Александр Потапов - Схватка за параллель

– Степан, надевай маскировочный костюм! – коротко приказываю.

Секунды – и различить на фоне зелёно-чёрной почвы худенькую фигурку сложно. Технология хамелеона работает прекрасно. В дальнейшем двигаемся по ночам. Днями в основном отсыпаемся. Сегодня прячемся, найдя укромное местечко возле фундамента очередной башни. Караулить оставляю молодого; сам засыпаю, с наслаждением вытянув натруженные ноги.

Толчок под рёбра достаточно фамильярен, поэтому змеиным движением оказываюсь рядом с ногами шутника. Но это не Степан, а стальное чудо – такой Робокоп. Железное чучело с наворотами, со встроенным оружием и мутным светом в глазах. Его стволы ещё глядят туда, где я находился секунду назад. Мгновения нужны для перенацеливания. Ха! Кто ему даст?

Автомат грохочет неожиданно громко. Пули выводят машину из равновесия. А некоторые, прошив броню, наносят несовместимые с жизнью поражения. Чудно, но огромная железяка кучей металлолома сползает к ногам. Гордость за себя переполняет душу. Разминаю мускулы, делаю несколько прыжков в стиле ушу, весь такой крутой. Стоп! А где это чучело мелкое, что на карауле? Где, наконец, друг человека с большими ушами? Обшариваю округу – пусто. Следы робота ведут из ворот и туда не возвращаются. Значит, Степан надумал прогуляться самостоятельно. Ну и куда его унесло? Вспомнив детство золотое, оглушительно свищу. Бесполезно, тишина.

Забеспокоившись, приступаю к планомерным поискам. Нахожу несколько смазанных на камне фундамента следов. Парень топчется на месте, ходит два шага вперёд, два назад и ни вправо, ни влево. Недолгие размышления толкают на идею поднять голову. В принципе по стене можно забраться довольно высоко. Экспериментируя, поднимаюсь метров на десять и нахожу серую нитку от хамелеона. Ну куда понесло человека? Ну какого там делать! Продолжаю подъём, вбивая на случай спуска пару крюков. Вскоре обнаруживаю некое подобие окошка. В такой башне – да оконце! Распахнутое настежь, оно словно предупреждает об опасности. Помянув в горячке всю Стёпкину родню, лезу внутрь. Глубоко внизу, зажавшись в уголке, сидит Степашка, и колбасит его давно и явно не по-детски.

Сыплю по стенам весь матерный запас. Надо видеть посветлевшее лицо и испуганные глазёнки мальчишки, ещё не осознавшего до конца, что самое страшное уже позади.

– Лови конец, чучело, – шепчу уже спокойно.

Вытянуть паренька даже с оружием дело довольно простое. А вот спускаться вниз приходится по всем правилам альпинистского искусства. На земле отвешиваю малому мощную оплеуху. Тот кубарем катится в сторону.

– Понял, за что?

– Нет.

– Степан, пацан ты взрослый, а пост, доверенный тебе, бросил. Живой я остался не благодаря, а вопреки твоим действиям, – за шиворот тащу к искорёженной груде металла. – То, что я его завалил, не умение, а исключительно удача и везение. В противном случае твой конец в каменном мешке был бы жалок.

Я ещё долго с праведным гневом на лице изображал обиженного судьбой. И это возымело действие. Мальчонка аж ревёт. Не успокаиваю, последствия и в самом деле могли быть печальными.

– Андрей Егорович, больше не буду!

– Степашка, последний раз прощаю. В следующий – расстанемся навсегда. Не знаю, как ты, а я жить хочу. И, по возможности, подольше. Если доверяю пост, умри, но не отходи. В этой странной войнушке без плеча друга не обойтись. И будет обидно оттолкнуть это плечо. Одному трудно, один в поле не воин, даже самый раскрученный супермен. Это логика жизни. Кстати, ты какого туда полез?

– Интересно стало.

– Ох! – машу руками, тщетно пытаясь подобрать слова, но их нет.

Окончив воспитательную беседу, готовимся раствориться в бескрайних полях, перелесках. Ещё бы, стража завалили, нарушили покой местной тюрьмы. Тут не до маскировки. Если выйдет пара боевых роботов, не отвертеться. Посему рысью! Вопрос только один: а где, собственно говоря, Шарик? Поиски долго не дают никаких результатов. Пока наконец чуть не в километре от привала, на сырой земле неглубокой ложбинки, нахожу знакомые следы.

– Ну а этот-то гад куда попёрся?

Степан просто пожал плечами. В душе неожиданно закипает злость. Чудом не срываюсь на спутнике, но это мне стоило кучи погибших нейронов. Следы меж тем ведут в нужном направлении, и мы, отбросив осторожность, идём по ним. За пару часов марш-броска удаляемся от высотки на несколько километров. Следы, некоторое время шедшие прямо, начинают петлять. Вначале не обращаем особого внимания, но, изрядно подустав, решаю присмотреться к ним повнимательнее. И не зря. Цепочка огромных отпечатков лап Шарика идёт параллельно следам двух свиней. Похоже, наш друг решил поохотиться в одиночку. В принципе ничего страшного, он же зверь. Вот только длительное отсутствие начинает нервировать. Неподалёку виднеется бетонный прямоугольник сооружения. Такие встречаются здесь довольно часто и больше всего напоминают громадные доты. Правда, в них нет ни амбразур, ни дверей, ни вообще каких-либо отверстий. Так вот, следы пса уверенно проложены в том направлении. С некоторой обречённостью следуем по ним. К бункеру проложена полевая дорога, и на её чуть влажной поверхности отчётливо видны следы кабанов и Шарика. Они доводят до стены и исчезают. Надо полагать, звери вошли внутрь. Вопрос к нам: а что, собственно, делать дальше?

Ловушка... Это уже было... Такое никогда не сотрётся из памяти...

Возвращение Джека в реальность происходит буднично и просто. Женщина в белой одежде отцепляет от тела пса пучок проводов и уходит. В ярко освещённой комнате пусто. Мягкая подстилка и большая чашка воды.

Вода! Это то, что сейчас остро необходимо. В глотке сухо, как в пустыне. Он припадает к чашке и с жадностью глотает холодную влагу. Жажда уходит, оставляя чувство лёгкого голода. Пёс встает и осторожно потягивается. Ничего не болит; мало того, в отдохнувшее тело с каждым вдохом вливается сила. От переизбытка энергии Джек готов взорваться изнутри.

Внезапно возникает картинка в голове – истерзанное тело Егория. Кровь, много крови. Второй Егорий. Это тогда чуть не свело с ума Джека, а сейчас калейдоскоп картинок в голове заставляет сопоставлять несопоставимое. Похоже, он спас не только друга, но и врага. Перед глазами два тяжёлых тела, которые с трудом удалось поднять на борт.

Попытка выйти на контакт с Егорием пресекается хозяином, но перед этим на мгновение видятся пустая комната, мрачные лица Великих и Егорий, прикованный к стулу. Пёс снова и снова пытается выйти на телепатический контакт, но безуспешно.

Несколько дней Джека никто не навещал, и он оставался один на один со своими воспоминаниями. Одиночество тяготило его, и поэтому, когда в лазарет вошёл хозяин, пёс радостно бросился ему навстречу. Но радости в этой встрече было не так много: Егорий не хотел делиться с другом своими мыслями, именно не хотел, да и чувство благодарности за своё спасение было не таким, как в прошлые разы. Пёс чувствовал, кроме благодарности, в голове Великого ещё и опасения, тревогу, и даже некую брезгливость.