Онджей Нефф - Вселенная довольно бесконечна (фрагмент)

- Да ты что?! - вырвалось у меня.

- Чему ты удивляешься? Я тут поработал над сценарием. События в "Эксперименте на Третьей планете" должны доказать правильность закона Иоганссона. Эти три пижона сначала выступят в роли мыслящих существ, существование которых откроет Фукуда. Потом он сразится с голубым носорогом, а в конце выяснится, что существа только казались интеллигентными, значит, закон Иоганссона действует.

- А не чересчур смело? Что скажет Совет? А ГИ? Мне кажется, ты далековато зашел.

- Не бойся, я все продумал. Ничего они не скажут, а если начнут возражать, Фукуда их укротит. Вот тебе наглядная польза от сотрудничества с галактическими асами. Положись на меня, все пройдет как надо!

Носорогу не понравился голубой цвет, и он ревел страшным голосом. Рев заглушался гудением электрофонической аппаратуры, которую настраивала Петра Плавецка. Пейзаж должен быть озвучен - зритель это любит. А Эва Элефриаду постарается, чтобы все вокруг благоухало пряными запахами только что открытой планеты. И это зрителю будет по нраву. Бедняжка Иринка чуть снова не пустила слезу, когда режиссер приказал ей превратить наших гориллопавианов в мыслящих существ.

- Почти мыслящих, Иринка. Параинтеллигентных, самую малость. Все в меру, иначе зритель всполошится.

Обезьян отправили в гримерную и без проволочек водрузили на операционный стол. Операция длилась час, после чего Ирина представила пациентов режиссеру:

- Позволь, я познакомлю тебя с этими господами: первого зовут Ян, второго - Амос, третьего - Коменский.

- Что за шутки? Откуда ты взяла эти имена? А, вспомнил: это три комика из сериала "Три раза ха-ха-ха"!

- Добрый - день - господин - Ламач! - делая паузу после каждого слова, поздоровались обезьяны.

- Отлично, Иринка, я даже не ожидал, честно говоря. Особенно этот - как его - Коменский, хорош, бандит!

- Бан - дит, - удовлетворенно повторила обезьяна, ставшая параинтеллигентной.

- Правильно. А теперь внимательно слушай, иначе я брошу тебя на съедение вон тому, - и режиссер показал на экран, на котором несчастный носорог упирался рогом в силовую стену безразличия. - О, кстати, это идея, надо записать, пока не забыл. Начнем со сцены боя между Коменским и Голубеньким, в разгар схватки прилетает Фукуда на своем "Викинге". Гениально, правда? Зрителям понравится. У меня не голова, а фабрика идей. Я, наверное, гений. - Ирка вздохнул и добавил: - Все сам, помочь некому. А ведь в моем распоряжении ассистент. Куда он запропастился, этот мальчишка?

Петр Манфред еще не вернулся. В последний раз его видели при приземлении. Выражение лица у него было недовольное, в момент разбивки на пары он исчез.

- Этого и следовало ожидать, - подал голос Ярда, - как только началась работа, смылся и теперь сачкует. Обожаю подобных типов!

- Немедленно приведите его сюда! Сию минуту!

Похоже Ирка Ламач всерьез обозлился на своего ассистента. Режиссер умел выходить из себя и метать громы. И сейчас он собирался заняться именно этим. Мы обшарили весь корабль, начиная с энергетического центра в носовом отсеке и кончая складом запчастей к двигателям аккумулированного времени в хвосте. Во время поисков нашлось множество полезных и бесполезных вещей, но бездельник Петр Манфред обнаружен не был.

- Он где-нибудь снаружи, - сказала Алена Ланхаммерова, порядком раздраженная, - пошел прогуляться. Он ведь романтик. Пишет стихи. Сочиняет оду восходящему солнцу чужой планеты. Что ты с ним сделаешь, когда он изволит вернуться?

- На клочки разнесу. Домой отправлю. Нечего шляться. Или так: ты, Иринка, загримируешь его под четвертого павиана. Обратно полетит вместе с Фукудой. На нашем "Хрюше" я его не потерплю, - повернувшись к нам с Ярдой, режиссер пронзил нас взглядом бледно-голубых глаз и добавил: - Вы были правы, парни, и я прошу у вас прощения. Петр Манфред - лентяй, каких свет не видел. Уклоняется от работы - значит, не наш человек. Чужой в Профкоманде.

Мы знали, что он говорит серьезно, Ирка Ламач умел признавать собственные ошибки. С этой минуты Манфред не состоял в нашей группе. Ирка никогда не смилостивится над ним! Все молча разошлись по своим делам. К вечеру надо закончить подготовительные работы. Потом отдых. Завтра Фукуда преодолеет границу шести тысяч. Этот торжественный момент мы будем лицезреть на экранах мониторов. Вскоре после этого объявится "Викинг", и начнется родео. Плохо, что не хватает одного человека в команде.

Вечер выдался сырой. Природа источала умиротворяющие ароматы. Даже носорог перестал реветь. Наверное, превратился в параинтеллигентного и понял, что рабочее время окончено и стараться сверхурочно нет смысла. Три обезьянки слонялись возле "Поросенка" с таким видом, будто с самого начала были в нашей компании. Мы разожгли огонь, пели у костра и радовались, что избавились от Петра Манфреда, который добровольно прыгнул за борт. Вернемся домой, помощник режиссера к тому времени поправится, и будем колесить по Галактике, как прежде, чтобы людям было на что смотреть по вечерам у пластивизоров, в домашних тапочках и с бутылкой пива в руке. Приятно думать, что твоя работа нужна людям и что ты делаешь свою работу профессионально. Мы не считали себя гениями или героями космоса, каким возомнил Петр Манфред, явно кем-то сожранный, если он по дурости не взял с собой на прогулку энергомет. Мы не гении, мы - рядовые пластивидения. Обыкновенные трудяги Профкоманды.

Когда костер погас, мы отправились спать. На фиолетовом небе не было видно звезд, а эффектное освещение Ярды потрескивало в расщелинах скал. Голубой носорог снова заревел, и Ирина уверяла, что он рыдает. Наверное, так и было. Я бы тоже рыдал, если б меня перекрасили в голубой цвет. Мы договорились поискать Манфреда утром. Но все получилось иначе. В четыре утра, когда солнце уже стояло на горизонте, нас разбудила Петра Плавецка, дежурившая в тот момент.

- Манфред объявился! - доложила она, и ее не по-женски низкий голос гулом отозвался в репродукторах, установленных на всем корабле. Держу пари, каждый думал, как я: ну и что? Стоит ли вставать в такую рань из-за этого мерзавца? Глаза слипались, когда Петра снова заговорила:

- Идите же сюда кто-нибудь. Ирка, слышишь? Иди сюда.

Голос дрожал или дребезжали старые репродукторы? С нашей развалюхой ничего толком не поймешь. Я влез в комбинезон, напялил тяжелые ботинки на босу ногу и пулей вылетел из дверей. Наверное, Манфред напился, негодяй, и пристает к Петре. Ну, парень, держись теперь. Получишь в морду с самого утра. В коридоре бухали двери кают, по лестницам топали башмаки. Все собрались в командирском отсеке. На экране ничего не было видно. Я, видимо, опоздал. Побледневший Ламач орал на нас, чтобы мы не толпились и шли наружу. Я подумал, что ему нужны свидетели великой экзекуции, но потом увидел, что и он, и Петра очень взволнованы. Что-то случилось. Минуту спустя мы стояли у трапа корабля. Ян, Амос и Коменский дружно сказали: