Владимир Немцов - Семь цветов радуги

- Мы будем вроде постоянных представителей девичьеполянской ОКБ в Москве, - быстро говорил Вадим, придерживая развевающиеся на ветру волосы. - Мы можем поехать в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию и спросить у любого академика все, что заинтересует ОКБ.

- Это они и без нас могут сделать, - заметил Бабкин, наблюдая за шкалой прибора. - Пошлют письмо, и все!

- Совсем другое дело! - горячо возразил Багрецов. - Нам даже могут показать опытные поля. Мы увидим своими собственными глазами...

- Много ты в этом деле понимаешь. Кок-сагыз принял за одуванчики... Специалист!

- Согласен, - махнул рукой Вадим. Ему не хотелось вспоминать об одуванчиках. - А машины, механика, электроустановки? В таких делах разберемся? Как ты думаешь? - Он торжествующе взглянул на Бабкина.

"Пожалуй, Димка прав, - мысленно согласился Тимофей. - О самой передовой технике будут чуть ли не первыми знать здешние комсомольцы. Московским институтам, наверное, тоже полезно познакомиться с работами колхозных изобретателей. Крепкая, неразрывная связь ученых и практиков поможет друг другу".

- Да, чтобы не забыть, - небрежно проговорил Вадим, завязывая шнурок на ботинке. - Оставь наш адрес Антошечкиной.

- Почему ей?

- Как почему? Она же секретарь ОКБ. - Димка вытряхнул песок из отворотов брюк и выпрямился.

- Ладно, - буркнул Тимофей, озабоченно наклонившись над вольтметром.

Багрецов мельком взглянул на прибор. Странное дело! Стрелка стояла на нуле. Впрочем, не было ничего удивительного. Бабкин, который так внимательно и сосредоточенно наблюдал за вольтметром, попросту не присоединил его концы к щитку. Они висюльками болтались у него в руке.

- Какое напряжение? - безобидно спросил Вадим, отвернувшись в сторону.

- Нормальное, - все так же упорно рассматривая прибор, нехотя ответил Тимофей, "Чего это Димка пристал со своей Антошечкиной? Пусть сам с ней разговаривает, если хочет..." - с досадой думал он.

- Передача энергии на расстоянии? - Вадим подошел к товарищу и взял в руки болтающиеся концы от прибора. - Я и не знал о твоем открытии.

Разозлился Тимофей, но промолчал.

- Не забудь адрес, - еще раз напомнил Багрецов. - Об этом просил Никифор Карпович... У тебя есть ручка?

Бабкин вынул из кармана автоматическое перо. Вадим протянул ему блокнот, затем оглянулся.

- Вон Копытин идет. Надо узнать, как у него работал индикатор уровня...

С блокнотом в руках Тимофей остался один. Димки и след простыл! Не знал Бабкин, что вся эта история с адресом была заранее запланирована "главным инженером". Он просто заканчивал свои дела на строительстве.

Техник написал адрес, аккуратно выводя мелкие буквочки, намотал на руку провода вольтметра и остановился в нерешительности.

Ему очень хотелось подойти к Стеше. Если бы у него был характер Димки, то сейчас Бабкин прямо бы сказал ей, что он тюлень, грубый и неотесанный парень и его надо учить вежливости. Потом он бы сказал Стеше, что ему... очень не хочется уезжать из Девичьей поляны...

...С запозданием Петушок включил репродуктор. Радист был занят связью с диспетчерским пунктом. Вдоль блестящих, наполненных водой каналов понеслась песня. Как легкий ветер, она гнала вперед ребячьи кораблики с бумажными парусами, словно обещая им большое плавание по всем полям. Пусть уходят каналы за далекий горизонт, на поля соседних колхозов и дальше, по полям всего района, всей страны...

Девушки вторили этой песне. Обнявшись, они стояли на высоком холме и счастливыми светлыми глазами смотрели вдаль. Кто знает, о чем они думали? Им, наверное, уже казалось, что сейчас, в эту минуту, тонкие подземные ручейки просочились к корням, побежали вверх по стеблям живительные струйки... И вот уже наливаются колосья, склоняясь к земле...

Может быть, об этом думали девчата? Или совсем о другом? Песня таяла и гасла над полями...

Стеша рассеянно сняла руку подруги со своего плеча и, закрывая веткой лицо, спустилась с насыпи. Надо у Копытина взять лабораторный дневник, а то этот художник и математик опять его где-нибудь потеряет. Водились за ним такие грешки.

Навстречу девушке шел Бабкин и еще издали протягивал какую-то записку.

Стеша остановилась и глядела на Тимофея, не отрывая от лица ветку тополя. В зеленом узоре из листьев видны были ее черные улыбающиеся глаза. Тимофею казалось, что на ветке повисли две блестящие ягоды.

- Не хочу зря говорить, - сдержанно заметила Стеша, - но думается мне, что вежливые молодые люди, особенно москвичи, сначала здороваются, а потом уже лезут со всякими записками... Мы с вами почти неделю не виделись.

"Удивительное ехидство", - разозлился Бабкин и неожиданно почувствовал, как краска приливает к лицу. - Этого еще не хватало!"

Однако Стеша милостиво взяла записку и прочитала.

- Чего-то не пойму... Тишина какая-то матросская... - Она откинула ветку и строго посмотрела на притихшего Тимофея. - Насмешки строите?

- Адрес это!.. Адрес! - Он не мог себе позволить, чтобы Стеша заподозрила его в неумных шуточках. - Улица такая в Сокольниках... называется "Матросская тишина"... - Он взял записку из рук девушки и добавил, указывая пальцем: Видите, тут номер дома и квартиры.

Стеша расплылась в улыбке.

- Значит, это ваш адрес?

- Нет... Димкин.

- Ах, так, - Стеша сразу сделалась суровой, глаза, как лед. - Он что? Просил вас передать его мне?

- Да нет. Послушайте сначала, - вспылил Тимофей и опять почувствовал свою невежливость. "Чорт знает, как с этими девчонками разговаривать?.." - с досадой подумал он.

- Я потому дал адрес Багрецова, чтобы вы писали вам, - сдержанно проговорил Бабкин, - как тут без нас все аппараты работают и что вы еще сделали.

- Почему на его адрес? - совсем упавшим голосом спросила Стеша.

- Не все ли равно? - Тимофей пожал плечами.

Он заметил, что девушка сразу сделалась грустной. И веснушки на ее лице побледнели, не кажутся они золотыми... Ему хотелось взять Стешу за руку и сказать что-нибудь очень вежливое. Нет, просто хорошее...

- Вашего адреса я не спрашиваю, - хмуро вымолвил Бабкин, поглаживая себя по коротко остриженной голове.

- И не нужно, - Стеша отвернулась, закрывая лицо сеткой. - Если что понадобится, пишите прямо бригадиру Шульгиной.

Снова помолчали. Бабкин с тоской смотрел по сторонам. Ему как-то не по себе было от этого разговора... Чего это Димка адрес ему подсунул? Однако в глубине души он радовался, что Стеша на него не сердится.

Она вдруг как-то притихла и стала совсем неразговорчивой.

Девушка постояла еще минуту, затем тряхнула косичками и пошла к насыпи.

- Стеша! - окликнул ее Тимофей.

Она быстро обернулась и подбежала к нему.

- Когда... лично вам пишут, - мучительно выдавливал из себя слова Бабкин, - то вы письма в правлении получаете?