Владимир Немцов - Семь цветов радуги

- Да не об том речь, - прервала се Стеша и беспокойно заморгала ресничками. - Не это самое главное, - кошка там или скотина. Обида за другое берет... Мы... вот все вместе живем хорошо, дружно, будто одна настоящая семья, и зачем нам... Скажите, зачем нам нужны такие люди, от которых злость разгорается в сердце: лентяи, мелкие скопидомы, торгаши. В жизни у них только свой дом и рынок. - Стеша умолкла, прижала кулачки к подбородку и снова заговорила: - Час тому назад на спектакле я читала такие стихи, такие стихи... ну, аж сердце замирало. Мне казалось, что и люди, все те, кто меня слышал, от этих стихов становились и добрее и лучше. Потому что сила в них особенная... Мы сейчас шли с Фросей, говорили об этих стихах и думали сделать тоже что-то особенное. Нам и луна казалась совсем другой, будто это свет дневной над полями, о чем Ольгушка мечтает. - Мы говорили о том, как сделать нашу жизнь получше, - словно повторяя стихи, закрыв глаза, шептала Стеша. - И казалось нам, что нет на земле лучше места, чем вот эта наша Комсомольская улица.

- И вдруг кошка дорогу перебежала, - сказал Сергей и со смешком отвернулся к витрине.

- Вот именно, перебежала, - Стеша открыла глаза и погладила кошку, которая снова начала тихо мяукать. - Она вроде как напомнила, что живут еще на этой улице ленивые, вредные люди, которые перебегают нам дорогу. И сразу увидела я, что и улица не мощена, вспомнила, как осенью мы ходим здесь в резиновых сапогах, а не в туфлях. И увидела я избы старые, оставшиеся от дедушек, оглядела себя и тоже разозлилась. Ходит глупая девка, метет шлейфом улицу и корчит из себя неизвестно кого. - Антошечкина обиженно замолкла.

- А как хочется, чтобы все люди были хорошими, - с детской наивностью сказала Сима, прижимая к себе кошку. Девушка приподняла косынку на своей стриженой головке и, помолчав, продолжала: - Мне стыдно говорить, теперь у Анны Егоровны и вместе с вами я стала совсем другая, но вот раньше, когда я встречала чужого, не нашего человека, черствого и грубого, то мне становилось так больно за всех, что я потом плакала. Может, болезнь была в этом виновата или просто так... - Сима вздохнула и опустила голову.

- А все-таки Макариху надо на общем собрании проработать! - заключила Фрося. - И Лукьяничева тоже.

- За что? - спросил Сергей.

- Найдется за что. Правда, Макариха не дура. Она артельный устав в точности выучила. Знает, за что могут исключить. Вот и ходит, как по узенькой тропке. И дела не делает, и от дела не бегает. А вообще этих умников надо на место поставить, чтоб не застили!

- Как? - не поняла Сима.

- Я говорю, чтоб не застили, свет не загораживали на нашей дороге.

- Хорошо, Фросенька, подружка ты моя милая. - Стеша обняла се и крепко прижала к себе. - Хорошо ты сказала. Иной раз поглядишь на таких, как Макариха, на хитрость ихнюю, на лень, и впрямь покажется, что до коммунизма, ой, как далека дорога, потому не веришь, что такие люди могут жить в то будущее время... - Стеша широко раскрыла глаза, словно всматриваясь вдаль. - А все-таки до этих дней... рукой подать!.. Вот мы недавно на политкружке об этом говорили, - снова оживилась она. - Вместе с Ольгой вспомнили лектора, который рассказывал нам о книге Ленина "Государство и революция". В ней написано, что такое коммунизм. Представьте себе, девчата, что скоро настанет такое золотое время, когда каждый человек все будет получать по своим потребностям.

- Стешенька, - повернулась к ней Сима. - Я не была на кружке, но, как счетовод, который знает все наши колхозные доходы, могу сказать, что при хороших урожаях года через два этот принцип коммунизма можно вполне осуществить.

- Мы на политкружке рассматривали этот вопрос глубоко и по научному, сказала Стеша и сразу сделалась серьезной. - Если бы все колхозники работали одинаково хорошо, если бы мы добились настоящего изобилия продуктов, то уже на будущую осень мы бы имели открытый счет в колхозе.

- Чего? Чего? - вмешался Сергей. - Какой счет?

- Открытый, - повторила Антошечкина. - Все наши заработки оставались бы в банке на счету у колхоза, все продукты - на складах, - поясняла она. - Нечего их у себя по сараям прятать. Жизнь станет совсем другая, - мечтательно продолжала она. - Приходит, скажем, Сергуня к счетоводу Симочке и говорит: "Потребовался мне самый лучший мотоцикл. Спишите с общего колхозного счета три тысячи. Сам хочу в городе машину выбрать. Кроме того, заказал я в мастерской два костюма, вот вам накладная - прошу оплатить". - "Пожалуйста, Сергей Константинович, - говорит Симочка. - Может, еще чего желаете? У колхозного миллионера могут быть любые потребности".

Сергей ухмылялся: "Неужто такая жизнь настанет?"

- А может быть, я захочу купить два мотоцикла? - недоверчиво спросил он.

- Пожалуйста, Сергей Константинович! - с поклоном ответила Стеша.

- А если четыре?

- Зачем?

- Желаю так! - упрямо настаивал Сергей. - Буровлев тоже захочет. Всем потребуется. Никаких миллионов не хватит.

- Чепуху городишь, Сергуня, - снисходительно заметила Стеша. - Ты же не американский фермер какой-нибудь. Тот капиталистами воспитан, ему до настоящего человека, ой, как далеко! Скажи, тебе деньги платят за то, что ты землю на бугре копаешь?

- Нет. А что?

- Может, трудодни выписывают?

- Скажет тоже! - рассердился пастушок.

- Может, Ванюше Буровлеву и всем его ребятам за помощь "Партизану" выписали? Москвичам нашим за труды ихние в колхозе тоже деньги идут?

Сергей замотал головой.

- Так почему же ты думаешь, дорогой товарищ Тетеркин, что наш советский человек, которого партия привела к коммунизму, вдруг сразу переродится, забудет все, чему его выучили, захватит четыре мотоцикла, сядет на них и будет, озираясь, щелкать зубами, боясь, чтобы не отняли?

Девушки рассмеялись.

- Вот и Кузьма тоже говорит, что скоро наш колхоз и вся страна дойдет до коммунизма, - помолчав, сказал смущенный пастушок. - Главное побольше получить электричества.

- Об этом писал очень дорогой нам всем человек, - задумчиво смотря вдоль улицы, заметила Сима.

- Кто? - спросил пастушок.

- Ленин.

Сергею стало стыдно. Как это он мог спросить? "А еще комсомолец! Не помнит, как Ленин определял коммунизм... - в душе корил себя Сережка. - Это... советская власть плюс электрификация всей страны".

С детства знал Сергей эти слова, а тут приехала городская девчонка и подсказывает. Да и Стеша его здорово осадила насчет мотоциклов. На самом деле, кому их столько нужно?

Он упрямо повернулся к витрине. Тень совсем сползла с книг.

"Поиски подземных вод", - наконец прочел младший Тетеркин на переплете. Откуда взялась эта книга? Еще третьего дня пастушок перерыл весь магазин и ничего не нашел про подземные воды. Ему хотелось сейчас же взять эту тонкую книжечку и заглянуть в нее. Может быть, там рассказывают ученые люди, как искать исчезнувшие реки? Может быть, в ней, в этой книжке, напечатаны всякие формулы, которые ученые пишут на записках и закупоривают в бутылки?