригодились. Сотни этих чертовых лошадей… Кто-то показал мне, какие из конюшен Каспара, и тогда я узнал Инки Пула, хмурого, как на фото, так что я уже не спускал с него глаз и крутился там. Когда очередь дошла до Три-Нитро, началась суматоха. С него сняли седло и надели другое, поменьше, и Инки Пул ездил на нем.

— Что мы будем делать? — наконец спросил Чико.

— Ничего… Мы вернем Розмари ее деньги и подведем черту.

— Постой-постой, — воскликнул Чико. — Но ведь лошадь испортили! Ты знаешь, что это так.

— Меня это больше не касается.

Мне хотелось, чтобы он перестал смотреть на меня. У меня было одно желание — спрятаться.

Раздался громкий и продолжительный звонок в дверь.

— Нас нет, — сказал я, но Чико пошел открывать.

Розмари Каспар промчалась мимо него через прихожую в гостиную. Она была в дикой ярости. Ни шарфика, ни парика, ни изысканной вежливости.

— Ага, вы здесь, — прорычала она грозно, — я знала, что вы отсиживаетесь дома. Когда я звонила, ваш друг все время твердил, что вас нет, но я была уверена, что он врет.

— Меня здесь не было.

— Вас не было там, где вы должны были быть, то есть в Ньюмаркете. За это я вам заплатила. И я предупредила, что Джордж не должен знать, что вы расспрашиваете людей, но ему стало известно об этом, и с тех пор у нас сплошные скандалы. К тому же Три-Нитро опозорил нас на скачках. И во всем виноваты вы, черт бы вас побрал! Верните мои деньги.

— Вас устроит чек? — спросил я.

— Значит, вы признаете, что ничего не смогли сделать?

После маленькой паузы я сказал «да». Потом выписал чек,

— Почему вы все время были уверены, что на Три-Нитро идет охота? — спросил я.

— Не знаю. Просто чувствовала, что так случится. Я боялась этого много недель… Иначе я не была бы в таком состоянии и не решилась бы обратиться к вам. Могла не трудиться…

— Розмари… — пробормотал я с бесполезным сочувствием.

— Бразерсмит утверждает, что он схватил инфекцию. Чушь! Три-Нитро вышел на старт — просто красавчик, и когда до этого проходил парадный круг — тоже все было в порядке. А во время скачки он вдруг повернул назад, а когда закончил… он вернулся… в полном изнеможении.